Андрес Иньеста - Я это заслужил Страница 9

«В то время учеба в школе делилась на две части, так что в середине дня они ее покидали, – говорит Виктор. – Андрес покидал школу, держа в руке сэндвич, который ему делала мама, и направлялся в Альбасете. Мы тренировались с 12.30 или чуть позже до двух часов дня. У нас не было возможности тренироваться в какое-либо другое время и не было полей, которые можно было использовать». Иногда Андрес останавливался в доме Ману, чтобы переодеться.

«Ему дозволялось покидать класс чуть раньше, – вспоминает Бало. – Потом он наверстывал все днем. Но господи боже, каких же усилий это стоило его семье!»

Они приезжали, смотрели как он тренируется, а потом везли его обратно. Сто километров за три часа дважды в неделю. Его поочередно возили то отец, то дедушка, но Андрес всегда вел себя одинаково: тихонечко сидел с сэндвичем с чоризо и фруктовым соком.

«Андрес был тихим ребенком. Он даже не здоровался, когда приезжал, и не прощался, уезжая от нас. Каждую субботу мы играли в матчах, не соревновательных, а просто так, веселья ради. Он был мал и очень техничен, настолько техничен, что мог спрятать от тебя мяч лучше, чем кто-либо. Он весил максимум килограмм 40. Не думаю, что хотя бы раз с ним заговорил», – откровенничает Хуанон, тренер Андреса в школе Салесиано в Альбасете.

Бало вспоминает одну пятницу, которая всегда была днем встреч тренеров, собиравшихся на обсуждение детей в молодежной системе клуба во всех возрастных группах. «Они говорили мне: «Madre mia, Бало! Просто дождись следующего года, когда будешь работать с Андресом». Я еще не видел его игры, помимо того просмотра, потому что моя возрастая группа играла в одно время с его… Мне только предстояло увидеть его в деле».

Бало так много рассказывали об Андресе, что он решил посмотреть на него своими глазами. Он никому не сказал, решив отправиться на следующую тренировку Андреса инкогнито. И в этот раз ему повезло: «Я пришел и занял место на углу поля». Бало не хотел вмешиваться; не хотел, чтобы кто-нибудь его заметил. Вдали от родителей, вдали от друзей и семей игроков, он стоял в одиночестве и смотрел. Вышло так, что коллеги оказались правы: мальчик и правда был хорош.

«Madre mia! – сказал он себе. – Следующий год будет отличным!»

С каждым касанием мяча Андресом он чувствовал себя все более везучим; с этим мальчиком ему предстояло работать в следующем году. Когда потом его увидал Хинес, Бало повернулся к своему боссу и сказал: «Делайте что хотите, но только не увольняйте меня до следующего сезона!»

Бало получил огромное удовольствие от того года. «Я помню, что пробор на голове Андреса, по самому ее центру, был таким четким, таким прямым, что можно было подумать, будто кто-то уронил ему на голову лезвие топора, – вспоминает он. – Он не выглядел как футболист. Совсем наоборот на самом деле».

«Год вышел замечательным, – продолжает Бало. – Здесь меня знают очень многие люди, потому что я играл за «Альбасете». Я мог идти по улице, и люди спрашивали у меня: «Когда играете? В субботу? В воскресенье? В какое время?» Трибуны были полны народу каждую неделю. Впечатление было такое, что мы на «Карлос Бельмонте» – домашнем стадионе первой команды «Альбасете». Было абсолютно неважно, против кого играли мальчишки; никто никогда не спрашивал. Люди хотели посмотреть на Андреса. Распространились слухи: «У Бало в команде играет пацан, он просто невероятный…»

Эту фразу теперь слышал весь Альбасете, люди то и дело повторяли ее друг другу. Вскоре Андрес стал знаменит.

«Арбитры стали просить Бало: «Сними его с игры ненадолго, чтобы команды подровнялись, – вспоминает Бруно Мораль, другой член той команды. – Я собственными ушами это слышал. Ты смотрел на его игру и понимал, что он слишком хорош. Ему все давалось очень легко.

ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА МЯЧ «ОБЖИГАЛ» НАМ НОГИ, МЫ ОТДАВАЛИ ЕГО АНДРЕСУ.

Это и было проблемой, я думаю. Он делает все так просто, и все это выглядит таким легким со стороны, таким не требующим усилий, что мы перестаем осознавать, как же это на самом деле сложно. Нам думается, что мы тоже так можем. Не-а, никаких шансов! Он играет словно футболист из PlayStation. Он обладал – и до сих пор обладает – периферическим зрением, которое позволяет ему всегда видеть выход из ситуации. Я не знаю, как он это делает. С трибун еще можно увидеть, само собой, но на поле… прямо там? Ни за что. Только он может найти лазейку. Временами кажется, что он ходит по полю пешком: ты смотришь на него и думаешь, что он всегда делает одно и то же, но все равно не можешь отыскать никаких возможностей помешать ему. Порой думаешь: «Тут вот мяч немного далеко ускакал от него, тут он слегка споткнулся, он не контролирует его полностью…» Ничего подобного. Он изменит свою скорость и оставит тебя догонять. Он дурачит тебя, обманывает. Каждый раз.

