Павел Милюков - История второй русской революции. С предисловием и послесловием Николая Старикова Страница 9

Как проникали пораженческие влияния на русскую фабрику и в русскую армию? Для ответа на этот вопрос весьма поучителен один документ от 23 февраля 1915 г., напечатанный в начале 1918 г. в русских газетах и представляющий собой циркулярное обращение отдела печати при германском министерстве иностранных дел всем послам, посланникам и консульским чинам в нейтральных государствах. Вот текст этого документа: «Доводится до вашего сведения, что на территории страны, в которой вы аккредитованы, основаны специальные конторы для организации пропаганды в государствах, воюющих с германской коалицией. Пропаганда коснется возбуждения социального движения и связанных с последним забастовок, революционных вспышек, сепаратизма составных частей государства и гражданской войны, а также агитации в пользу разоружения и прекращения кровавой войны. Предлагаем вам оказывать всемерное покровительство и содействие руководителям означенных пропагандистских контор». Этот документ – один в ряду многих подобных – лишь подтверждает тот германский план воздействия на общественные движения враждебных стран, который был составлен еще до войны и опубликован во французской «Желтой Книге».

Нужно, впрочем, сказать, что в общественном мнении более распространено было другое объяснение таинственного источника, из которого шло руководство рабочим движением. Этим источником считалась полиция, и притом специально полиция А. Д. Протопопова. Общество было убеждено, что, вместо того чтобы ожидать революцию, правительство предпочтет, как это сделал министр внутренних дел Дурново в декабре 1905 г. в Москве, вызвать ее искусственно и расстрелять ее на улице. Рука департамента полиции, несомненно, замечалась в забастовках, не прекращавшихся на петроградских фабриках, и даже в студенческих волнениях.

Как бы то ни было, откуда бы ни шли директивы, извне или изнутри, из объективных фактов с бесспорностью вытекает, что подготовка к революционной вспышке весьма деятельно велась – особенно с начала 1917 г. – в рабочей среде и в казармах Петроградского гарнизона. Застрельщиками должны были выступить рабочие. Внешним поводом для выступления рабочих на улицу был намечен день предполагавшегося открытия Государственной думы, 14 февраля. Подойдя процессией к Государственной думе, рабочие должны были выставить определенные требования, в том числе и требование ответственного министерства. В одном частном совещании общественных деятелей этот проект обсуждался подробно, причем самым горячим его сторонником оказался рабочий Абросимов, оказавшийся провокатором на службе охранки. На провокацию указывалось и в предостерегающем письме к рабочим П. Н. Милюкова.

Уличное движение переходит в революцию. Предостережение рабочих относительно возможной провокации на первый раз достигло своей цели. В назначенный первоначально день (14 февраля) выступление рабочих не состоялось. Однако оно оказалось отложенным ненадолго. Уже 23 февраля появились первые признаки народных волнений. 24-го мирные митинги уступили место первым вооруженным столкновениям с полицией, сопровождавшимся и первыми жертвами. 25-го работа фабрик и занятия в учебных заведениях прекратились: весь Петроград вышел на улицу. У городской думы произошло крупное столкновение народа с полицией, а на Знаменской площади при таком же столкновении казаки приняли сторону народа, бросились на конную полицию и обратили ее в бегство. Толпа приветствовала казаков; происходили трогательные сцены братания. 26 февраля, в воскресенье, правительство приготовилось к решительному бою. Центр столицы был оцеплен патрулями, были установлены пулеметы, проведены провода военных телефонов. Это, однако, не устрашило толпу. В громадном количестве, со знаменами, она ходила по улицам, собиралась на митинги, вызывала столкновения, при которых правительством были пущены в ход пулеметы. Чтобы усилить полицию, часть солдат была переодета в полицейские шинели, что вызвало в полках гарнизона чрезвычайное негодование и дало толчок к переходу их на сторону народа. Но движение продолжало быть бесформенным и беспредметным. Вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии.

3. Пять дней революции (27 февраля – 3 марта)

Роспуск Государственной думы. Восстание солдат и образование Временного комитета членов Государственной думы. Комитет берет в руки власть. Сигнал к началу революции дало опять-таки само правительство. Вечером 26 февраля председатель Государственной думы получил указ об отсрочке сессии, которая должна была открыться 27-го. Члены Государственной думы, собравшись утром этого дня на заседание, узнали, что они распущены. В непосредственной близости от Таврического дворца в то же время уже начиналось форменное восстание в казармах Волынского и Литовского полков. Движение началось среди солдат и застало офицеров совершенно неподготовленными: их одиночные попытки воспротивиться движению привели к кровавым жертвам. Солдаты в беспорядке пошли к Таврическому дворцу. Одновременно с этим смешанные толпы отправились к арсеналу, заняли его и, захватив оружие, бросились к тюрьмам освобождать арестованных – не только политических, но и уголовных, подожгли Литовский замок, окружной суд, охранное отделение на Тверской улице и т. д.

