Соня Бергман - Полина Виардо. Последняя волшебница Страница 9

Одной из таковых была русская княгиня Голицына, ставшая крестной матерью появившейся в 1821 году в семье девочки. Малышку нарекли в ее честь Полиной. Дитя с малолетства проявляло ярко выраженное музыкальное и лингвистическое дарование. Полина так усердно занималась, — что уже в четыре года исполняла сложные фортепианные пьесы и говорила на французском, испанском, итальянском и английском. Позже она легко выучит русский, немецкий, будет штудировать греческий и латынь, мечтая тем не менее стать пианисткой — как ее знаменитый учитель — Ференц Лист. Но в 1831 году на одном из семейных вечеров Полина станет петь, и ее старшая сестра, великолепная Мария Малибран, вошедшая в историю как дива оперной сцены, скажет пророческие слова: «Это дитя… затмит нас всех!».

Не испугавшись соперничества, Мария Малибран, как и ее муж — скрипач и композитор Шарль Берио (чьи произведения и сегодня не сходят с классической сцены), — всячески поддерживали талант юной певицы. В 1838 году начались первые публичные выступления, и перед Полиной открылись двери всех парижских концертных залов. Унаследовав драматический талант матери и прекрасный голос отца, девушка вызвала восторженные отклики. Писатель Теодор Готье, приветствовал в ней «звезду первой величины», а о ее голосе сказал как об «одном из самых великолепных инструментов, какие только можно услышать».

Глава 6

В «дикой стране»

Уже не не раз, с начала этой книги, «пелись» дифирамбы о великом творческом таланте Полины Гарсиа — Виардо. Казалось, эта женщина, эта «дива сцены», насквозь была проникнута искусством — искусство это опиралось, разумеется, на страстный женский темперамент. На сцене она воспламенялась. И через черты своего лица, не отличавшегося особой красотой, излучала свое обаяние.

Древняя кровь, древние страсти таились в ней. Марию Малибран считали лирической певицей, Полину же — трагической. Гейне видел в Полине Виардо некую стихию, саму природу: море, лес и пустыню. Может быть, и действительно, она сберегла она в себе первозданное. Может быть, странствия юности, океаны, леса Мексики, плоскогорья Испании навсегда оставили на ней отпечаток.

Такова была молодая звезда, облетевшая Европу, всюду побеждавшая. Россия находилась далеко, но слава ее шла и на Запад: император, двор, Петербург, фантастические снега, фантастические гонорары. Направляясь туда, вероятно, считала Виардо, что будет чуть ли не ездить на белых медведях и жить среди царей и рабов. В действительности попала в пышный императорский Петербург 1843 года, со всей тяжеловесной и великолепной придворной жизнью, с барством и блестящими театрами.

Ведь это время высшей силы Николая I! Фридрих Вильгельм склоняется пред ним, вся Европа трепещет.

Виардо не ошиблась, конечно, в расчетах (она вообще отлично понимала жизнь): прием оказался редкостным. В Петербурге итальянскую оперу только что возобновили, после многолетнего перерыва. Певица открыла гастроли «Севильским цирюльником» в партии Розины и успех имела протрясающий. По окончании первой же арии все в зале неистовствовало, кричало, стучало, хлопало — пронеслась буря вроде тропической, хоть и под северным небом. Одна экзотика встречалась с другой. После спектакля толпа ждала певицу у выхода. Растаскивали цветы из букетов, целовали руки, провожали карету до дома все, как полагается в «дикой» стране.

Глава 7

«Блестящее образование» и сила воли

Много было разговоров и о «блестящем образовании» Полины Виардо, она была увлекательным собеседником… (по высказываниям И. П. Генераловой, исследователя жизни и творчества И. С. Тургенева). И с этим утверждением нельзя не согласиться. Полина знала много языков, была разносторонне развита и могла поддержать любую тему. Где же могла получить такое образование постоянно странствующая со своей семьей девочка, какие школы или пансионаты дали Полине Виардо столь «блестящее образование»? Как правило, образование — это результат обучения. В отличие от Тургенева, учившегося в университетах Москвы, Петербурга и Берлина и получившего в Петербургском университете степень кандидата философии, Полина университетов не кончала. Нет и сведений о каких-либо образовательных учреждениях, которые бы она посещала.

Другое дело — музыка и пение. Семья Гарсиа в период детства Полины еще не окончательно закрепилась в Париже, не имела никакой материальной поддержки со стороны, благосостояние ее зависело исключительно от семейного ремесла, каковым являлось пение. Других источников дохода у Гарсиа не было.

Может быть, потому Полина, воспитанная певцами-профессионалами, с самого начала взяла за правило петь только за вознаграждение и никогда не сорила деньгами? Ей, однако, было не жаль впоследствии потратить громадные деньги на рукопись моцартовского «Дон Жуана», ради которой она продала свои драгоценности, позднее певица подарила ее Парижской консерватории. Не жалко было ей денег и на два уникальных органа работы Аристида Каваль-Коля, стоявших в парижской гостиной на улице Дуэ.

Про обучение музыке младшей дочери Мануэля Гарсиа нам кое-что известно. Мы знаем, что в пять лет, во время «американских гастролей», она брала уроки фортепьяно у кафедрального органиста в Мексико-Сити, в десятилетнем возрасте, уже после смерти отца, обучалась композиции у старого чеха Антона Рейха, учителя Берлиоза и Листа, игре на фортепьяно — у известного в то время Шарля Мейзенберга. Как пианистка — совершенствовалась под руководством Листа, бывшего на десять лет ее старше, красавца и баловня судьбы; подростком Полина была в него влюблена.

Пению Полину учили как отец, так и мать. Отец, последние годы жизни занимавшийся преподаванием вокала, стал родоначальником той певческой школы, методы которой в дальнейшем использовали и усовершенствовали его дети — Мануэль Гарсиа-младший, изобретатель ларингоскопа, живший в Англии и ставший там известным учителем пения, и Полина Виардо.

Глубоким знанием музыкальной теории Полина удивляла музыкантов-современников. Дирижер, которому она написала письмо о необходимых изменениях в партитуре оперы Верди «Макбет» — ее партию нужно было транспонировать, и Полина в точных музыкальных терминах обозначила, что следует сделать, — был удивлен ее теоретическим багажом. Знание музыкальной теории помогало ей и в собственной композиторской работе. Можно сказать, что в подходе к музыке Полину отличали глубина и добросовестность. И еще она обладала уникальными способностями, позволявшими моментально осваивать и запоминать партитуру; это ее качество поражало Гуно, писавшего для Полины оперу «Сафо».