Братья и сестры Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 9

собой устрицу, с презрением следил за успехами Эжена — естественная реакция отстающих учеников на тех, кто получает премии. Маленькая Гортензия, робкая девочка, всячески старалась завоевать дружбу Каролины. Ужасные испытания, через которые ей пришлось пройти во время Террора, превратили ее в нервного, чрезвычайно ранимого ребенка, и она видела в Каролине возможность соединения со своим внушительным отчимом, но ее попытки ничего не дали. Она рассматривала рисунки Каролины в надежде, что они получат премию, объясняя хихикавшим девчонкам, что Каролина в действительности не была столь отсталой, как выглядела, а просто имела пробелы в образовании из-за постоянных скитаний по стране. Но вместо благодарности за такие суждения Каролина распространялась о высокомерии своей маленькой родственницы, а когда получала упреки со стороны Гортензии, извинялась, заявляя, что была безрассудно влюблена в сотрудника штаба своего брата и хотела бы покинуть школу, чтобы разделить веселую жизнь братьев и сестер, которой они наслаждались в Париже. Она также обращала внимание на то, какой тон задавала в то время мать Гортензии, стремившаяся выжать все возможное из своего положения «нашей дамы побед». Всему Парижу было известно, что удивительный маленький генерал был безнадежно влюблен в свою элегантную жену и каждый день писал ей, объясняясь в самой невероятной привязанности. Те же, кто знал Жозефину, догадывались, что большинство из таких писем оставалось без ответа, так как день Жозефины был слишком загружен празднествами, приемами, выездами, знакомствами и флиртом, чтобы тратить время на написание хотя бы нескольких строк своему сгоравшему от любви мужу. Ее безразличие к нему и, что еще более важно, ее дикая расточительность не прошли незамеченными для клана Бонапартов. Жозеф сетовал на ее повседневные визиты к портным и наиболее дорогим парижским ювелирам, а мадам Летиция, которая могла олицетворять своей непорочной жизнью пример жены и матери, хмурилась при упоминании имени аристократической жены Наполеона. Она слышала, что в семье Богарне за несколько лет до того, как гильотина сделала Жозефину вдовой, имел место публичный скандал и что Гортензия появилась на свет в результате краткого примирения между мужем и женой. Уже одно это было достаточно плохо, но затем последовало и нечто худшее, так как пошли слухи, что в ожидании гильотины в Кармелитской тюрьме Жозефина стала любовницей генерала Гоша. После этого возникла ее связь со сластолюбивым Баррасом, который, устав от нее, передал Жозефину Наполеону. Это была удручающая рекомендация для матери, которая родила тринадцать детей за двадцать лет замужней жизни, и никогда, ни до, ни после этого, не улыбнулась другому мужчине. Обсуждая Креолку, как они ее называли, члены семьи Бонапарта забывали свои личные ревности и распри, полагая, что что-то нужно предпринять со столь смехотворным браком. Но при этом они сознавали, что в тот момент очень немногое могли бы сделать, хотя весь Париж подшучивал над безрассудной страстью Наполеона. Рано или поздно это лихорадочное увлечение должно было поостыть, и тогда, возможно, часть денег, которые Жозефина выбрасывала на одежды, драгоценности, мебель и ссуды для своих друзей, могла бы быть перенаправлена в семейные каналы.

Возможно, именно потребность в сплочении семейных рядов побудила мадам Летицию, добродушного Жозефа и даже двух старших дочерей отзывчиво отнестись к жене Люсьена. Когда Наполеон впервые услышал о браке Люсьена, он впал в ярость и заявил, что ни за что не примет Кристину и не станет разговаривать с Люсьеном, пока тот не отстранится от нее. В отсутствие Наполеона Люсьену, однако, удалось убедить остальных членов семьи принять Кристину как добросовестную дочь и невестку, и вероятно, личное очарование Кристины сыграло при этом большую роль, чем открытое неповиновение Люсьена решению своего брата. Некоторое время эта пара жила в Париже то с Жозефом, то с Летицией и девочками, и главной озабоченноетью в семье было тогда раннее развитие молодого Жерома и трудность выбора двух подходящих поклонников из людей, толпившихся вокруг Элизы и Полины. Полина оказалась особенно сложной по характеру, и иногда Летиции даже казалось, что у девочек совершенно отсутствует чувство морали. Было очевидно, что их следует поскорее выдать замуж. Это была проблема, которая могла быть разрешена, как только Наполеон послал бы за семьей, чтобы разделить с нею свой триумф. Но в отношении Жерома, все еще остававшегося в школе, не намечалось легкого решения, поскольку мальчик обладал таким очарованием, что все баловали его, включая и Жозефину.

Жером проводил свои школьные каникулы в Париже, болтаясь между домами своей матери, старшего брата и домом своей невестки на улице Шантерен, и именно в этом последнем месте он получал максимальную свободу, так как Жозефина рассчитывала на прорыв в единстве семьи, и возможность связи между Жеромом и своей дочерью Гортензией уже возникала в ее уме. Раннее развитие Жерома выражалось в том, что у него, как говорили, возникали романтические привязанности еще во время пребывания в колледже Жюильи в возрасте четырнадцати лет. Правда это или нет, но по крайней мере известно, что он разбазаривал кредиты своего брата и наделал долгов, которые оплачивались Жозефиной.

Между тем в Италии успех следовал за успехом, и прибытие в Париж захваченных боевых знамен становилось повседневным явлением. К концу года последовали вызовы, которых все так ждали, и старший Бонапарт отправился в Милан. Жозефина уже уехала туда, повинуясь настоятельным требованиям своего сверхчувствительного мужа.

И там, в придворной атмосфере, налет великолепия коснулся каждого члена маленькой группы, которая за три года до этого без всякого багажа высадилась в Тулоне. Жозеф, теперь уже опытный администратор двадцати восьми лет, человек с некоторыми подлинными способностями дипломата, получил шанс увидеть, чего он мог бы достичь в Парме и Риме. Люсьен утвердился в качестве политического деятеля и направился в Совет пятисот, где за пять лет заслужил высокую оценку и стал президентом, как раз в то время, когда его брат отчаянно нуждался во влиятельном политическом союзнике. Луи оставался в армии с гарантией быстрого продвижения по службе, не только потому, что в то время он был любимым братом главнокомандующего, но и потому, что хорошо показал себя как военнослужащий. Затем с некоторым удовольствием Наполеон обратился к поискам подходящих мужей для двух старших девочек.

Наполеон, который председательствовал на семейных советах в Монтебелло, как человек совершенно отличался от захудалого бригадира, который делал все, что было в его силах, для семьи после Тулона, а также от командира, который за несколько месяцев до этого отправился в Италию и которому еще предстояло проложить свой путь в этом мире. Почти каждый наблюдатель, близкий к нему весной и летом 1796 года, отмечает огромную