Ольга Карагодина - Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы. Страница 9

Мы дали немного собакам побегать и отправились на съёмки. Через десять минут подъехали к Красной площади. Дружной толпой выкатились из машины и наткнулись на кучку военных, которые неторопливо огораживали площадь решетками.

– Нельзя? – Спросили мы, подходя с волками к молодому лейтенанту.

– Нет. – Строго ответил он, отступая на шаг, ибо рядом встала Марсю.

– Придётся идти в обход, – сказала Галя, сворачивая в переулок.

Только свернули к огромной церкви, услышали церковное пение. Посередине огороженной улицы стояла большая толпа поющих прихожан во главе с крупногабаритным батюшкой. Пристроившись к одному из прихожан, мы поинтересовались.

– А что сегодня? Праздник какой?

– День ВДВ! – Ответил солдатик проходивший мимо.

– Всё равно поснимаемся. – Сжала упрямо губы Галя.

И мы направились мимо ГУМа в обход церемонии. Подобрались с другой стороны площади, где ещё до конца не огородили.

– Жаль не удастся на фоне храма Василия Блаженного посниматься…

– Уластся. – Улыбнулась Галя. – Попробуем попросить пустить нас на краешек площади на несколько минут.

Мы двинулись к патрулю, выставив вперёд собак.

– Девушки! – Строго сказал старший. – Вы не слышали про правила выгула собак? На площадь нельзя.

Но когда же мы отступали?

– Мы в Москве один день. Приехали на собачью выставку. Собак оставить негде. Очень хочется Красную Площадь посмотреть, – тихим голосом сказала Галя.

– Ладно, – махнул рукой патрульный. – Только быстро.

– Мы мухой… – Заверили его, бросившись по очереди щёлкать друг друга. Через пару минут нас и след простыл. Двинулись дальше. Подошли к арке, что на выходе с площали. Я встала с Канисом и Марсю в проёме. Нам и оставалось-то щёлкнуть пару раз затвором, но тут из малюсенькой часовеньки, что рядом, вышли две гламурные дамы, страшно занятые собой. Если остальные люди нас почтительно обходили, то здесь был вариант слепо-глухо-немых инвалидов.

– Ой-й… я кажется сломала об алтарь ноготь… – медленно тянула голосом длинноволосая шатенка, наступая Канису на хвост. – Даже не знаю, как мне теперь хо-о-дить. Надо салон красоты искать. А здесь везде дорого-о…

– Ну мо-о-о-жет обойдётся? – Расширила глаза блондинка, – толкая бедром Марсю.

Волки напряглись, заняв выжидательную позицию. После второго толчка, Канис собрался объяснить, что он тут гуляет со своей дамой, и ему совершенно не интересны когти незнакомых ему «сук». Шли бы они своей дорогой, пока остальные не обломали.

– Девушки м-м… – Замычала я. – Отойдите в сторонку на несколько шагов, пожалуйста…

– С чего это? – Вспыхнула обидой шатенка, продолжая мять в руках сломанный коготь, и только тогда опустила глаза.

– Ой-й… Волки!

Обеих сдуло ветром.

А мы решили пойти в Александровский сад. Полвосьмого утра. Народ начал прибывать. На улицах появились люди в голубых беретах и тельняшках. Многие были одеты в них целыми семьями. Нужно было действовать быстрее. Но сколько же внимания было направлено на нас. Со всех сторон доносились голоса: «Волки! Волки в центре города!» И только одна полуслепая старушка брякнула: «Обожаю служебных овчарок. Таких нынче не делают.»

Около церкви чёрный кот загляделся на голубя и не заметил приближения нашей группы. Влчаки, вообще мало звуков издают, а уж когда охотятся и подавно молчат. Канис с Марсю натянули поводки буравя янтарными глазами зазевавшегося котейку. Складывалась пищевая цепочка по классическим трудам сэра Чарльза Дарвина: кот за птичкой, волки за котом. Оба влчака переживали, кто из них вперёд успеет поймать жертву. Кот заметил нашу группу, когда мы уже практически подошли вплотную. Влчаки ходят бесшумно, мы топали как слоны. Обернувшийся кот, почувствовав что-то неладное, с ужасом узрел две раскрытые волчьи пасти с высунутыми языками. У бедолаги случился приступ страха. Времени на шипение и выгибание спины не оставалось. Последнее что мы видели, подъезжая к месту охоты, сверкающие чёрные пятки. Голубь благополучно упорхнул. Мы лишили кота завтрака. Влчаки расстроились и побрели дальше. Им самими эти съёмки уже осточертели.