У детей в матчах бывали такие ситуации, когда они оказывались под прессингом соперника и не знали, что делать с мячом. Все просто: отдай его Андресу, и проблема решена. Он никогда не терял мяч. Всякий раз, когда мяч «обжигал» нам ноги, мы отдавали его Андресу. Он всегда принимал верное решение, всегда делал точный пас. Он позволял нам переиграть эпизод, начав заново. И это уничтожало соперников. Они приходили прессинговать его, вдвоем-втроем гонялись за ним, но он разворачивался и каким-то неведомым способом выходил из ситуации с мячом в ногах. Такой вот прессинг! Что делает его великим, так это то, что он до сих пор вытворяет то, что творил с нами в детстве, и неважно, финал ли чемпионата мира идет или Лиги чемпионов.

Все только и говорят, что о его голе в финале чемпионата мира, и правильно делают. Но вы забудьте про гол, посмотрите, как он играл. Приглядитесь внимательнее. Он отошел на пять метров назад, в точности как делал это в играх с нами в детстве; попросил мяч и начал играть в «стеночки», наслаждаясь своим футболом. Оттуда он и контролировал ход игры. Он каждый раз обводит тебя вокруг пальца. Кажется, что он не силен, но посмотрите на нижнюю половину его тела. Кажется, что он не быстр, но взгляните, как он уходит от соперников. Кажется… забудьте, что вам кажется! Не доверяйте первому впечатлению – Андрес всякий раз будет ловить вас на ошибках. Андрес не выглядел как футболист, а посмотрите, где он теперь».

Жаль, что Бруно не смог быть с ним на этом Олимпе. В конечном счете он забросил футбол. «Я добрался до первой команды «Альбасете» в 16-летнем возрасте, – говорит он. – Но чувствовал себя немного перегоревшим. Я так никогда и не дебютировал. В совете директоров происходили какие-то изменения, за пределами поля то и дело появлялись какие-то проблемы… Я отправился в другие клубы, а мне там даже не платили зарплату первые три месяца. Я играл под нападающими, как Андрес. Раньше это я пасовал ему мяч, а теперь он пасует Неймару, Месси… ха-ха-ха!

Помню турнир в Сантандере: мы тогда играли против «Расинга», в составе которого выступал Хонатан Валье. Каждое такое путешествие было для Андреса сродни Одиссее. Ему становилось плохо, он начинал тосковать по семье, его рвало. В первый день у нас было соревнование по технике, а ему пришлось отказаться, потому что по приезде он чувствовал себя кошмарно и блевал.

К счастью, к началу самого турнира он поправился. Мы играли семь на семь, хотя дальше все пошло совсем не по плану. Перед турниром нам прислали письмо, в котором сообщалось, что мы не имеем права использовать бутсы с шипами. Мы должны были играть в шиповках для искусственного газона, у них были резиновые подошвы. Если я правильно помню, Андрес купил себе синие Umbro, но они были ему слишком велики, и ему приходилось набивать их ватой, чтобы они нормально сидели. А когда мы пришли на поле, оказалось, что там трава. Другая команда явилась в бутсах с шипами. Они все знали, конечно же. Мы проиграли 4: 5, а Андрес забил все четыре наших гола. На следующий год мы туда возвратились и выиграли турнир, но он уже перешел в «Барселону». Мы позаботились о том, чтобы он непременно об этом узнал: «Тебе пришлось уйти, чтобы мы хоть что-то выиграли!»

Хосе Карлос был вратарем в «Альбасете», и у него есть особый сувенир, оставшийся с тех времен. «Я до сих пор храню письма, которые Андрес присылал мне из «Ла Масии» после того, как перешел в «Барселону», – говорит он. –  Тогда текстовых сообщений не было, а Андресу нравилось писать. Мы говорим не о кратких очерках на скорую руку – то были настоящие письма длиной в шесть-семь страниц. Иногда я звонил в «Ла Масию», и мы с ним разговаривали. Мы могли часами провисеть на телефоне, рассказывая друг другу истории. Время от времени я поглядываю на эти письма: ну, знаете. Эмоции переполняют порой.

О чем он писал? Обо всем понемногу: о жизни в Барселоне. «Сегодня мы играли с «Кастельдефельсом» и победили 40: 0. Знаешь что, Хосе? Тут тебе сильно упрощают жизнь: когда приходишь в раздевалку, там уже все разложено. Ни о чем не надо волноваться…» Впрочем, не всегда все было так позитивно. «Хосе, тут сурово. Я очень скучаю по семье. Очень. Это тяжело». Разумеется, было тяжело. Не знаю, справился бы с этим я».