«Кто вызвал солдат на улицу?» – спрашивает В. Б. Станкевич, наблюдавший снизу начало революционного движения. Мы видели, что предварительная агитация на фабриках и в казармах могла бы дать указания для ответа на этот вопрос. Но во всяком случае закулисная работа по подготовке революции так и осталась за кулисами. Можно согласиться поэтому с наблюдением Станкевича: «Масса двинулась сама, повинуясь какому-то безотчетному внутреннему порыву… Ни одна партия при всем желании присвоить себе эту честь не могла дать на это ответа. Кто мог предвидеть выступление? Как раз накануне него было собрание представителей левых партий, и большинству казалось, что движение идет на убыль и что правительство победило. С каким лозунгом вышли солдаты? Они шли, повинуясь какому-то тайному голосу, и с видимым равнодушием и холодностью позволили потом навешивать на себя всевозможные лозунги. Кто вел их, когда они завоевывали Петроград, когда жгли окружной суд? Не политическая мысль, не революционный лозунг, не заговор и не бунт. А стихийное движение, сразу испепелившее всю старую власть без остатка».

Это и верно, и неверно. Верно как общая характеристика движения 27 февраля. Неверно как отрицание всякой руководящей руки в перевороте. Руководящая рука, несомненно, была, только она исходила, очевидно, не от организованных левых политических партий!

Правительство пыталось направить на восставших войска, оставшиеся верными ему, и на улицах столицы дело грозило дойти до настоящих сражений. Таково было положение, когда около полудня была сделана двоякая попытка ввести движение в определенное русло. С одной стороны, социалистические партии, подготовлявшие революционные кружки среди солдат, попытались взять на себя руководство движением. С другой стороны, решились стать во главе движения члены Государственной думы. Государственная дума как таковая, как законодательное учреждение старого порядка, координированная «основными законами» с остатками самодержавной власти, явно обреченной теперь на слом, была этой старой властью распущена. Она и не пыталась, несмотря на требование депутата М. А. Караулова, открыть формальное заседание. Вместо зала заседаний Таврического дворца члены Государственной думы перешли в соседний полуциркульный зал (за председательской трибуной) и там обсудили создавшееся положение. После ряда горячих речей там было вынесено постановление не разъезжаться из Петрограда (а не постановление «не расходиться» Государственной думе как учреждению, как о том сложилась легенда). Частное совещание членов Думы поручило вместе с тем своему совету старейшин выбрать Временный комитет членов Думы и определить дальнейшую ее роль в начавшихся событиях. В третьем часу дня совет старейшин выполнил это поручение, выбрав в состав Временного комитета М. В. Родзянко (октябриста), В. В. Шульгина (националиста), В. Н. Львова («центр»), И. И. Дмитрюкова (октябрист), С. И. Шидловского (Союз 17 октября), М. А. Караулова, А. И. Коновалова (труд. гр.), В. А. Ржевского (проф.), П. Н. Милюкова (к.-д.), Н. В. Некрасова (к.-д.), А. Ф. Керенского (труд.) и Н. С. Чхеидзе (с.-д.). В основу этого выбора, отчасти предопределившего и состав будущего министерства, было положено представительство партий, объединенных в «прогрессивном блоке». К нему были прибавлены представители левых партий, частью вышедших из блока (прогрессисты), частью вовсе в нем не участвовавших (трудовики и с.-д.), а также президиум Государственной думы. Ближайшей задачей комитета было поставлено «восстановление порядка и сношение с учреждениями и лицами», имевшими отношение к движению. Решение совета старейшин было затем обсуждено по фракциям и утверждено новым совещанием членов Думы в полуциркульном зале. Предложения, шедшие дальше этого, как-то: немедленно взять всю власть в свои руки и организовать министерство из членов Думы или даже объявить Думу Учредительным собранием, были отвергнуты отчасти как несвоевременные, отчасти как принципиально неправильные. Из намеченного состава Временного комитета участвовать в нем отказался Н. С. Чхеидзе и с оговорками согласился А. Ф. Керенский. Дело в том, что параллельно с решениями совета старейшин социалистическими партиями было решено немедленно возродить к деятельности Совет рабочих депутатов, памятный по событиям 1905 г. Первое заседание Совета было назначено в тот же вечер, в 7 часов, 27 февраля, причем помещением выбран без предварительных сношений с президиумом Государственной думы зал заседаний Таврического дворца. Помещение Таврического дворца после полудня вообще уже было занято солдатами, рабочими и случайной публикой, и в воззвании 27 февраля, приглашавшем на первое заседание, «временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов» (анонимный) говорил от имени «заседающих в Думе представителей рабочих, солдат и населения Петрограда». Чтобы урегулировать свой состав, то же воззвание предлагало «всем перешедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих представителей, по одному на каждую роту; заводам избрать своих депутатов по одному на каждую тысячу».