В малюсеньком переулочке, почти примыкающем к Красной площади и Александровскому саду, им все же повезло. Рыжая с белыми пятнами кошка намывала себе хорошее настроение, наблюдая как полицейские ставят оградки вокруг площади. Ничто не предвещало плохого дня. Кошка знала, что здесь практически не бывает собак, и была абсолютно спокойна. К ней волки подкрались более профессионально. Лишь шестое чувство подсказало ей, что не бывает всё гладко в такой славный день, и она обернулась. В этот момент два оскалившихся волка молча встали на дыбы. Это мы их сдерживали. Глаза у кошки сделались с грецкий орех, уши прижались, она сложилась пружиной и выстрелила в сторону полицейских с оградками в руках. Те увидев кошку, бросившуюся к ним в ноги, подняли глаза, упёрлись взглядом в стоящих на задних лапах волков, побросали оградки и вместе с кошкой ретировались вглубь площади, что-то нервно говоря по рациям. Настроение у всех заметно улучшилось, и мы пошли дальше.

Спустились к фонтанам в Александровском саду. Там тоже гуляли полицейские и солдатики. Мы огляделись и стали фотографироваться у фонтана с огромными лошадями. Собрали небольшую толпу людей, которые тоже активно щелкали фотоаппаратами. Один из подвыпивших мужчин в толпе не выдержал:

– Это овчарки такие.

Ему стали возражать:

– Вы на глаза их посмотрите! Это волки!

Мужик не сдавался:

– Я всю жизнь занимался овчарками и знаю какими они бывают.

Мы даже не стали вступать в дебаты.

А потом Галя показала рукой в сторону: «Там красивые цветы. Пойдём туда.» И мы потащила влчаков в цветущий крупными желтоватыми шапками из мелких цветов кустарник. Но и тут случился казус. Какой-то молодой мужчина заприметил Галю в кустах, и решил с ней познакомиться. Подошёл с задней стороны кустарника и перегнувшись через кустарник обратился:

– Девушка!

– Чего тебе, идиот!? – рявкнул Канис.

В лицо ухажёра уставились две пары волчьих глаз. Марсю молча поблескивала клыками. Нет. Это не ветер гнул до треска кусты. Это Галин ухажёр с треском продирался сквозь растительность, унося ноги в неизвестном направлении.

– А не сходить ли нам к старику с золотой рыбкой? – предложила Галя. – Загадаем желание. Там даже можно прыгнуть на маленький островок.

На подходе к рыбке, нас перехватили трое полицейских. Мы сначала подумали, что нас хотят повязать и выдворить из Александровского сада, но оказалось, что они крайне заинтересовались собаками. Пришлось остановиться и долго-долго рассказывать о породе ЧВС. Главное, что их интересовало, годятся ли эти собаки для армии? Мы подарили им календарики с изображением влчаков, пообещали помочь с щенками, а сами полезли к деду с рыбкой. Собаки напились водички, кстати, Каниса прослабило на следующий день. Потом он залез на ногу старика и, видимо, загадал желание.

На Манежной площади стояла тишина: ни прохожих, ни звуков машин, лишь ярко-голубое небо и ласковое утреннее солнышко.

– Придумала! – сказала Галя. – Сфинксы. Московские сфинксы. Питер весь в львах, а у нас Москва будет в волках.

– Ну их же ещё нужно уложить… – загнусила я, – не так-то это просто в незнакомом месте.

Галя улыбнулась уголками рта.

– Попробую. Потом ты.

– Я?

– Ты. Пошли.

– Галя! Ты волшебница! Даже Канис не спорит с тобой. Расскажи свои секреты?

– Потом, – махнула рукой Галя. – Волки! Что языки вывалили? Ещё много работы. Идёшь в-о-он… на ту лестницу. Ставишь их и улыбаешься. – Вскинула руку Галя. – Молодец! Теперь идёшь к барьеру. Подводишь собак. Я их позову. Пусть они высунут головы между колоннами.

– Я не самоубийца! – Рявкнул Канис.

– Надо! – Подпихнул коленом под хвост.

– Устал я от ваших съёмок. Пить хочу. Домой хочу. Спать хочу. – Забурчал Канис, пытаясь приложиться на асфальт.

На самом деле отдых требовался всем. Мы решили отойти немного от Манежной площади, найти летнее кафе. Оно оказалось совсем рядом. Народу никого, лишь два американца за столиком пьют кофе, да девица с розовыми волосами, кушает розовые пончики, видимо, рассчитывая на внимание американцев.

Галя опустилась на стул, разложив вокруг себя волков. Я бросилась щёлкать фотоаппаратом.

– Wow! Wow! – раздалось за нашей спиной. Американец, который постарше, стоял размахивая руками. Я испугалась, что Канис на него среагирует и уже приготовилась его спеленать голыми руками, но он жестом остановил, показывая рукой на фотоаппарат. Мы его поняли: «Давайте я сфотографирую вас с собаками». Передала ему фотоаппарат и села рядом с Галей. Американец задорно хихикнул. Он был единственным американским поданным увидевшим на Красной площади настоящих, а не бутафорских волков. Волки, конечно, не медведи… но тоже ничего. Теперь он имел полное право приехать на родину, и подтвердить факт наличия диких зверей в самом сердце Москвы.