Сборник статей - Личности в истории. Россия Страница 9

По отцу, полковнику Петру Алексеевичу фон Гану, Е.П.Б. принадлежала к роду немецких графов фон Ган, они были очень известны в Германии, а позже – в России, куда эмигрировали задолго до рождения отца Е.П.Б.

Это от немецкой бабушки Елена унаследовала «курчавые белые волосы и живой, добродушный, веселый нрав».

Девочка подрастала и быстро развивалась, и близких часто поражал ее непростой характер и способности, несвойственные детям ее возраста. Трудно сказать, что больше изумляло родных и какая сторона ее натуры преподносила им больше «сюрпризов» – в ней даже в детстве словно уживались две личности. Одна – своенравная, независимая, упрямая и порой неуправляемая, настоящее «стихийное бедствие» для нянек, воспитательниц и домашних слуг. Другая – добрая, щедрая, тонко чувствующая, с необыкновенно развитыми интуицией, воображением и даже ясновидением.

В своих воспоминаниях о детстве и юности Вера, сестра Е.П.Б., рассказывает, что люди боялись не столько шалостей и оригинальных выходок Елены, сколько ее искренности: она всегда говорила правду в открытую, без всяких «вокруг да около». Она ненавидела лицемерие. Особо беспокоила родных ее манера говорить людям в лицо то, что она о них думает: в приличном обществе это считалось признаком дурного тона. Но в то же время, пишет Вера, «она была так добра и так смела, что готова была все отдать неимущему, все сделать для друга и на все решиться в защиту обиженного» и при этом «никогда не помнила зла и обид… Она умела подмечать слабости человеческие и странности и дурные свойства, но никогда не смеялась над несчастием, над уродством физическим. Она, напротив, обиженным всегда бывала готова помочь, а своих обид никогда не помнила.

Невозможно было быть менее злопамятной, чем она, и прощать искренне всех своих недругов. Эта прекрасная черта всю жизнь ее отличала».

Непосредственность, искренность и правдолюбие ребенка, отсутствие всякой дипломатичности и в то же время – всякой злобы и злопамятства благодаря чересчур даже доброму сердцу… Острый язык Елены Петровны принес ей множество неприятностей, прославил ее как среди поклонников, так и среди врагов. Жаль, что мало кто по достоинству оценил по-детски чистую доброту ее души, которая всегда проявлялась даже по отношению к злейшим врагам и предателям. Много лет спустя один из учеников Е.П.Б. вспоминал: «Одно было в ней особенно примечательно. Она никогда, никогда не питала злобы, не терпела тайного злословия, никому не давала понять, что в ее душе остался хоть след раздражения или неодобрения, хоть какая-то тень былого… Все прошедшее просто стиралось начисто и полностью забывалось».

Так же как в детстве она предпочитала играть с детьми прислуги и дружить с людьми низших сословий, в зрелые годы Е.П.Б. безудержно тянулась к тем, чье положение в обществе было ниже ее собственного, проявляя подчеркнутое безразличие к «благородным», к которым она принадлежала по рождению.

Еще более изумляли окружающих неординарные способности девочки. По словам сестры, в те бесхитростные времена никто не знал такого понятия, как «ясновидение», и сверхъестественные способности Елены объясняли ее богатой фантазией и сильной чувствительностью. А Елена утверждала, что все имеет «живую, сокровенную душу», которую глазами не увидишь, но с которой можно общаться «от сердца к сердцу», что природа живет своей таинственной жизнью и полна невидимых обитателей. Ссылаясь на воспоминания Веры, А. П. Синнетт, один из биографов и соратников Е.П.Б., передает: «Она слышала голос каждой формы, каждого тела, органического и неорганического; и уверяла, что сознание и жизнь присущи не только определенным таинственным силам, видимым и слышимым ей одной там, где другие не находили ничего, кроме пустоты, а даже зримым, но неодушевленным предметам, таким как галька, плесень и фосфоресцирующие гнилушки». Она утверждала, что все самые удивительные приключения героев сказок происходили с ними на самом деле, и близко к сердцу принимала их испытания. Ей нравилось собирать детей на песчаной отмели рядом с поместьем, где они находили огромное множество окаменевших останков морских существ, или в полутемной большой музейной комнате бабушки, рядом с чучелом какого-нибудь экзотического животного, и рассказывать чудесные, захватывающие дух истории. Она пересказывала свои видения, говорила о былой, полной приключений жизни этих существ, о жизни, которая текла в прошлом на пространствах давно исчезнувших или давно покинутых своими обитателями, заставляя слушателей видеть все это чуть ли не наяву. Рассказывала она так ярко и живо, уверяя, что видит и слышит все это, что взрослые тоже невольно увлекались ее повествованиями.

Елену неудержимо тянуло к странному старику – столетнему пасечнику, которого она навещала при каждом удобном случае. Звали его Бараний Буряк, жил он неподалеку от Саратова, а в деревне его считали колдуном. Он знал очень многие свойства трав и растений и мог предсказывать будущее. Вера воспоминала: «Приходя к нему, она задавала кучу вопросов, а потом с жадным вниманием слушала, как научиться понимать язык пчел, птиц и зверей… Он нередко говорил нам: „Эта маленькая барышня совсем не такая, как вы. Ее ждет большое будущее. Жаль, что я не доживу до той поры, когда исполнятся мои предсказания; но исполнятся они непременно!“»

Девочка также обладала совершенным слухом и была очень способна к музыке, живописи и языкам.

Несмотря на то что маленькая Елена охотно рассказывала о своих видениях и делилась всем, чем жила, ее сердце, как зеницу ока, хранило одну тайну, которую Елена Петровна открыла лишь много лет спустя: у девочки был «друг», «невидимый Покровитель», о существовании которого не ведал никто, кроме нее. Судя по самым ранним детским воспоминаниям Елены, этот Покровитель всегда появлялся в ее грезах наяву, в ее сновидениях и в те минуты, когда ей грозила смертельная опасность. Его облик никогда не менялся: светлый, светящийся лик, длинные черные борода и волосы, белые одежды и белый тюрбан на голове… Он общался с ней и учил ее во сне и не однажды спасал ей жизнь, а изумленные родственники все пытались понять, какое чудо опять уберегло ребенка… Е.П.Б. говорила, что образ «невидимого Покровителя» ее сердце сохранило как самое сокровенное воспоминание детства и юности: «У меня всегда была вторая жизнь, таинственная, непостижимая даже для меня самой, пока я не встретилась во второй раз со своим еще более таинственным индийцем».

Львиное сердце Е.П.Б.

Самой большой шалостью и самой оригинальной выходкой юной барышни стало ее замужество. В 1848 году 17-летняя девушка сообщила родным, что выходит замуж. Ее выбор всех ошеломил. Через год она стала женой Никифора Васильевича Блаватского, государственного чиновника 40 лет, годившегося ей в отцы, и перебралась в Грузию, в имение под Тифлисом, где Блаватский служил губернатором. Решение Елены о замужестве было самой настоящей глупостью, более того – она приняла его в пылу спора, проявив детское, инфантильное упрямство, о котором, очнувшись, горько пожалела… Все попытки сначала расстроить свадьбу и потом – уговорить мужа «отпустить ее с миром» оказались тщетными.