Владимир Шигин - Герои Черного моря Страница 9

Верёвкин недоумевал:

– Или мало я крови за Отечество пролил? Или честь свою офицерскую где замарал?

Бывшие соратники отводили взор:

– Уж больно много разговоров ходит, Андрюша, о твоём пьянстве беспробудном в плену турецком, о драках тобою там учинённых!

– Ах вот оно что! – качал седой головой капитан 2-го ранга. – Вы верите прохвосту Ломбарду, а не мне, вашему старому соплавателю!

– Мы тебе верим, – отвечали офицеры херсонские, вздыхая. – Но уж больно много говорят, а дыму без огня не бывает!

– Э-эх! – махал на всех рукой Андрей Евграфович. – Был у меня один дружок настоящий, Сакен, да и тот в бою геройски убиен! Надо было, видать, и мне на бочке пороховой взорваться. Тогда бы и поносительств таких напрасных не слушал!

Службы более у Верёвкина уже не было. Некоторое время он числился при Херсонском порту. Сделали своё дело и полученные раны. Но более всего подкосила старого моряка несправедливость и ложь. Выдержавший отчаянно смелый бой один на один со всем турецким флотом, пережив страшное кораблекрушение, издевательства турецкой тюрьмы, он теперь оказался никому не нужен. Силы быстро покидали его. В 1792 году Андрея Евграфовича уволили от службы с производством в чин полковничий. Смерть его прошла для всех незамеченной. Да и кому было дело до какого-то бывшего командира плавбатареи!

В последний путь Верёвкина провожала верная жена да несколько старых моряков, помнивших подвиг отважного капитана…

С тех давних пор минуло немало времени. Кто теперь помнит о Верёвкине? Кто помнит теперь о его подвиге и о тех мытарствах, которые пришлось ему вынести?

За мной, кто в Бога верует!

Капитана 2 ранга Христофора Ивановича Остен-Сакена знали на флоте как офицера грамотного и опытного. Нынешняя война против турок, начатая в прошлом, 1787 году, была для него уже второй. Однокашники по морскому корпусу, те, кто на Балтике плавал, дослужились до чинов бригадирских, Сакен же всего-навсего получил капитана 2 ранга. Причина тому была самая заурядная: Черноморский флот молодой, и штаты на нем невелики. Просился было еще перед войной Сакен в эскадру Севастопольскую, чтоб чин следующий там получить, но главный начальник морской контр-адмирал Мордвинов не пустил, придержал на флотилии гребной. Да Христофор Иванович сильно и не расстроился: надо – значит надо!

Командовал в то время Остен-Сакен дубель-шлюпкой, неуклюжим гребным судном о сорока двух веслах и пятнадцати пушках. И хотя слава об этих дубель-шлюпках на флоте шла самая худая, ибо тонули они при каждом шторме нещадно, Сакен службой был доволен вполне. С началом войны судно сакенское во всех боях участвовало с неизменным успехом, заслужив похвалу самого князя Потемкина.

Во второй половине мая 1788 года русские гребные суда собрались в низовьях Днепра, у Голой пристани, в ожидании турецкого флота. Впереди, на выходе из днепровского лимана, находился лишь передовой отряд. Его задача – оказать поддержку Кинбурнской крепости и вовремя предупредить командующего флотилией о появлении турецких сил. Отрядом этим и командовал капитан 2 второго ранга Сакен. В подчинение его помимо собственной дубель-шлюпки входили еще два мелких судна под началом француза-волонтера Роже Дама, наглеца и авантюриста.

Двадцатого мая на горизонте забелели многочисленные паруса. Скоро стало окончательно ясно, что это турецкий флот. Командующий кинбурнской обороной генерал Александр Суворов велел звать к себе Сакена.

– Вот что, – сказал он, когда кавторанг прибыл. – Уходи, Христофор Иванович, в лиман. Противу турецкого флота тебе не выстоять, а суда и людей губить понапрасну не надобно!

– Шебеки я отправлю немедля, а сам задержусь немного. Надо турок посчитать получше, чтоб знать, с кем ныне дело иметь придется! – ответил командир дубель-шлюпки.

– Ладно! – кивнул Суворов. – Но поторапливайся!

Вскоре обе шебеки графа Дама покинули Кинбурнскую крепость. Молодой граф, метко прозванный Суворовым «сопливцем», на энергичной гребле уводил свои суда в лиман. Еще немного – и они скрылись из виду.

– За этих я спокоен! – вытер платком потный лоб Сакен. – Теперь займемся турками.

Подсчет сил турецкого флота оказался делом далеко не простым. Близко к берегу неприятель не подходил, а различить число его судов в стелющемся над волнами тумане было сложно. Но вот, наконец, и эта задача выполнена. Сакен срочно прибыл к Суворову. Тот протянул ему запечатанный красным сургучом пакет:

– Передашь принцу! Поспешай! Сведения о турках весьма важны!

В письме к командующему Лиманской флотилией принцу Нассау-Зигену Суворов писал: «20 мая 1788 Кинбурн. Когда я окончил письмо, басурманский флот явился величественно в числе 52 судов. Из них многие уже стоят на якоре под Очаковым. Там их 4 галеры, 2 бомбарды и 4 линейных корабля… Сакен уходит отсюда. Я предполагаю, если только старый капитан-паша находится на флоте, то не пройдет суток, как он нападет на нас. Это было написано в 8 часов утра, а в 9 часов мы увидели еще 22 парусных судна… Галеры, бомбарды, шебеки, шлюпки числом 34 судна стояли вдоль берега Очакова у крепости… Обнимаю Вас, принц. Да увенчает Вас Господь лаврами».

…На выходе Сакен столкнулся со своим старым товарищем подполковником Козловского полка Федором Марковым.

– Будь осторожен! – сказал тот, беря капитана 2 ранга под локоть. – Турки, кажется, в обход крепости к лиману двинулись!

Сакен лишь махнул рукой:

Положение мое отчаянное. Единственное спасение – прорыв, да и пакет доставить надобно. Ежели турки атакуют меня двумя судами, я возьму их, с тремя буду сражаться, от четырех не побегу, ну а если нападут больше, тогда прощай, Федор Иванович, мы боле не увидимся!

– Ни пуха ни пера! – крикнул Марков вдогонку.

– К черту! – отмахнулся Сакен.

Через четверть часа дубель-шлюпка, выгребая на пределе сил, устремилась к Днепровскому лиману. Сакен не знал еще, что турки, не ограничившись демонстрацией сил у Кинбурна и Очакова, уже направили скрытно часть гребного флота в лиман. Но, и, не зная этого, опытный кавторанг старался идти ближе к берегу, чтобы быть менее заметным со стороны моря.

Скрытно проскочить, к сожалению, не удалось. Противники заметили друг друга почти одновременно. От скопища турецких гребных судов сразу же отделились тринадцать галер и бросились на пересечку русскому судну.

Наши уходили на веслах. Матросы гребли отчаянно, до кровавых мозолей на руках.

– Два! Р-р-раз! Два! Р-р-р-аз! – хрипло выкрикивали начальствующие над бортами мичмана. Но куда неуклюжей и тихоходной дубель-шлюпке тягаться в ходкости с быстроходными и маневренными галерами! Дистанция между судном Сакена и преследователями быстро сокращалась. Вскоре турки уже поравнялись с дубель-шлюпкой.