Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев Страница 88

Здесь начинается новый этап жизни бен Ладена, именно тут ярый приверженец афганского сопротивления превращается в создателя нового направления устрашения человечества, в призрак терроризма. Ибо, вкусив людской крови, демон войны уже не собирался успокаиваться – не зря же он, рискуя жизнью, получил столько специальных знаний и навыков. Уют, комфорт и роскошь его ничуть не прельщали, зато нынешнее положение доводило экс-предводителя моджахедов до дикого исступления. И своей многоплановой местью он намеревался продемонстрировать и неподатливым саудовским властям, и привыкшим к спокойной и распланированной жизни американцам, на которых его променяли, что он стоит гораздо больше, чем его столь недальновидно оценили. Рецидив ярости, вызванный непризнанием его личности, предопределил бесчеловечность, черствость и холодный расчет в организации будущих преступлений. Собственная фигура давно представлялась ему самому величественным монументом, вполне сопоставимым с легендарным Салах-ад-Дином, изгнавшим когда-то ненавистных крестоносцев со священной земли Иерусалима. Хотя надо отдать должное, этот человек никогда не терял чувства реальности. С несокрушимым восточным спокойствием Усама бен Ладен вознамерился перекроить геополитическую карту, водрузив на фоне восстановления исторической справедливости свое имя в качестве символа борьбы.

Со времени кардинального расхождения с властями Саудовской Аравии Усама стал с недоверием относиться к любой официальной власти, воспринимая легитимные правительства как враждебную субстанцию, которая вместо справедливости блюдет выгоды ее главных представителей. Поэтому, потеряв поддержку саудовской власти, он очень скоро приступил к созданию собственной опоры – в виде сети подчиненных или лояльных специфических организаций, способных действовать без учета государственных границ, международных правил или каких-либо национальных ограничений. Еще во время войны в Афганистане он осознал силу и возможности организации, не только объединяющей разрозненных и дезориентированных людей, но и часто выступающей символом, знаменем определенной идеологии. И хотя объединение боевиков под крышей с экзотическим названием «Аль-Каида» (в переводе с арабского «Крепкая основа – будущее общество») состоялось еще до вывода советских войск из Афганистана, только после изгнания из родной страны Усама занялся приданием этой организации нового блеска. С самого начала Усама бен Ладен, объединивший свои цели с задачами лидеров группировок моджахедов, играл в организации роль идеолога-вдохновителя. Зная воинственные настроения в среде моджахедов, их готовность продолжать вооруженную борьбу, Усама бен Ладен начал последовательно формировать четкую политику салафистского джихада против мусульманских правительств – партнеров Запада, а потом и против самого Запада, олицетворением которого стали США. На руку Усаме оказался тот факт, что многие руководители «Аль-Каиды» египетского происхождения на тот момент находились в розыске у себя на родине за участие в убийстве президента Садата. Он ловко сыграл на этом, поддержав в начальный период развития «Аль-Каиды» организацию терактов в отношении высокопоставленных египетских чиновников. Но, по всей видимости, Усама уже тогда начал осторожно расширять сферу применения нового оружия, потому что результаты расследований нападений на американских туристов, столкновения с миротворцами (в ходе которого погибли 18 американских солдат) и, наконец, взрыва во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке в феврале 1993 года, странным образом указывали на Усаму бен Ладена.

Живя в Судане, бен Ладен производил впечатление делового человека, сосредоточенного на строительном бизнесе и производстве фармацевтических препаратов. Он даже принял суданское гражданство. Однако параллельно с его мирной деятельностью росло и количество актов насилия, которые неумолимо приписывались «Аль-Каиде». Усама бен Ладен упорно отрицал свою причастность к ним, но, скорее всего, это было связано с тем, что осторожный организатор насилия еще только разрабатывал свои смертоносные технологии. Кроме того, он не чувствовал себя полностью в безопасности, так как однажды уже обжегся в ставках на саудовскую власть. В этот период для него важнее всего было укрепить веру в силу нового оружия самих боевиков – исполнителей актов и создать окончательный облик организации с ее стратегией и понятными всем участникам принципами. Действительно, как считают специалисты, расчет бен Ладена вполне оправдал себя. Потому что если уход советских войск из Афганистана в 1989 году подтвердил возможность ведения успешной партизанской войны против могучей военной машины, то поражение американцев в Сомали в 1992 году окончательно укрепило боевиков в мысли, что в руках у них грозное и эффективное средство воздействия на все мировое сообщество.

Что касается Усамы, то его стратегия оказалась на редкость последовательной. Анализ его деятельности в Судане приводит экспертов в области борьбы с терроризмом к выводу, что в период между 1992 и 1996 годами именно Соединенные Штаты постепенно стали первоочередной целью «Аль-Каиды». Усама прекрасно понимал: чтобы приобрести желанное реноме великого борца, надо вести войну с могущественным противником. Некоторые эксперты считают, что с начала 1992 года Судан превратился в координационный центр международного терроризма и стал замыкающим звеном в системе распространения исламистских радикальных воззрений в страны Ближнего Востока и Африки. Различные издания часто приводят описание этого периода жизни бен Ладена старшим следователем ООН по предотвращению терроризма Роханом Гунаратном. В своей книге «Внутри “Аль-Каиды”» он отмечал: «В Судане организация бен Ладена обосновалась серьезно. Президент страны подписал письмо, дающее защиту коммерческим интересам “Аль-Каиды” в стране. Постепенно “Аль-Каида” расширяла свой бизнес в сельском хозяйстве и промышленном производстве. Организация владела компанией по выращиванию овощей и фруктов под названием “Blessed Fruits” в Хартуме и компанией грузоперевозок. В пригородах города Дамазин была куплена ферма, где члены “Аль-Каиды”, выращивали сезам, арахис и белую кукурузу. <…> Ферма выполняла еще одну роль: ее использовали для того, чтобы освежить в памяти членов “Аль-Каиды” как использовать оружие и взрывчатку. Когда в конце 1991 года на ферме проходили тренировки членов Египетского исламского джихада, звуки взрывов заставили местных жителей пожаловаться в полицию. Полиция арестовала некоторых членов “Аль-Каиды”, однако суданская разведка, тесно сотрудничавшая с “Аль-Каидой”, вмешалась и добилась их скорого освобождения». Под ненавязчивым руководством озлобившегося человека, который намеревался силой заставить мир признать себя, терроризм трансформировался из способа протеста и сопротивления в действенный рычаг давления на весь мир. Но эйфория продолжалась недолго: суданские власти под давлением США и других западных государств перестали оказывать гостеприимство своему одержимому кровавой войной гостю.