Александр Золототрубов - Буденный Страница 9

— Краснов боится, чтобы мы не ударили на Донбасс и не вышли ему в тыл. — Егоров склонился над картой. — Дубовка… Если мы снова возьмем ее, то вое— становим положение на северо-востоке от Царицына, тогда и камышинский боевой участок соединится с общим фронтом обороны города. — И, глянув в сторону члена Реввоенсовета Ефремова, спросил: — Где сейчас начдив Думенко?

— Заболел тифом и находится в госпитале. За него остался Семен Буденный, человек весьма храбрый и до отчаяния дерзкий.

— Мне кто-то о нем уже говорил, но кто? Да, вспомнил! Ворошилов. Да, да, Климент Ефремович рассказывал, как Буденный осенью прошлого года вместе с Думенко громил Астраханскую пехотную дивизию белогвардейцев в Гнилоаксайской…

До самого рассвета командарм Егоров колдовал над картой боевых действий. Ясно было одно — предстоят тяжелые испытания. Он решил созвать в ночь на 10 января совещание командиров дивизий и начальников боевых участков.

— Вызывайте на совещание и Буденного, — приказал командарм начальнику штаба. — Я хочу с ним лично познакомиться.

Ночью разразилась сильная пурга, дорогу замело снегом, и Буденный едва не сбился с пути. На совещание он прибыл с опозданием. Егоров поздоровался с ним за руку, велел после совещания задержаться.

— Хочу кое о чем поговорить с вами, — бросил он вскользь и, не глядя на гостя, сердито добавил: — А вот опаздывать красному командиру не к лицу.

— Я к теще на блины не ездил, — вспылил Буденный. — Пурга метет…

— Садитесь, я буду говорить, а вы слушайте, — сердито заметил командарм, давая понять, что разговор Буденного ему не понравился.

— Если что дельное, то я готов и послушать, — отозвался Семен Михайлович.

Егоров совершенно спокойно спросил:

— Может быть, товарищ Буденный, не я, а вы командующий армией? Тогда прошу вас вот за этот стол…

Буденный смутился, почувствовал на себе укоряющие взгляды командиров.

— Извините, товарищ командарм, — глухо сказал он, — погорячился я…

Командарм изложил общую политическую и боевую обстановку и потребовал от командиров самых решительных действий.

— Краснов усиливает натиск, и мы обязаны выстоять. Для начала надо освободить Дубовку, где сейчас находятся белогвардейцы. Эту задачу я поручаю… — Егоров остановил свой взгляд на Буденном, — вам, Семен Михайлович. Операцию разработаем вместе. У кого есть вопросы? Нет? Тогда все свободны. А ты, товарищ Буденный, останься.

Это «ты» и то, как улыбнулся командарм, растрогало Буденного, он тоже улыбнулся, потрогал усы и, резко поднявшись с места, серьезно сказал:

— Я готов выполнить ваш приказ.

Егоров подошел: к карте боевых действий.

— У меня есть такой замысел… Вашу 1-ю кавбригаду погрузить в вагоны на станции Сарепта и по железной дороге направить в село Гумрак, откуда и начать наступление на Дубовку.

Буденный пристально поглядел на карту, прикинул расстояние от Дубовки до Царицына, сказал, что не согласен: противник держит под обстрелом железную дорогу и, едва покажется поезд, как его тут же уничтожат.

— Пока погрузим кавбригаду, доедем, выгрузим — пройдет не один час. Нет, на такое дело я не пойду.

— Конечно, вы правы, есть риск, — сказал Егоров.

— Я люблю рисковать, но, когда риск заранее обречен на проигрыш, это уже беспечность. — В голосе Буденного послышалась едва скрытая ирония.

— Что вы предлагаете?

— Двинуться кавбригаде на Гумрак походным порядком под прикрытием темноты. К исходу ночи мы сможем начать боевые действия. Это единственный шанс на успех. Вы же сами сказали, что завтра мороз будет еще сильнее, белые офицеры от холода запрутся в хатах, тут мы им и устроим баньку. — Буденный засмеялся.

— Хорошо, я согласен, — сухо сказал Егоров. — Только не медлите ни минуты. Положение на правом фланге очень тяжелое.

У двери Буденный остановился и тихо сказал:

— А я ведь старший унтер-офицер, правда, бывший.

Егоров улыбнулся:

— Я тоже и полковник, и эсер. Бывший… Ну, ни пуха ни пера. За два дня возьмешь Дубовку?

— Факт возьму, и никак иначе.

Каково же было удивление Егорова, когда в час дня 12 января Буденный доложил, что Дубовкой его конники овладели; разгромлено четыре вражеских кавалерийских и два пехотных полка, взяты большие трофеи, одних лошадей около тысячи.

В дальнейшем Буденный решил наступать на Давыдовку, где засела конница генерала Голубинцева.

Егоров одобрил его замысел, но предупредил: в боевые порядки противника глубоко не вклиниваться, ибо в районе Давыдовки скопилось немало неприятельских войск, которые могут предпринять контратаку. Сейчас на учете каждый штык, ибо положение на фронте 10-й армии резко ухудшилось. Белогвардейская армия генерала Краснова продолжала сжимать кольцо окружения Царицына; южнее города ей удалось выйти к Волге и с ходу овладеть Сарептой.

— Я прошу вас, Семен Михайлович, — говорил Егоров, — разгромить противника в районе Давыдовки, ибо без этого нам не сдержать натиск врага.

Под Царицыном обстановка создалась критическая. Командарм Егоров, член Реввоенсовета Легран и начальник штаба Клюев доносили в Реввоенсовет Южного фронта, что в течение одиннадцати дней войска левого фланга ведут напряженные бои. Противник, сосредоточив значительные силы, обрушился на весь фронт. Непрерывные ожесточенные бои при отсутствии свежих резервов и свежих пополнений вынудили части южного участка отойти на новые позиции по Отрадное — Ельшанку… Вся власть в Царицыне и его районе приказом Реввоенсовета 10-й армии была передана военно-революционному комитету. На ревком возлагалась задача — в кратчайший срок призвать к оружию население города, сформировать боевые части, установить и поддерживать в городе и его районе железную дисциплину революционной власти… Реввоенсовет Южного фронта принимал все меры, чтобы оказать помощь войскам 10-й армии. 15 января части 9-й армии решительным натиском овладели Новохоперском и станцией Ярыженской; на другой день 8-я армия с боем заняла Калач. «Обе армии двигаются вперед, чтобы облегчить положение 10-й армии, оттянув силы противника на себя, — телеграфировал Егорову Реввоенсовет Южного фронта. — Группа войск Кожевни— нова захватила северную часть Донецкого бассейна и своими левофланговыми частями выходит на линию ст. Митрофановка — Беловодск. Чтобы облегчить положение 10-й армии, войска группы будут немедленно повернуты на юг с целью обрушиться на Ростов и жестоко наказать противника за страдания Красной Армии под Царицыном… Главком срочным порядком направил на фронт 100 рот, вполне вооруженных, при командном составе, двух пулеметах в каждой роте».