Кирилл Николаев - Жизнь и смерть Эдуарда Берзина. Документальное повествование Страница 9

О переброске людей…

Дорожное строительство…

Пристани в Нагаево…

По производственным разведкам.

И так далее.

Мы не будем здесь анализировать, весь этот большой и очень необычный документ. Такой сюжет занял бы слишком много места.

Выделим главное — что не было известно до сих пор да и еще сейчас осознается с трудом. Первая фраза постановления открывает тайну, которую так долго прятали от нас и без которой трудно понять последующий документ СТО.

Постановление начинается следующими словами: «Для форсирования разработки золотодобычи в верховьях реки Колымы образовать специальный трест с непосредственным подчинением ЦК ВКП(б)»18. Итак, трест — «специальный», и подчинялся он не Совету Труда и Обороны, а, обращаем внимание, — непосредственно ЦК ВКП(б). Такого не было в советской истории. Центральный Комитет партии давно являлся собственником административных зданий, где располагались его служебные помещения. Потом у ЦК появились собственные жилые здания, дачи, дома отдыха, поликлиники, санатории. Но чтобы ЦК имел еще и свой собственный трест для добычи золота — кажется, об этом никто не знал.

А чтобы прикрыть действительное положение треста, Совету Труда и Обороны поручили принять фальшивое постановление, что и было сделано 13 ноября. Кстати, в постановлении ЦК ВКП(б) по поводу отношений СТО и треста есть лишь одна фраза:

«Предложить Берзину в 3-дневный срок представить на утверждение СТО устав организованного треста». Берзиным это сделано добросовестно.

Директора треста назначил также, естественно, ЦК (в том же постановлении):

«Для непосредственного руководства всей работой треста назначить директором треста Берзина с пребыванием его на месте». А Совет Труда и Обороны затем лишь изобразил, что и он тоже кого-то может назначать.

И, наконец, еще один принципиально важный вопрос нам надо здесь выяснить: характер взаимоотношений треста с ОГПУ, а затем — с НКВД. О том, что такие отношения были широко развиты, говорят многие документы, которые мы будем встречать по ходу нашего исследования.

Оказывается, в постановлении Политбюро есть ответ и на этот вопрос. Вторая фраза постановления (после первой, где зафиксировано «непосредственное подчинение» треста ЦК партии) четко разъясняет:

«Наблюдение и контроль за деятельностью треста возложить на Ягоду». Следует обратить внимание: в 1931 году Ягода занимал должность заместителя председателя ОГПУ. В этом карательном органе был живой и действующий председатель — Менжинский. Но Политбюро не подчинило Колымский трест ОГПУ (потому что уже подчинило — себе), а лишь поручило «наблюдение и контроль». Причем, конкретному работнику этого карательного ведомства. То есть, никто, кроме Ягоды, из сотрудников ОГПУ, даже самого высшего ранга, в действия Берзина не имел права вмешиваться.

Так Политбюро соединило в прочную связку двух чекистов — Ягоду и Берзина. И поручило им управлять трестом, который принадлежал партии большевиков.

Только после того как было обнаружено постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О Колыме», стало ясно, почему на протяжении всей своей деятельности Берзин в приказах и выступлениях много раз ссылался на Ягоду и ОГПУ (позже — НКВД), но ни разу не сослался на СТО, которому, будто бы, подчинялся.

Назначенный директором золотодобывающего треста Берзин не имел ни соответствующего образования, ни опыта работы. Он имел диплом художника и опыт кадрового сотрудника ОГПУ. Насколько не важны были его знания строительного дела или организации добычи золота, — настолько важен был опыт практической чекистской, карательной работы.

В качестве основной рабочей силы Дальстрой должен был использовать заключенных, содержащихся в так называемых исправительно-трудовых лагерях. Лагеря же никогда не подчинялись Совету Труда и Обороны, несмотря на его громкое название. Это была епархия ОГПУ. Поэтому Политбюро записало в своем постановлении:

«1. Обязать ОГПУ создать специальный аппарат [то есть администрацию лагеря — К.Н.] для обслуживания Колымского треста и направить в Колыму дивизион войск ГПУ в 150 штыков».

Ложь, которая содержалась в первом пункте постановления СТО № 516, определила, фактически, еще одну особенность деятельности Дальстроя на много лет вперед — его исключительную секретность, закрытость от всего внешнего мира, находящегося за его границами. Какими способами эта чрезвычайная секретность достигалась, мы увидим в дальнейшем.

Но вернемся к тексту постановления Совета Труда и Обороны.

Его второй пункт гласил:

«2. На Дальстрой возлагается:

а) разработка недр с добычей и обработкой всех полезных ископаемых;

б) колонизация района разработок и организация всевозможных предприятий и работ в интересах успешного выполнения первой задачи».

Что здесь интересного? На первый взгляд ничего. Потому что и этот пункт не раскрывал, а наоборот, скрывал то полезное ископаемое, которое должны были добывать из недр рабочие Дальстроя. Судя по постановлению, добывать нужно все, что попадется на пути.

О том, что скрывается за вторым пунктом постановления, директор треста понимал очень хорошо. В отчете в ЦК партии по итогам первого года работы Дальстроя он написал правду (поэтому отчет снабжен грифом «строго секретно» и был недоступен для исследователей до 1980-х годов):

«Непосредственной задачей организованного постановлением СТО №516 от 13.XI.1931 г. треста Дальстрой является освоение рудных богатств (золото) вновь открытого золотопромышленного района в верховье Колымы».19

Если проанализировать остальные пункты постановления № 516, видно, что часть из них регламентировала такие необходимые организационные моменты, как сумма уставного капитала, название должности (директор) руководителя треста и тому подобные.

В то же время некоторые из пунктов косвенно подтверждали особый, чрезвычайный характер деятельности Дальстроя и его необычную фактическую (а не записанную в постановлении) подчиненность. Так, например, девятый пункт постановления подчеркивал, что «снабжение треста производится вне всякой очереди». А пункт одиннадцатый категорически предписывал: «Никакие учреждения и лица без особого разрешения СТО СССР не имеют права вмешиваться в административно-хозяйственную и оперативную деятельность треста».

Согласимся: такие категоричные формулировки явно выделяют Дальстрой из ряда «просто трестов» и делают его особым — чрезвычайным. О характере этой чрезвычайности говорит и развернутая в одиннадцатом пункте характеристика деятельности треста: наряду с «хозяйственной» там предполагалась и «оперативная» работа. Значение последнего термина в наше время стало понятно даже самому неискушенному читателю: именно оперативная работа всегда составляла одно из важнейших направлений деятельности органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — КГБ. Как мы увидели в постановлении Политбюро, именно Ягоде в ОГПУ было дано право контролировать деятельность Дальстроя.