Збигнев Войцеховский - Че Гевара, который хотел перемен Страница 9

Когда Эрнестито исполнилось девять, администрация школы потребовала, чтобы ребенок начал наконец посещать занятия. Селия отпустила его неохотно, зная, что из-за астмы он все равно не сможет ходить на уроки регулярно. Школьные учителя позже вспоминали, что Тете был «непослушным, озорным ребенком, который не блистал на уроках, однако на игровой площадке проявлял лидерские качества».

Эрнестито любил прихвастнуть и порисоваться перед сверстниками, и никогда не упускал случая выкинуть какую-нибудь штуку: выпить на спор бутылочку чернил, подбросить петарду в соседний класс или попросту сжевать кусок мела, отвечая у доски. Однажды, предвидя неминуемое возмездие после очередной безумной выходки, Тете заранее засунул в брюки угольный брикет, так что учительница, доведенная до отчаяния и вынужденная прибегнуть к телесному наказанию, едва не сломала руку. Он был заводилой в банде таких же, как он, сорвиголов, и их игры частенько превращались в локальные стихийные бедствия: например, играя на заднем дворе дома Гевара, они несколько раз умудрились устроить небольшой пожар. Отец часто грозил Эрнестито переводом в католическую школу, где священники строже следили за дисциплиной и где наказания были более ощутимыми, но угрозу так не исполнил.

Именно в школе Тете впервые столкнулся с тем, что называется социальным неравенством. Из-за закона об обязательном начальном образовании школы в Альта-Грасии принимали всех детей без разбору, невзирая на материальное положение – и внезапно Эрнестито оказался среди сверстников из бедных и практически нищих семей. Для него, до этого росшего в «тепличных» условиях, сам факт существования детей, которым повезло в жизни меньше, чем ему, оказался сродни шоку. Этот опыт, вне всякого сомнения, оказал огромное влияние на всю его дальнейшую жизнь.

Эль Локо

В последующие годы люди в Альта-Грасии с удивлением отмечали, что Эрнестито гораздо охотнее общается со сверстниками из бедных семей, чем с детьми «своего сословия». За столом в доме Гевара собирались дети со всей округи, причем многие были из самых убогих районов города, зачастую – настоящие оборванцы-беспризорники. Мать Тете воспринимала это спокойно: чем больше было ртов, тем меньше становились порции за обедом, только и всего; у нее и в мыслях не было, что таким образом она как-то обделяет собственных детей.

Среди жителей города Гевара де ла Серна также выделялись своими религиозными взглядами – точнее, их полным отсутствием. Бабушка Эрнестито Анна-Исабель была атеисткой, и в таком же русле растила своих детей и внуков. Селия перестала ходить на службы, едва окончив католическую школу. Когда Тете под давлением властей был вынужден все же отправиться на учебу, его родители настояли, чтобы он – равно как позднее его братья и сестры – был освобожден от уроков религии. В городе, где жители в подавляющем большинстве были примерными прихожанами католической церкви, такое поведение не могло не вызвать осуждения. Тем более что репутация четы Гевара и без того была далеко не безупречной – благодаря их «богемному» образу жизни, частым размолвкам и любовным интрижкам главы семейства. Ко всему прочему Селия коротко стриглась, прилюдно курила, была первой женщиной в городке, надевшей брюки и севшей за руль автомобиля, а в ее доме постоянно собирались поборницы феминистического движения, зарождавшегося в те годы в Аргентине.

В семье Гевара каждый делал, что ему заблагорассудится. В доме царил беспорядок и было страшно грязно, притом все члены семьи находили такое положение вещей вполне приемлемым. Старая горничная Кармен, прибираясь у кузин Кордова – детей сестры Селии, при виде клоков пыли горестно всплескивала руками: «Вы только поглядите, грязища, словно дома у Гевара!»

Тем временем Тете старался компенсировать потерянное время, проведенное взаперти в борьбе с приступами болезни. В Альта-Грасии он начал играть в футбол. В городке было две футбольные команды: в одну входили те, кто посещал церковь, в другую – те, кто не делал этого. Эрнесто вместе с братом Роберто играли за команду антиклерикалов.

Тете словно стремился взять реванш. По словам его матери, он хотел доказать, что в состоянии совершить невозможное. Чтобы добиться лучших результатов в плавании, Эрнестито интенсивно тренировался в бассейне за отелем «Сьерра». Там его часто можно было увидеть во второй половине дня, он продолжал тренировки после уроков физкультуры в школе. Тщеславие заставило его приналечь и на другой вид спорта – настольный теннис, хоть особой тяги к нему Эрнестито не испытывал. Ему просто нестерпимо было видеть, как чемпионом Альта-Грасии в соревнованиях, проводившихся в местной гостинице, раз за разом становился некий юнец по имени Родольфо Руарте. В подвале дома он соорудил теннисный стол и с поистине маниакальным упорством упражнялся там в полном одиночестве. Обыграв Руарте, он вскоре потерял к теннису интерес.

В это время, во многом под влиянием отца, у Эрнестито впервые проснулся интерес к политике – естественно, на том уровне, на каком политикой может интересоваться ребенок. Во время Чакской войны между Парагваем и Боливией, которые в 1932–1935 годах сражались за обладание областью Гран-Чако (как ошибочно тогда считалось, там находилось перспективное месторождение нефти), Гевара Линч пристально следил за развитием конфликта и делился наблюдениями с детьми. Что касается Боливии, то отец Тете всегда считал тамошнего главнокомандующего – генерала Ганса Кундта – форменным нацистом. Симпатии Гевары Линча были на стороне его парагвайского противника, генерала Хосе Феликсу Эстигаррибиа. Тот был выпускником военной школы Сен-Сир и воевал на стороне Франции в Первой мировой войне. Неудивительно, что вскоре дети начали с упоением играть «в войнушку», предварительно делясь на «парагвайцев» и «боливийцев».

Осознание серьезности и опасности военных сражений пришло к Эрнестито немного позже, во время гражданской войны в Испании (1936–1939 годы). С приходом к власти генерала Франсиско Франко в Альта-Грасию начали прибывать испанские беженцы. Дети Гевара подружились с детьми из некоторых таких семей, и далекая заокеанская война, таким образом, начала приобретать личностный характер. К тому же в доме Гевара поселилась сестра Селии Кармен. Муж Кармен, поэт Каэтано Кордова Итурбуру, коммунист до мозга костей, наблюдал за ходом войны на месте. Он был откомандирован в Испанию в качестве военного корреспондента от столичной газеты «Критика» – этот печатный орган был одним из немногих, поддерживавших испанское правительство в деле борьбы против мятежного генерала Франко. Его репортажи с места событий, которые Кармен читала семье вслух, производили на Тете неизгладимое впечатление. Жестокие подробности рассказов о военных действиях он готов был слушать часами, притом больше всего интересовался количеством убитых и искалеченных с обеих сторон. Раздобыв карту Испании, он начал размечать ее крохотными флажками, строил план осады Мадрида с помощью оловянных солдатиков, следил за динамикой событий и пытался самостоятельно разобраться в стратегии и тактике республиканской и фашистской армий. Война стала неотъемлемой частью детских игр: во дворе разворачивались нешуточные баталии с применением вполне полноценного оружия – палок, орехов, рогаток и камней, поэтому нередко Эрнестито и его братья после такой игры бывали покрыты синяками и ссадинами и хромали по нескольку дней. Однажды в пылу битвы Роберто даже чуть не сломал Тете ногу.