Николай Пржевальский - От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор Страница 9

Цанманская долина имеет версты четыре, или около того, ширины и сплошь поросла высокой густой травой. По берегу самой реки, в её верхнем течении, начиная от 6 000 футов абсолютной высоты, тянутся леса, в которых из деревьев исключительно преобладает тяньшанская ель — Picea Schrenkiana[28], яблони и абрикоса уже нет; взамен них появляется рябина. Еловые леса разбросаны островками и по соседним горам, где поднимаются до 8 000 футов абсолютной высоты, а, быть может, даже немного выше.

Наступление осени начинало уже сильно чувствоваться в горах. Не так давно мы еще страдали от жары. Илийской долины, а теперь каждое утро выпадали небольшие морозы; на высоких горах везде лежал снег; листья на деревьях и кустарниках опали наполовину. Впрочем, погода стояла большей частью хорошая, ясная, и днём иногда становилось даже жарко.

Поднявшись вверх по Кунгесу и далее по р. Цанма до самого её истока, мы придвинулись к подножью хребта Нарат, составляющего, вместе со своими западными продолжениями[29], северную ограду обширного и высокого плато, помещённого в самом сердце Тянь-шаня и известного под именем Юлдуса.

Прежде нежели перейти к описанию Юлдуса, скажем несколько слов о Нарате.

Хребет Нарат хотя и не достигает предела вечного снега, но тем не менее имеет самый дикий, вполне альпийский характер. Вершины отдельных гор и их крутые боковые скаты, в особенности близ гребня хребта, везде изборождены голыми, отвесными скалами, образующими узкие и мрачные ущелья. Немного пониже расстилаются альпийские луга, а ещё ниже, на северном склоне гор, разбросаны островами еловые леса; южный же склон Нарата безлесен.

Мы перевалили через описываемый хребет в его восточной окраине. Здесь подъём не особенно крут, хотя всё-таки затруднителен для верблюдов; спуск же к стороне Юлдуса весьма пологий. На северном склоне во время нашего перехода, т. е. в половине сентября, лежал небольшой снег; южная же сторона Нарата была бесснежна. Перевал имеет 9 800 футов абсолютной высоты. Близ него мы встретили большого кабана, который был тотчас убит. Шкура поступила в коллекцию, а мясо в продовольственные запасы.

Спустившись с Нарата, мы очутились в Юлдусе. Название это в переводе означает «звезда» и дано описываемому плато, быть может, вследствие его высокого положения в горах. Отчасти подобное лестное название могло произойти и потому, что Юлдус для кочевников представляет обетованную страну для скотоводства. Здесь везде превосходные пастбища; притом же летом нет мошек и комаров. «Место прекрасное, прохладное, кормное; только жить господам да скотине», — говорили нам еще ранее тургоуты, рассказывая про Юлдус.

Этот последний представляет собой обширную котловину, вытянутую на несколько сот вёрст от востока к западу. По всему вероятию, эта котловина в давнюю геологическую эпоху была дном внутреннего озера, на что, между прочим, указывает также и наносная глинистая почва.

Сам Юлдус состоит из двух частей: Большого Юлдуса, занимающего более обширную, западную половину всей котловины, и малого, помещённого в её меньшей восточной части. В общем как тот, так и другой Юлдусы имеют один и тот же характер; разница лишь в величине. Малый Юлдус, весь вдоль нами пройденный, представляет собой степную равнину, протянувшуюся на 135 вёрст в длину и расширенную по средине вёрст на тридцать.

Ближе к крайним горам эта равнина всхолмлена и покрыта лучшей травянистой растительностью. Здесь же, преимущественно в восточной части описываемого плато, растут низкие, корявые кустарники: Caragana, Salix, Potentilla [дереза, ива, лапчатка]; деревьев на Юлдусе нет вовсе.

Абсолютная высота Малого Юлдуса простирается от 7 000 до 8 000 футов[30]. Окраинные хребты как с севера, так и с юга дики, скалисты и имеют большую не только абсолютную, но даже и относительную высоту. Южный хребет, отделяющий Малый Юлдус от Большого, местами переходит за снеговую линию[31].

Как раз срединою Малого Юлдуса, во всю его длину, протекает порядочная речка Бага-Юлдус-гол, впадающая в Хайду-гол, который проходит по Большому Юлдусу и затем несёт свои воды в озеро Багараш[32].

Мы перешли через Бага-Юлдус-гол вброд, но весной и летом вода здесь настолько высока, что брода не бывает. Как в самом Бага-Юлдус-голе, так и во всех почти речках, стекающих с соседних гор, водится много рыбы, но только двух видов[33]: османы, в фут или даже немного более длиной, и пескари.

В среднем течении описываемой реки, по обеим её сторонам рассыпаны на большое пространство кочковатые болота (сазы) и озерки. На последних во второй половине сентября мы застали еще много пролётных уток: Anas boschas, A. strepera, A. crecca, Fuligula rufina, F. ferina, F. clangula. Другие же птицы из гнездящихся летом на Юлду-ъсе почти все улетели на юг. Только изредка в горах можно было встретить: Ruticilla erythrogastra, Accentor fulvescens, Montifringilla niivalis, Leucosticte brandtii. Два последних вида держались обыкновенно стадами. Из оседлых птиц в тех же горах нередки: Gyps hiimalayensis, Vultur monachus, Tichodroma muraria, Megaloperdix nigellii, в степях Otocoris albigula.

Млекопитающими Юлдус весьма богат. Из крупных зверей здесь водятся: медведи бурый и чалый — Ursus leuconyx, U. isabellinus, архары — Ovis polii, тэки [теке — горные козлы] — Gapra skyn и, что всего удивительнее при безлесье, маралы — Cervus maral и косули — Cervus pygargus. По степям и горным долинам везде множество тарбаганов [сурков] — Arctomys baibacinus, которые в половине сентября уже находились в зимней спячке. В это время их усердно преследуют медведи, раскапывают норы и достают оттуда полусонных, весьма жирных зверьков. Весьма обильны на Юлдусе также волки — Canis lupus, и в особенности лисицы — Canis vulpes, чаще же С. melanotis, которые охотятся здесь за многочисленными полёвками — Arvicola. Из других грызунов нередки суслики — Spermophylus, но они также теперь предались зимнему сну; на болотах Бага-Юлдус-гола иногда встречаются кабаны (12).

Населения на обоих Юлдусах в настоящее время нет вовсе. Между тем, не далее как одиннадцать лет назад здесь жили тургоуты, в числе до десяти тысяч кибиток. Разграбленные дунганами, эти кочевники ушли частью к Шихо, частью же на Хайду-гол в окрестности Кара-шара; некоторые бежали к нам на Или, где остаются и до сих пор.

Вступление наше на Юлдус ознаменовалась крайне неприятным событием. Мой помощник, прапорщик Повало-Швыйковский почти с самого начала экспедиции не мог выносить трудностей пути, захворал и не поправлялся, так что я вынужден был отправить его обратно к месту прежнего служения. К счастью, другой мой спутник, вольноопределяющийся Эклон, оказался весьма усердным и энергичным юношей. При некоторой практике он вскоре сделался для меня прекрасным помощником и, надеюсь, останется таковым до конца экспедиции.