Неизвестен Автор - Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник) Страница 9

Недостаточно иметь подводное судно в порядке, чтобы считать его боевой единицей, - обучение команды составляет очень большой фактор в подводном плавании.

Нужно постоянно помнить, что время, терпение, внимательное обучение команды, частые упражнения и проч.- главное на подводной лодке".

У нас об этом, конечно, забыли...

26-го мая.

Сегодня мое подводное крещение - первый мой спуск под воду; я погружался на только что законченной лодке. Это всего только второй ее опыт; первое испытание на ней производил вчера сам изобретатель.

На лодке были сделаны подготовительные распоряжения, для чего пришлось отойти на более глубокое место; к этому же времени были закончены испытания водяных отсеков, и наполнены все хранители воздухом, сжатым до 150 атмосфер.

Погружение должно было происходить на месте без хода.

По команде изобретателя каждый из экипажа и обучающегося состава занял свое определенное место внутри лодки. Я устроился в самой боевой рубке, в которой обыкновенно сосредоточивается управление лодкой и помещается командир, которая оставалась теперь свободной, так как изобретатель на первых опытах решил находиться посредине (внутри) лодки, чтобы иметь возможность, пока команда еще не обвыклась, самому зорко следить за точным исполнением каждого переданного им приказания.

Ввиду того, что перископ, посредством которого лодка только и получает возможность наблюдать за всем происходящим на поверхности воды, еще не был установлен на место, находящиеся внутри лодки люди могли судить о последовательном переходе лодки из ее полного надводного состояния в полное подводное исключительно только по глубомеру, то есть прибору, показывающему в каждый данный момент глубину погружения лодки. Я же, находясь в командирской рубке, которая была снабжена четырьмя иллюминаторами для ориентировки без помощи перископа, получал возможность быть единственным свидетелем, как лодка, постепенно принимая водяной балласт в свои отсеки, будет погружаться, оставляя все меньшую часть своего корпуса над водой, пока совершенно не скроется с поверхности и не окажется на дне. Тут же около меня находились все сигнальные приборы, несколько контрольных манометров, показывающих глубину хода лодки под водой, рулевые приборы, телеграфы в машину и к рулям, электрический привод для вращения к перископу и проч.

Командир последний раз обошел верхнюю палубу, чтобы убедиться, в точности ли исполнены все отданные им приказания; затем спустился по трапу в открытый еще люк и занял свое место.

По его команде "Главный входной люк задраить"- крышка большого входного люка быстро опустилась на свое место, закрыв последний наш выход наружу. Когда задрайки были крепко завернуты, стоявший на этой обязанности матрос громко доложил командиру, что главный входной люк задраен, и этот ответ, казалось, на каждое лицо наложил заметный отпечаток какого-то острого ощущения, точно всех нас навсегда отрезали от живого мира и на наш единственный выход в этот мир плотно надвинули тяжелую плиту. С этого момента какое-то особое обаяние приобретает каждое слово, каждое движение командира, за которым тотчас же следует самое точное и пунктуальное исполнение - каждый отлично сознает, что теперь опытности одного человека вверена драгоценная жизнь всего экипажа лодки. Еще резче среди могильной тишины послышалась дальнейшая команда о наполнении балластных цистерн, и еще резче и еще неприятнее засвистел из водяных цистерн воздух, который быстро распространил в помещении лодки какую-то тяжелую, удушливую и сырую атмосферу - это вода наполняла отсеки и вытесняла оттуда воздух, постепенно увеличивая вес лодки и постепенно уменьшая ее плавучесть. Вскоре какая-то тяжесть в ушах, а также приборы не замедлили показать, что давление в лодке от прибывающего воздуха становится повышенным; чтобы разредить его, командир дает приказание открыть вытяжной электрический вентилятор, который быстро уравнивает давление и тотчас же снова герметически закрывается.

По сосредоточенному лицу командира видно, как зорко следит он за движением стрелки глубомера и пузырьком кренометра, чтобы вовремя остановить доступ воды в балластные цистерны, и как только он замечает тенденцию стрелки к резким скачкам, быстро отдает приказание застопорить наполнение главных балластных отсеков и затем начинает наполнение центральной цистерны, при помощи которой погружение становится более резким. Через стекла иллюминаторов командирской рубки стало видно, что вода уже прикрыла всю палубу, оставив над поверхностью воды только часть рубки. Вскоре вода подошла к самым стеклам, и волной уже начало захлестывать их, изредка закрывая и доступ сквозь них лучам солнца. Теперь в лодке остается уже самая небольшая остаточная плавучесть, с исчезновением которой лодка, как всякое тонущее судно, пойдет ко дну; с этой же плавучестью она совершает и свои переходы под водой - достаточно для этого только дать в машине "полный ход" и положить руль глубины на "потопление".

Пузырек кренометра, стоявший все время до сих пор на нуле, вдруг быстро отошел от нуля вправо и стал на делении "4"- этим он давал знать, что на лодке появился крен на нос в 4°. Едва только командир пожелал принять предупредительные меры для восстановления нарушенного равновесия, как пузырек кренометра быстро покатился дальше вправо, и вместе с тем мгновенно стемнело в иллюминаторах рубки, и все, что оказалось незакрепленным в лодке, посыпалось к носовой ее переборке. Установившееся было решительными и хладнокровными приказаниями командира спокойное отправление командой ее обязанностей сразу сменилось у многих, благодаря неожиданной обстановке, особой нервностью, которая резко проявилась на многих лицах,- что, впрочем, являлось вполне простительным, так как погружение это для большинства из присутствующих было ведь только первым испытанием. Хладнокровие самого изобретателя вскоре, однако, снова заставило забыть нас о всех возможных опасностях и слепо довериться его опытности. Вскоре действительно равновесие ему удалось восстановить, и кренометр также спокойно установился на нуле.

В иллюминаторах рубки, в которой я находился, снова стало видно, что надстройка лодки уже почти вся ушла под воду, и на палубе небольшой волной уже переливалась вода; над поверхностью оставалась только командирская рубка. Началось дальнейшее погружение, но, несмотря на все старания командира предупредить появление нового большого крена, это ему не удавалось равновесие каждый раз нарушалось, и то нос, то корма быстро теряли плавучесть и шли ко дну - обнаружился один конструктивный недостаток, который препятствовал правильному погружению лодки на месте, отчего и неизбежны были эти крены в диаметральной (продольной) плоскости. Вскоре, однако, нам все-таки удалось кое-как погрузиться на самое дно, о чем ясно говорила, кроме глубомера, еще полная темнота в оконцах рубки. Все быстро освоились с новой обстановкой, и общее, несколько тревожное, настроение быстро исчезло. По приказанию командира были осмотрены все трюмы и вообще вся лодка, чтобы убедиться, нет ли где просачивания воды или течи, так как на глубине, при большом давлении окружающей среды, это должно резче обнаруживаться, чем у поверхности воды. Вскоре этот осмотр был закончен, и командир решился снова подняться на поверхность; раздалась его команда "по местам стоять, приготовиться к подъему"- и все снова заняли свои места.