Дава Собел - Более совершенные небеса Страница 9

Тревожное состояние конфликта с рыцарями все еще сохранялось в ноябре, когда вармийский капитул поручил канонику Копернику управление обширными владениями на юге. Этот пост, поочередно занимаемый шестнадцатью канониками, ставил его обладателя намного выше остальных и обременял его новыми обязанностями.

Время и обычаи разделили епархию Вармии и ее девяносто тысяч жителей на девять областей. Епископ лично владел шестью из них, включая Гейльсберг, где располагался его дворец. Остальные три принадлежали общине капитула: Фрауэнбург на северном побережье (здесь находился официальный центр епархии и кафедральный собор), его близкий сосед Мельзак и Ольштын на самом юге. Между Мельзаком и Ольштыном раскинулись 150 ООО акров плодородных полей и пастбищ, кормивших вармийских каноников и ежегодно приносивших им приличный доход. Чтобы земля давала урожай, ее должны были обрабатывать крестьяне, на плечи которых ложился весь тяжелый сельскохозяйственный труд. Кстати говоря, эта кадровая проблема занимала Коперника все три года, что он пребывал на посту руководителя.

Сразу же после своего избрания он переехал из курии во Фрауэнбурге в южную резиденцию капитула. Он уже жил в брошенной крепости тевтонских рыцарей, когда служил своему дяде в Гейльсберге, а теперь оказался в замке Ольштын, в излучине реки Лыны. Новый пост он занял 11 ноября 1516 года, в день св. Мартина — первый день нового 1517 церковного года согласно церковному календарю.

Коперник обычно представляется нам одиноко читающим книги в аскетичной, почти монашеской келье или поднимающимся на какое-нибудь возвышение, чтобы изучать ночное небо, — но этот образ полностью разрушился в Ольштыне. Там Коперник оказался среди людей и принимал живое участие в их мирских заботах.

Крестьяне, оказавшиеся под его началом, жили в своих лачугах очень бедно и в постоянном страхе перед грабившими деревни рыцарями. Они платили капитулу одну прусскую марку в год за надел земли и право его возделывать, засевать и снимать урожай, хотя церковь в качестве ренты также взимала с них часть урожая.

В некотором смысле крестьянин владел своей землей, потому что мог ее продать кому-то или передать своим детям. Однако фактически всем распоряжался капитул, который записывал все обмены наделами и фиксировал их расположение в официальных бухгалтерских книгах. На чистом листе одной из таких книг новый администратор написал: «Сдача в наем поместий мною, Николаем Коперником, в 1517 году от Рождества Христова».

Долг позвал его сначала в Ионикендорф, где он одобрил передачу Мертену Кеслеру трех участков незанятой земли. Бывшего арендатора Иоахима повесили за воровство. Из-за своих преступлений (или последовавшего наказания) Иоахим не засеял землю, поэтому Коперник отложил уплату ренты Мертеном на целый год. Он также отметил несколько ценностей, доставшихся тому вместе с наделами: «Он получил одну корову, одну телку, топор и серп, а из зерна — мешок овса и ячменя для посевной, которую его предшественник пропустил». Коперник датировал свое описание «четвертым будним днем (имея в виду среду), 10 декабря 1515 года». После этого он написал: «Вдобавок я пообещал ему двух лошадей».

Коперник путешествовал верхом между 120 деревнями области, часто в сопровождении слуги Войцеха Шебульского или посыльного Иеронима. Их обоих он часто упоминал в бухгалтерской книге как свидетелей, однако каждое дело решал самостоятельно и говорил за весь капитул.

«Во владение Бартольда Фабера из Шоневальта переходят полтора надела, проданные ему Петером Преусом, который очень стар. Бартольд будет выплачивать господину полмарки в качестве ренты за половину надела. Что же касается оставшегося надела, капитул милостиво жалует одну марку вышеупомянутому Петеру пожизненно». Другими словами, Коперник позволил Бартольду Фаберу обокрасть капитул (господина), чтобы выплачивать престарелому Петеру Преусу ежегодную ренту на склоне лет. «После его смерти вся рента отойдет к господину. Сделано во второй будний день после четвертого воскресенья Великого поста (23 марта) 1517 года в присутствии моего слуги Войцеха, Иеронима и пр.».

Нечто похожее случилось, когда Альде Урбан, «старый и по факту, и по имени» и не имевший сыновей, вынужден был передать один из своих наделов и Коперник освободил его от платежей за остальные участки. В то же время Ян из Виндицы не получил такого послабления, когда вступил во владение четырьмя наделами. Очевидно, Коперник рассудил, что о Яне хорошо позаботился его дядя со стороны матери, Степан Копетц, работавший на этой земле до самой смерти и оставивший ему «4 лошади, 1 жеребенка, 6 свиней, 1 бочку свинины, 1 мешок ржи, 1 мешок муки, полмешка гороха, 4 мешка ячменя, 5 мешков овса, 1 большой чайник, 1 телегу, железные лемехи, 1 топор, 1 серп».

В Войцдорфе Коперник встретил еще одну семью с добрым дядей, который, наверное, напомнил ему о старом епископе: «Грегор Кнобель добавляет к своим двум наделам еще один, принадлежавший Петеру Гланде, который погиб при пожаре. Грегор приходится опекуном несовершеннолетним сыновьям своего брата Петера и обещает поддерживать их, когда они вырастут».

Собственный взрослый брат Коперника в то время скитался по Италии, где из-за проказы его все сторонились, а нервы его кожи медленно отмирали. В последнем сообщении от Андреаса, переданном через доверенного в феврале предыдущего года, говорилось, что он получил свою часть имущества дяди Лукаша, которой ему почти наверняка хватит до конца его дней.

«Ганс Клауке имеет два надела, за которые на него были возложены передаваемые по наследству платежные обязательства перед церковью в Бертинге. По причине длительной нетрудоспособности он продал эти наделы Симону Стоке с моего разрешения. Сделано 4 мая».

Если Коперник оказывал кому-либо из больных или пожилых крестьян медицинские услуги, он не записывал их в бухгалтерскую книгу. Смерть — будь то от повешенья, пожара, болезни или старости — как обычно, уменьшала количество работоспособного населения. Сказывалось и бегство.

«Якоб Вейнер, сбежавший с женой в прошлом году, был возвращен надсмотрщиком», — записал Коперник 2 августа 1517 года. Тяжкая крестьянская доля вынуждала многих из них устремляться на поиски лучшей жизни. Более четверти дел, о которых упоминает Коперник, касаются освобождения участка в связи с тем, что Симон (или Марцин, или Косман) сбежали. Деревенский надсмотрщик, как правило, преследовал таких беглецов от имени капитула и возвращал их к работе, чтобы земля не лежала под паром или, того хуже, не заросла лесом, в случае чего новым землепашцам пришлось бы приплачивать, чтобы они выкорчевывали деревья и заново засевали поля.