Эйно Луукканен - Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса Страница 9

Утро 20 декабря выдалось безоблачным, оно обещало прекрасную летную погоду. В 09.00 мое звено было отправлено на перехват в район Вуоксенранта – Антила, и 5 уцелевших «фоккеров» взлетели под командованием моего заместителя Тату Хухаманти. У меня просто не хватило духа отобрать у кого-нибудь из летчиков самолет, чтобы участвовать в вылете, поэтому я остался на земле. Я проклинал несчастную финскую пулю, которая попала мне прямо в бак. Парни приземлились в большом возбуждении. Выяснилось, что как только они прибыли в указанный сектор, то буквально врезались в строй вражеских бомбардировщиков и рассеяли его в яростной схватке. Хотя бой получился жестоким, все пять пилотов благополучно вернулись. Я был восхищен и горд тем, что в этот день они сбили не менее 5 вражеских самолетов.

Когда мы уселись вокруг стола с чашками дымящегося кофе, я был уверен, что мне предстоят несколько приятных минут, пока летчики будут рассказывать о своих приключениях. Однако я отметил, что молодой сержант Пентти Тилли выбрался из кабины с мрачным лицом и сейчас сидел, словно на похоронах. Он не принадлежал к парням, которые теряют голову в бою, поэтому пришлось выяснить причину такого настроения. Выяснилось, что его боевой опыт оказался крайне неприятным.

Он сумел сесть на хвост одному из бомбардировщиков и после недолгой погони всадил в него несколько очередей. Тилли заметил, что несколько самолетов ведут бой выше и левее, но когда он повернул в ту сторону, то ощутил страшный удар по правому крылу, и самолет резко накренился. Пилот просто окаменел от ужаса, когда увидел, что именно случилось. Менее чем в трех метрах от его кабины тело одного из русских летчиков зацепилось за выступающий ствол пулемета! Русский наверняка погиб в то же мгновение, но Тилли показалось, что он продолжает строить ему гримасы. Летчик попытался освободиться от ужасного груза, но истребитель плохо слушался его, так как парашют русского волочился позади крыла. Наконец парашют разлетелся в клочья, и тело отцепилось от ствола пулемета, хотя на полотняной обшивке крыла остался большой разрыв в качестве напоминания о непрошеном пассажире. Тилли сказал нам, что пройдет еще немало дней, прежде чем он сумеет забыть лицо этого мертвого русского.

Следующий день снова выдался ясным и солнечным, хотя температура упала до минус 20 градусов Цельсия. Во время лунной ночи прозвучал сигнал оповещения о воздушном налете, но вражеские самолеты не нашли дороги к нашей базе. Я одолжил «фоккер» у одного из пилотов и повел звено на перехват к Тапалейоки. Мы кружили на высоте около 3000 метров, на подходе к берегу Ладожского озера стал виден большой пожар в Муолаа. Мы полетели на Кякисалми по направлению к Тайпале и вскоре заметили группу из 8 вражеских бомбардировщиков, которые летели на север на высоте около 6000 метров. За моторами каждого самолета тянулся белый инверсионный след. Дав полный газ, мы начали набирать высоту, но когда мы оказались на 4500 метрах, русские внезапно повернули на обратный курс. Это на мгновение озадачило меня, и я оглянулся, чтобы убедиться, что остальные истребители следуют за мной. Тогда я увидел, что за нами тащатся такие же инверсионные следы.

Это напугало русских, и теперь они старались как можно быстрее добраться до своей территории. Проклиная белые хвосты, мы несколько минут продолжали гнаться за бомбардировщиками, но скорость и высота, на которой они летели, не оставляли нам никакой надежды выйти на дистанцию выстрела. Поэтому мы неохотно повернули назад, так и не выполнив задание. Но, по крайней мере, у нас осталось удовлетворение, что мы отогнали русских, не позволив им сбросить бомбы на наши позиции. На обратном пути, пролетая над берегами Ладожского озера, мы снова встретили несколько наших старых истребителей «Бульдог», которые, похоже, получили то же задание, что и мы. Впрочем, пытаться гнаться за современными русскими бомбардировщиками СБ-2 на этих устаревших бипланах было делом уже совершенно безнадежным.

Уже на подлете к аэродрому я заметил «утренний грузовик», который ожидал нас с завтраками прямо возле полосы, чтобы еда не успела остыть на морозе. В перерывах между вылетами мы постоянно дежурили рядом с самолетами, поэтому горячая еда была редкостью. Нам на летное поле приносили лишь бутерброды и термосы с кофе. Приказа на вылет приходилось ждать часами, и мы слонялись взад и вперед, стараясь сохранить тепло. Ближе к вечеру один из механиков, обладавший особенно тонким слухом, различил вдали гул авиамоторов. Мы все стали прислушиваться, внимательно осматривая небо в том направлении. Шум постепенно становился все громче, и наконец мы различили группу из 9 бомбардировщиков, приближающуюся на высоте около 2000 метров.

Времени дожидаться приказа не осталось, и мы бросились по самолетам. Буквально через минуту мы уже взлетели, но еще находились над самыми вершинами деревьев, когда я увидел падающие бомбы. К счастью, все они легли в озеро Иммола. После этого началась затяжная погоня, которая с самого начала имела мало шансов на успех, так как вражеские бомбардировщики уже мчались назад к своей территории, а наши «фоккеры» имели лишь минимальное преимущество в скорости над пустыми СБ-2. Русские также имели важное преимущество в высоте, и хотя пара истребителей, взлетевших первыми, успела дать несколько очередей, они не произвели никакого эффекта. Однако мой заместитель Тату заметил вражеский бомбардировщик, который резко снизился, пытаясь удрать, и сумел прикончить русского, одержав свою первую победу. Это означало, что теперь каждый летчик моего звена имел по крайней мере по одному сбитому самолету.

Погода оставалась холодной, но ясной, а долгие ночи были лунными – идеальный вариант для вражеских бомбардировщиков. Оба противника достаточно активно действовали в воздухе, и утром 23 декабря я получил лучший в своей жизни рождественский подарок – новенький «фоккер». Этот самолет имел серийный номер FR-108, и его пригнали из Тампере, где он ремонтировался после аварии. У меня не было времени проверить свою новую лошадку, даже верность прицела. В 09.30 вся эскадрилья получила приказ взлетать, чтобы прикрыть отступление наших войск на фронте в районе Сумма. Мы должны были установить локальное господство в воздухе, поэтому вся эскадрилья из 18 самолетов выстроилась эшелонами над Хейнйоки, причем самая нижняя группа находилась на высоте 2000 метров. Мое звено получило задание действовать «ударной группой».

Тонкий слой туч повис над фронтом на высоте примерно 1500 метров, и нам пришлось спуститься ниже. Я внимательно осматривался, но различить самолеты на фоне темного леса было исключительно трудно. Случайно я заметил машины, движущиеся по дороге, и вспышки артиллерийских выстрелов, но никаких признаков русских самолетов не было. Только в 10.15 слева и ниже появилось некое движение. Это оказался старый русский разведчик Поликарпов Р-5, летевший на север.