Альберт Манфред - Марат Страница 9

Все эти вопросы, которые можно было бы продолжить, остаются и ныне без ответа. Биографы Марата, даже самые лучшие, как Бужар и Шевремон, трудившиеся около ста лет тому назад над созданием биографии великого французского революционера, с замечательной добросовестностью собиравшие все относящиеся к его жизни материалы, не нашли никаких документов, освещающих эту сторону первого пребывания Мара в Париже.

Известно, что в этот период Мара все с тем же увлечением и усердием продолжал свои занятия медициной, а главное — общественными науками: философией, правом, историей, экономическими и социальными вопросами, стоявшими тогда в центре умственной жизни столицы.

Увлекаясь идеями французской просветительной философии, Мара далеко не одинаково ценил отдельных ее представителей. Он относился сдержанно к Вольтеру и к Д’Аламберу, Дидро и Мармонтелю, то есть к «энциклопедистам» в узком смысле слова, а позднее эта сдержанность переросла в прямую, открытую враждебность, и надо сказать, что в своих суждениях Марат был далеко не во всем прав и справедлив.

В вопросах художественной литературы, к которой он проявлял самый живой интерес и внимание, он не скрывал своего резко отрицательного отношения к Расину. Позже он писал о «пошлости Расина». Но его нелюбовь к Расину, как и к Буало, имела ярко выраженную политическую окраску: он им ставил в вину и не мог простить прислужничества монарху; оно представлялось ему бесспорным.

Наибольшее впечатление на него произвели Монтескье и Руссо. Примерно двадцать лет спустя, в 1785 году, Марат написал «Похвальное слово Монтескье». За два года до своей смерти, в 1791 году, Марат писал, что Руссо «был бы самым великим человеком нашего века, если бы не существовало Монтескье».

Эта фраза не была случайной. Марат не раз сопоставлял Монтескье, «самого великого человека, какого только породил наш век и который прославил Францию», с Жаном Жаком Руссо. Он всегда находил аргументы, — чтобы доказать первенство автора «Персидских писем».

И все-таки, анализируя систему взглядов Марата по общественно-политическим вопросам, сложившуюся еще задолго до революции, затем рассматривая его социально-политическую программу во время революции, нельзя не признать безусловного и очень значительного влияния идей Жана Жака Руссо на мировоззрение и политические взгляды Друга народа.

Французское просветительство ни на одном этапе своей истории не было ни единым, ни однородным. Если оно и выступало сомкнутым фронтом против общего врага — «триединой гидры»: феодализма, абсолютизма, церкви, то это вовсе не означало, что в собственных его рядах ни на минуту не прекращалась внутренняя борьба, достигавшая порой большого ожесточения.

Жан Поль Мара за время своего трехлетнего пребывания в Париже завершил свое образование в области общественных наук; он прочел и проштудировал и все старые и новейшие, последние сочинения по вопросам философии, права, политической экономии, истории, искусства. Как и лучшие из его современников, он овладел знаниями своего века, он стал, подобно им, «энциклопедистом», универсально образованным человеком. Но он сумел достичь и большего. Он разобрался в боровшихся между собою в рядах Просвещения идейных течениях, сумел определить свое отношение к ним и нашел свое место в рядах демократического направления французского Просвещения.

Годы занятий в Париже не прошли для Мара даром. Вчерашний наивный, даже несколько восторженный мечтатель вырос, идейно окреп. Он освободился от многих розовых иллюзий; не лишенные сентиментальности мечтания были отброшены прочь; он многое увидел и осознал в совсем ином свете.

В 1762 году Жан Поль Мара приехал в Париж смятенным, ищущим, крайне неуверенным в себе юношей, а через три года это был уже молодой человек со сложившимися философскими и общественно-политическими взглядами, уже составивший мнение по многим вопросам, которые недавно, в Бордо, казались ему неразрешимыми или неясными.

Годы ученичества заканчивались. По крайней мере для самого себя — в печати он еще не выступал — он многое уяснил и определил свое место в рядах левого крыла французской просветительной мысли.

В Париже ничто его более не удивляло, ничто не казалось уже новым.

Но он испытывал еще то нетерпение пытливой молодости, когда она стремится к все шире раздвигающимся горизонтам, когда она хочет видеть мир каждый день иным и лучшим, чем он был вчера.

Не позднее 1765 года Жан Поль Мара оставил Париж и уехал в Англию.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В АНГЛИИ

Горизонт раскрывался все шире…

Жан Поль Мара продолжал подниматься по восходящим ступеням лестницы. Будри. Невшатель. Бордо. Париж. Каждый раз это было открытием нового, все более просторного и все более сложного мира.

И вот уроженец не обозначенного на картах Будри, где все обитатели знали друг друга по уменьшительным именам, бывший школяр из застывшего в тишине и неподвижности Невшателя, безвестный искатель философского камня в мансардах Латинского квартала Парижа — на берегах Темзы, в величайшем промышленном и торговом городе мира, столице Великобритании Лондоне.

На первый взгляд после всегда оживленного, даже ночью не утихавшего, бурлившего жизнью многоцветного Парижа хмурый и строгий Лондон мог даже показаться немного провинциальным.

Но это первое впечатление было обманчивым.

Путешественник, переправившийся через Ла-Манш, оставив позади берега Франции, ступив на английскую землю, оказывался не в стране прошлого, не в Европе вчерашнего дня, как это могло показаться сначала по некоторым старомодным обычаям, по выставленной напоказ приверженности к старине, а в самом передовом — экономически, социально-технически — государстве мира того времени.

Мара прожил в Англии около десяти лет. Он жил в Лондоне, Эдинбурге, Ньюкасле; он выезжал в Ирландию. В течение этого времени он несколько раз совершал путешествия в Голландию, в Амстердам. Но эти поездки, связанные с его издательскими делами, были непродолжительными; десять лет, до 1776 года, он прожил главным образом в Англии.

Это десятилетие было одним из важнейших в истории Англии нового времени.

В ходе Семилетней войны Англия отвоевала у Франции Канаду и все земли к востоку от Миссисипи в Северной Америке; острова Доминика, Сен-Винсент, Гранаду и Табаго — в Вест-Индии; обширные территории Сенегала в Африке; она захватила почти все французские владения в Индии и, не довольствуясь этим, повела широкое наступление на эту великую страну Азии.