Александр Таланов - Качалов Страница 9

Актерам-любителям на всю жизнь запомнилось, как Давыдов начал свое первое с ними занятие.

— Ну, здравствуйте! — сказал он просто, без всякой торжественности. — Надеюсь, знаете, зачем вы сюда явились?

Неожиданный вопрос вызвал недоумение.

— Мы пришли сюда, чтобы учиться… Хотим стать артистами… — послышались робкие голоса.

— Артистами? Ха-ха-ха!.. — Давыдов покатывался со смеху. — Артистами?.. Ну, если хотите знать, то это дело очень далекого будущего. Много, еще весьма много придется вам потрудиться, прежде чем получите на это право.

Давыдов молча, внимательно принялся разглядывать своих учеников. Затем снова заговорил:

— Артист — это человек, утверждающий и проповедующий красоту, красоту души, красоту сердца. Знаете ли вы, что такое красота?

Ученики растерянно поглядывали друг на друга, а взгляд Владимира Николаевича уставился на девицу, явившуюся на занятия с замысловатой прической и с пестрой лентой в волосах. После долгого молчания Давыдов громыхнул:

— Должно быть, у вас голова болит?

— Ничуть не болит! — бойко ответила девица.

— Для чего же вы так обвязались? — обрушился вдруг Давыдов и, к всеобщему изумлению, сорвал с головы франтихи ленту и растрепал ее нелепую прическу. — В подобном виде вы ко мне на занятия ходить не смейте. Нельзя заниматься искусством в столь дурацком виде!

— Да как вы смеете! Я скажу папе. Я дочь художника… — возмущенная девица назвала имя известного художника.

— Тем более недопустима ваша безвкусица. Не позорьте своего батюшку, которого мы все весьма почитаем.

Всплакнула франтиха, но на следующее занятие явилась уже не такой расфуфыренной.

Суров был Давыдов со своими, учениками, которых он не только учил, но и воспитывал, отечески наблюдая за их сценическими успехами.

Однако пора пояснить, как и почему студент Шверубович оказался в кружке, руководимом Давыдовым. Неужели он нарушил верность Писареву, который так чутко поддержал его на первых порах?

В кружке за Невской заставой после мольеровского Валера Шверубович сыграл роль Разоренова в «Бойком месте» Островского. Вскоре после того он покинул сидоровский кружок. Почему? Неудачливый драматург Сидоров, взявшись руководить кружком любителей, мало чем мог им помочь: энтузиаст театра, он, однако, не обладал даром педагога и режиссера.

А Писарев? Он был перегружен работой в театре и в императорской театральной школе, где состоял преподавателем. Пользоваться его ценными советами было возможно, но рассчитывать на постоянную помощь не приходилось.

Потому, когда студенты образовали любительский кружок под руководством прославленного Давыдова, в числе других вступил туда и Шверубович. Модест Иванович Писарев безоговорочно одобрил этот шаг своего подопечного. Давыдов, по существу, оказался первым, кто по-настоящему, профессионально стал обучать любителя актерскому мастерству. А для него, как истинного художника, понятие это было равносильно другому понятию — труду. Труду упорному, вдохновенному, беспощадному.

«Ремесло — подножие таланта», — повторял Давыдов выражение древних греков. И добавлял: «Наша профессия невозможна без постоянного труда. Драматический актер должен, как пчела, собирать мед отовсюду, со всех цветов и нести переработанным в свой улей».

Кружок Давыдова работал без устали. За короткий срок Шверубович показался в нескольких спектаклях. Особенно удался ему профессор Доронин в пьесе «Тайна» Николаева. Роль эту Давыдов сам исполнял на сцене Александрийского театра и занимался ею с любителем.

Теперь великий артист взялся помочь ему и в роли Несчастливцева.

Случайность, удача, везение? Нет, закономерность, рожденная встречей таланта с умением. Вспомним, как гениальный Суворов возражал тем, кто славные победы его объяснял фатальным «везением»: «Везет, везет, а когда же уменье?»

Репетиции у Давыдова скорее были занятиями сценическим мастерством, на которых начинающий актер шлифовал грани своего таланта. Так все более обогащался он опытом, дающим свободу скрытым творческим силам.

Любитель становился профессионалом. Вскоре настал и день его испытания.

По странной прихоти слов, роль старого актера Несчастливцева принесла первое настоящее счастье молодому актеру Шверубовичу. Случилось то 19 ноября 1895 года, когда в зале Благородного собрания в Петербурге прошел спектакль «Лес».

Волшебный луч славы тогда впервые коснулся Шверубовича — Несчастливцева. Вечер тот стал знаменательной вехой в его жизни: о нем заговорили в театральных кругах, о нем принялись писать в газетах, у него начало появляться «имя».

ФАМИЛИЯ? КАЧАЛОВ…

В последний раз в Лебедяни играл я Велизария,

сам Николай Хрисанфыч Рыбаков смотрел.

Кончил я последнюю сцену, выхожу за кулисы,

Николай Рыбаков тут. Положил он мне так руку на плечо…

Первая в жизни рецензия! И написал ее Н. Н. Гарин-Михайловский, автор хороших, добрых книг: «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты».

«Нельзя не признать большого таланта в таком исполнителе, как г. Шверубович, игравшем Геннадия Несчастливцева». Простые слова! Но хочется читать и вчитываться в них бессчетное количество раз. И с каждым разом они приносят все большую радость. Их напечатала влиятельная газета «Новое время». Прочие столичные газеты высказались еще более лестно.

«Петербургская газета» сообщала читателям: «Роль Несчастливцева была великолепно исполнена молодым талантом. Грим, модуляция голоса, прекрасная читка, позы — все было обдумано и производило сильное впечатление. Г. Шверубович, исполнявший роль трагика, имел большой, заслуженный успех».

Газеты как будто соревновались в похвалах. Рецензент «Сына отечества» отметил, что «артисты гг. Шверубович и Боянус — Несчастливцев и Счастливцев — прекрасно играли, обнаружив бесспорные таланты. Ни тот, ни другой не прибегали к шаржу и доставили публике полное удовольствие». Критик в «Петербургском листке» написал еще категоричнее: «и особенности был хорош г. Шверубович — Несчастливцев. Каждый монолог, каждая сцена была до тонкости обдумана им. Из любителя-студента, бесспорно, мог бы выработаться недюжинный актер».

Засияли лучи славы. Столичная печать расценивала премьеру студенческого кружка как знаменательное театральное событие.

Газеты сообщали подробности. Спектакль «Лес» был показан с благотворительной целью: сбор предназначался в пользу нуждающихся студентов университета для взноса платы за учение. Однако первый спектакль в зале Благородного собрания не дал полного сбора.