Арнольд Гессен - «Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине Страница 9

Можно встретить ошибочное утверждение, что ее девичья фамилия Блюменфельд, но это не так, поскольку добросердечный дядя М. О. Блюменфельд был родным братом ее рано умершей матери. В 17 лет она была отдана замуж за человека вдвое старше ее. Хотя в этом браке родилось трое сыновей: Роман (1884–1942), Эрнест (1886–1911) и Семен (1887–1949), он оказался неудачным и был расторгнут по инициативе самой Анны Исааковны. Таким образом, в новой семье уже было четыре сына, поскольку внебрачный сын Гессена Сергей был принят мачехой как родной сын.

Отмечая бесконечную доброту своей жены, И. В. Гессен через годы после ее смерти писал: «Сомневаюсь, что я в состоянии был вынести сыпавшиеся одну за другой неудачи, если бы не встретил ее моральной поддержки, если бы не опирался на ее несокрушимую уверенность». Он подчеркивал, что она так сумела принять его сына Сергея, что появление четвертого ребенка в семье не вызвало никаких толков среди окружавших. Узнал же Сергей о том, что она не его мать, чисто случайно в Петербурге, когда ему на глаза попалось письмо его настоящей матери из Ташкента, где она жила, выйдя замуж. «Причем, – отмечал И. В. Гессен, – он был привязан к ней нежнее, чем ее сыновья, и отношения между четырьмя мальчиками, а потом и юношами, не оставляли желать ничего лучшего». Чтобы получить возможность усыновить Сергея, И. В. Гессен и Анна Исааковна крестились. Тогда-то он и сменил отчество Саулович (или Шевелевич, или Савельевич) на Владимирович. По этому поводу он писал: «Как раз в это время появился благодетельный закон 1891 г., вводивший институт усыновления, дотоле допускавшийся только по царской милости. Но для усыновления требовалось, чтобы я принял православие, что должна была совершить и жена для устранения препятствий к нашему браку. Вместе с тем последствием крещения было устранение формальной препоны к поступлению на государственную службу. Но именно потому, что крещение предвещало избавление от ограничений, личные выгоды, – отречение от веры отцов далось нелегко. Настоящей привязанности к религии, конечно, не могло быть никакой, бессознательное тяготение тоже было ликвидировано, потому что ассимиляция быстро продвигалась вперед, в нашей семье еврейский ритуал давно уже стал сходить на нет, и незначительные остатки, напоминавшие о нем только в большие праздники, все определеннее принимали форму мертвой обрядности, ничего не говорящей уму и сердцу»[14].

В браке с Анной Исааковной Штейн у И. В. Гессена родилось еще два сына: Владимир Иосифович (Осипович) Гессен (1901–1982) и Георгий Иосифович (Осипович) Гессен (1902–1971). Старший сын, экономист по образованию, был журналистом и публицистом, сотрудником газеты «Новое русское слово». Младший сын работал переводчиком в ООН.

В 1891 году И. В. Гессен обратился в Департамент полиции МВД с просьбой дать ему благоприятный отзыв для определения кандидатом на судебную должность. Ходатайство было удовлетворено, в 1893 году ему было разрешено жить во многих городах, даже в Москве, и он тогда же с семьей переехал в Тулу, где занял должность секретаря окружного суда. Вспоминая потом этот период, он писал: «Тульский суд оказался превосходной практической школой, и написанные мною тысячи решений по разнообразнейшим гражданским спорам выработали здоровое юридическое мышление, способность к правильному анализу и отчетливому выделению сущности спорного правоотношения».

В январе 1895 г. негласный надзор за И. В. Гессеном был снят, ему разрешили жить в Петербурге. По прибытии в столицу он подал прошение на предоставление ему разрешения на службу в Министерстве юстиции, которое было удовлетворено, и в 1896 году он был назначен делопроизводителем IX класса во 2-й департамент министерства. Успешную работу под руководством своего непосредственного начальника Николая Николаевича Ленина (он тогда не мог и подумать, сколько трагического в его жизни будет связано с этой фамилией) он оживлял, участвуя в выпуске официального органа – «Журнала министерства юстиции» – по приглашению его редактора, будучи рекомендованным туда членом редакции, своим троюродным братом В. М. Гессеном. Он стал давать в него обзоры иностранной литературы, обратившие на себя внимание и послужившие толчком к созданию газеты «Право». Положение его в министерстве существенно укрепилось после того, как по распоряжению начальства он подготовил проект одного законоположения, который был одобрен без поправок в самых высоких сферах, что сочли исключительным случаем. Возрос его авторитет, и в 1899 году был издан приказ о переводе младшего делопроизводителя И. В. Гессена из 2-го в 1-й департамент, в ее юрисконсультскую часть, считавшуюся наиболее престижной – ее чиновники считали себя «солью земли».

Позволив себе хотя и косвенную, но критику руководства своего министерства в редактируемой им газете «Право», он стал неугодным начальству и в 1903 году был вынужден покинуть министерство, сосредоточившись на работе в этой газете. В редколлегию газеты был привлечен его троюродный брат В. М. Гессен, а также Владимир Дмитриевич Набоков – отец известного писателя и поэта В. В. Набокова[15]. И. В. Гессен сумел привлечь в редакцию газеты крупных ученых – юристов, действующих адвокатов, в итоге, как он писал: «редакционный комитет «Права» состоял из крупных и ярко выраженных индивидуальностей, но в работе и в заботе о «Праве» – а забота владела безраздельно умом и сердцем каждого – все от себя отрешались в пользу беззаветно любимого детища. Решительно не вспоминаю ни одного проявления личного самолюбия, соперничества, каждый старался отдать «Праву» все, что мог, и беспристрастно ценил и не сравнивал с тем, что дают другие»[16].

В печати не раз упоминалось о «сползании “Права”» с позиции строго научного юридического органа на позицию борьбы с самодержавием. По этому поводу И. В. Гессен сделал уточнение, что, собственно, «сползала» не газета, а режим. Газета продолжала, как и вначале, быть в основном лишь научным изданием, а вот режим все более «сползал в беззаконие», и потому позиция «Права» объективно оказалась в противоречии с ним. Не всегда «Право» выходило беспрепятственно, были столкновения с цензурой. Несколько раз газета получала от нее предупреждения за публикации откровенно антисамодержавного направления. Особенно обострились отношения с ней после выхода номера со статьей В. Д. Набокова «Кишиневская кровавая баня», в которой он возложил вину за еврейский погром на власти. Однако общественное возмущение этим трагическим событием было так велико, что газета не пострадала, не в пример В. Д. Набокову, изгнанному за это с государственной службы и отрешенному от царского двора. Озабоченность Гессена положением евреев в Российской империи проявилась в его работе «Закон 3 мая 1882 года и его применение» (1903), в составлении «Сборника законов о евреях» (1904) и сборника «Накануне пробуждения» (1906). Был одним из организаторов и членом совета «Союза освобождения». В 1905 г. он участвовал в создании конституционно-демократической партии (партии кадетов), в которой стал товарищем (заместителем) председателя Петербургского комитета. В 1906 г. Гессен стал членом Центрального комитета партии. В 1905 г. совместно с П. Н. Милюковым Гессен редактировал газету «Народная свобода», сотрудничал в журнале «Вестник партий народной свободы». С февраля 1906 г. он был соредактором (с П. Н. Милюковым) газеты «Речь».