В. Быстрое - ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ (Сборник) Страница 9

За две недели вражеского наступления бригада уничтожила 106 танков, 16 тяжелых и 37 противотанковых орудий, 16 минометов, 3 минометные батареи, 8 тягачей, 55 автомобилей, 51 мотоцикл, до трех полков пехоты противника, разбила 13 дзотов и 27 пулеметных гнезд. Все это в несколько раз превышало численность и вооружение бригады. За это время в бригаде вышло из строя 33 танка — в три раза меньше, чем потерял противник. Фактически же бригада лишилась всего 7 танков, а 26 поврежденных машин благодаря стараниям Дынера были отремонтированы и возвращены в строй действующих.

Наконец пришло долгожданное: Красная Армия погнала фашистских захватчиков от стен советской столицы. 1-я гвардейская танковая бригада действовала в боевых порядках пехоты, стремительными атаками расчищала ей путь, обходила противника с флангов и с тыла, из засад совершала ошеломляющие налеты на отступавшего врага.

Приподнятое настроение, в котором постоянно пребывал Катуков в эти дни, имело и сугубо личные причины. Он уже несколько лет был одинок: жена умерла до войны, детей не было. И вот как-то сразу приворожила его старшина медицинской службы Катя — так по имени ее звали в части, где она служила. Как бы тяжело ни складывалась обстановка, Катуков находил «причины» для посещения этой части. Вскоре Катуков и Екатерина Сергеевна поженились. Но оставить службу или быть при Катукове только женой Екатерина Сергеевна наотрез отказалась. Так до конца войны она и провоевала хоть и рядом с мужем, но старшиной медицинской службы. Катуков гордился этим ее решением, хотя и тревожился. За отличия в боях Екатерина Сергеевна была награждена орденом Красной Звезды и боевыми медалями.

В середине апреля 1942 года Катуков получил приказ о переброске бригады в Москву на переформирование. Он и Бойко были отозваны в распоряжение Главного автобронетанкового управления.

Федоренко встретил Катукова и Бойко приветливо, угостил их чаем с бутербродами.

— У меня для вас приятная новость, — сказал он. — Вы, Катуков, назначены командиром 1-го танкового корпуса, вы, Бойко, — комиссаром. Чувствуете, друзья, что это значит?.. Теперь нам по плечу формирование крупных танковых соединений! Заводы наши набирают мощности.

Федоренко сообщил, что в состав корпуса войдут три танковые бригады — всего около 250 танков, мотострелковая бригада, дивизион реактивных минометов, разведывательный батальон и различные тыловые подразделения. Катуков и Бойко чувствовали себя ошеломленными. О таких масштабах в то время можно было только мечтать.

— Ну как? Силища? — довольный произведенным эффектом, спросил Федоренко. — Так-то вот… И первый корпус — вам! Что ж, заслужили. Обрадую и другим: 1-я гвардейская бригада войдет в состав корпуса… Теперь давайте подумаем о кадрах. Начальником штаба корпуса мы рекомендуем полковника Кравченко.

Начальником политотдела корпуса Катуков и Бойко предложили назначить Деревянко, заместителем командира по технической части — Дынера, начальником оперативного отдела — Никитина.

Разговор получился долгим. Катуков и раньше и потом, будучи командармом, внимательно изучал подчиненных, не забывал отметить отличившихся, смело продвигал по службе достойных. Большое внимание в расстановке кадров он уделял тому, что сейчас называют психологической совместимостью. И теперь Катуков с жаром разъяснял, почему он выдвигает того или иного командира и почему в заместители к этому командиру следует назначать именно того, кого он рекомендует, а не другого, не менее достойного.

Через несколько дней Катуков был вызван к заместителю Председателя СНК и наркому танковой промышленности В. А. Малышеву. Его интересовали недостатки танков. «Говорите все, о каждой мелочи», — попросил Вячеслав Александрович.

«Мелочи» были. На практике же они порой оборачивались далеко не мелочами. Например, каково было десантникам балансировать на мчащемся танке? Или другое. Кто-то придумал ставить на командирских машинах внешне отличающиеся антенны, и вражеская артиллерия сосредоточивала огонь на этих машинах. Катуков впоследствии с удовлетворением отмечал, как оперативно были реализованы его предложения: поступавшие на фронт танки имели одинаковые антенны, поручни, чтобы держаться десантникам, и другие усовершенствования.

В Москве комплектовались штаб и некоторые службы корпуса. Основная же работа по его формированию велась в Липецке, куда вскоре и прибыли Катуков и Бойко.

Все части корпуса были полностью укомплектованы. И не успели еще просохнуть дороги от весенней распутицы, как поступил приказ о направлении его на Брянский фронт.

Три с лишним месяца корпус провел в боях — наступательных, а чаще оборонительных. Катуков был недоволен ни теми, ни другими. Что, собственно, изменилось? Танков стало больше, появились крупные танковые соединения, а использовались они по-старому — отдельными частями, без должной поддержки авиацией и артиллерией.

Нет, не так, совсем не так представлял себе Катуков боевое применение крупных танковых сил. Видимо, и в Ставке Верховного Главнокомандования были недовольны тем, как использовались танковые войска на Брянском фронте. После войны Катуков натолкнулся на адресованный командованию фронта документ, подписанный начальником Генштаба А. М. Василевским. В нем говорилось: «Некоторые из танковых корпусов перестали быть танковыми и перешли на методы боевых действий пехоты. Примеры: Катуков (1-й тк) вместо быстрого уничтожения пехоты противника в течение суток занимался окружением двух полков, и вы, по-видимому, это поощряете…» Позже в своих мемуарах Катуков писал: «Этот документ объясняет многое из ситуации тех дней. Разумеется, 1-й танковый корпус окружал два полка пехоты не по своей инициативе, а по приказу сверху. Но дело не только в этом. Из этого документа следует более важный вывод: танковые корпуса вводились в бой разрозненно, каждому из них ставились узкие, ограниченные задачи. А ведь можно было сосредоточить их в мощный кулак и, усилив средствами воздушной и наземной поддержки, нанести гитлеровцам действительно разящий удар во фланг».

В середине августа корпус был выведен в резерв Ставки Верховного Главнокомандования, а вскоре Катуков был вызван в Москву на прием к Сталину.

Разговор Сталин начал с конкретных, но прямо не относившихся к деятельности Катукова вопросов. Отвечая на них, Катуков почувствовал себя неловко, видя, что Сталину не нравятся его критические замечания о танках KB и Т-70. И все же, преодолевая смятение, он упорно возражал:

— Нет, Иосиф Виссарионович, в бою они показали себя неважно. Спросите любого танкиста — каждый предпочтет тридцатьчетверку.