Алексей Щербаков - Наполеон. Как стать великим Страница 9

Но Бог с ними, со взглядами революционеров. Проблема-то, повторим, была как раз в том, что у их врагов, по большому счету, никаких особых идей не было! Нет, они, конечно, говорили что-то о «легитимизме», то есть о святости королевской власти. Но королю — а потом и королеве — к тому времени уже отрубили головы, и у большинства французов это особенного волнения не вызвало. На принцип легитимизма им было наплевать. Какие еще идеи имелись в запасе у роялистов? А никаких! По сути, вся «белая» французская эмиграция была сборищем людей, которые клянчили у всех европейских государств об одном: «берите, что хотите, только верните нам наши поместья и привилегии». Немногие из них вроде, «отца Одессы» герцога Ришелье, способны были заняться хоть каким-то полезным делом. Большинство же бегало, интриговало, толкая государства, в которых они обосновались, на войну со своей родиной. В России в XX веке нашлись среди «белых» настоящие люди, которые сражались за свои убеждения. А вот во Франции — как-то не сложилось. Ну, в самом деле. Можно уважать генералов Корнилова и Деникина. Да и адмирал Колчак — все-таки он не слабый деятель был. А где вы встретите таких среди тогдашних французских «белых»? Нет их!

Точнее, люди-то были. И не так уж их было мало. Но с вожаками получилось хуже. Не нашлось. В итоге эмигранты так и не смогли организоваться хоть в какую-то работоспособную структуру. Но мстить — и кушать — хотелось. А значит, эмигранты превращались в обыкновенных платных агентов различных враждебных Франции государств. В первую очередь — Англии, которая их охотно подкармливала. На Родине к ним относились как к предателям. Кстати, написание слова «родина» с прописной буквы — тоже изобретение той революции.

Стоит, наверное, рассказать, откуда пошел и сам термин «белые». Так вот, он пошел не от ангельской чистоты, как теперь пытаются объяснить некоторые. А просто от того, что тогдашний королевский флаг являлся фамильным штандартом династии Бурбонов — белое знамя и три золотые лилии на нем.

Между тем положение Франции было не просто тяжелым. Оно было критическим. Мало кто верил, что революции удастся продержаться хотя бы еще несколько месяцев. Для начала отметим, что в стране царил полный экономический хаос. Когда народ борется за «свободу, равенство и братство», то работать — никто не работает. А раз так… Цены растут, жрать — нечего. И народ в Париже шатался с революционными знаменами и всё что-то требовал. В стране ширились восстания крестьян, которым уже немножко надоел такой «революционный порядок».

И со всех сторон лезли вражеские войска. Дело-то обычное. Как только в стране смута, так сразу появляются «добрые соседи», желающие навести порядок.

Казалось уже всем: этот режим — должен пасть. Но — не вышло! Оказалось вдруг, что люди, когда они идут в бой за идею — может, и ложную, но все-таки эта идея у них в головах имеется… Так вот, оказалось, что эти люди способны совершать чудеса.

Тут надо сказать поподробнее. Наполеон ведь пришел не на голое место. Во Франции уже появилась армия, равной которой в мире не было. Никакой мистики здесь нет. Все очень просто. Армии всех европейских государств были весьма консервативными структурами. В тогдашней войне преобладал принцип «линейного боя». Я вот хочу спросить читателей, служивших в армии: представьте себя в батальоне, идущем по пересеченной местности, шеренгой по фронту в пятьдесят человек. И как вы выполните команду «полуоборот налево?» Вот именно. Не выполните. И я не выполню. Нас так не учили. А тогда именно в этом и была суть маневра.

Для того, чтобы научиться так шагать и поворачиваться, требовались долгие годы обучения (именно с тех пор, кстати, в армии принята шагистика как средство воспитания). Но у французских революционеров не было времени учиться такому цирку. Офицеры прежней армии, как уже говорилось, были на сто процентов дворянских кровей. Они, спасая себя, в подавляющем большинстве быстро сбежали в эмиграцию. И что было без них делать? Но… Не было бы счастья, так несчастье помогло. Французы придумали новый способ наступления — колоннами. Для тех, кто не служил в армии, поясняю: колонна — это воинская часть, построенная прямоугольником, обращенным к противнику меньшей стороной.

Простое это изобретение оказалось гениальным новаторством. Дело было и в том, что к тому времени уже успели изобрести достаточно скорострельные ружья и пушки, выставлять против которых широкий фронт — смерти подобно. Так что «линейный бой» уже поэтому стал анахронизмом. Но в армиях всех других стран сидели старенькие генералы, которые мыслили по-старому. А во Франции — пришла молодежь. И стала бить всех! Исключение — лишь Александр Суворов. Который долбил французов в хвост и в гриву. Но исключение лишь подтверждает правило.

И все-таки главным в новой французской армии был высочайший моральный дух. Кстати, именно во времена французской революции такое понятие из чисто литературного перешло в область военной науки. До этого большинство генералов держали своих солдат за тупое быдло. Которое должны идти и умирать, куда скажут. И не рассуждать. А тут вдруг выяснилось: люди, которые знают, за что сражаются, способны на невозможное. Каковое они и совершают. Вся история французских войн того времени — как революционных, так и впоследствии наполеоновских — это история солдатских подвигов.

Могут возразить: Суворов тоже ценил в своих солдатах «умение знать свой маневр». Но он, повторяю, был исключением. Над ним в русской армии смеялись как над чудаком. Как, кстати, впоследствии и над его учеником, Кутузовым. И в результате получили позор Аустерлица. Но это было потом…

Вернемся к нашему Бонапарту. К 1793 году во Франции сложилась странная ситуация. Солдаты-то имелись — и очень неплохие — а вот с генералами выходило хуже. Одни подались за бугор. Иных просто прихлопнули под горячую руку — вроде как за измену. Правильно или нет — судить не нам. Но положение получилось паршивое. Руководить было некому, и «на безрыбье» брали кого попало.

Типичный пример генерала, попавшего на пост потому только, что ставить было некого, — генерал Карто. Он командовал республиканской армией, осаждавшей мятежный Тулон. Этот город был, что называется, знаковым. Над ним развевалось белое роялистское знамя. Конечно же, не обошлось и без оккупантов. Как иначе! Как в стране бардак — тут же набегают добрые соседи, жаждущие и себе отхватить кусочек. Вот и здесь присутствовали все старинные соперники Франции. В бухте стоял английский флот, а в крепости, в компании с местными сторонниками королевской власти, сидели испанские солдаты…