М. Смирнова (Ред.) - Мао Цзэдун. Любовь и страх Великого Кормчего Страница 9

Мао же, увлеченный революционными идеями, считал традиционный брак пережитком прошлого. Члены «Научного общества», кружка молодых радикалов, которым он руководил, брачные контракты не признавали. «Наши поступки направляются либо голодом, либо сексом. Человеческая потребность в любви сильнее любой другой потребности. Люди либо встречают любовь, либо вступают в бесконечную череду постельных ссор, которые отправляют их искать удовольствий на берегах реки Пу (квартал злачных заведений в царстве Вэй), — писал он в те годы. — Люди, живущие в условиях законного брака, представляются мне бригадой насильников. Я в нее не войду».

Тем не менее, семья Ян Кайхуэй настояла на том, чтобы все было сделано по традиции, и в 1921 году Мао и Ян сочетались законным браком. Это была свадьба, на которой не было ни красных платьев, ни церемонии приезда невесты, ни факелов с гербом жениха. Зато было много друзей, музыки и тостов в честь будущего Китая.

Осенью 1922 года в молодой семье появился первенец — Аньин, на следующий год родился Аньцин, в 1926 году — Аньлун. Но, регулярно рожая, Кайхуэй не оставляла мужа без поддержки. Ей он поручал самую ответственную, самую трудную работу. Помогая Цзэдуну выстраивать структуру коммунистической партии, женщина выполняла обязанности казначея, была личным помощником, секретарем и даже связным.

Но ценил ли Мао эти усилия?

Накануне свадьбы Мао весь был поглощен подготовкой к первому съезду коммунистической партии Китая. Все это время, начиная с революции 1911 года, страну раздирали гражданские войны. Приходящие к власти клики, одна за другой, то пытались восстановить монархию, то свергали друг друга. Каждая провинция жила по своим законам: где-то убивали губернаторов и на их местах воцарялись главари вооруженных формирований, где-то пытались придерживаться республиканских принципов правления. Единой, централизованной, действенной власти в Китае не было. В Пекине переворот следовал за переворотом, генералы бросали армии на подавление путчей, но, заняв пост председателя республики, тут же начинали бредить воскрешением имперских традиций.

Одновременно с этим развивалось и крепло объединение тайных обществ Китая, получившее название Гоминьдан (национальная партия Китая). Само по себе это объединение заслуживает отдельного рассказа, но здесь мы остановимся на нем ненадолго, лишь для того, чтобы объяснить некоторые поступки и стремления молодого Мао Цзэдуна.

Итак, Гоминьдан сформировался еще на рубеже XVIII и XIX веков под личным началом видного общественного деятеля Сунь Ятсена. Своей целью Ятсен ставил свержение маньчжурской династии и установление монархии представителя коренной китайской императорской ветви. Именно действия Гоминьдана спровоцировали восстания в 1911 году, приведшие к свержению династии Цин. Однако возглавить страну Сунь Ятсену тогда не удалось — власть захватили представители военной коалиции.

Но он не терял надежд и продолжал объединять вокруг себя все видные общественные силы страны. В двадцатых годах такой силой стала коммунистическая партия Китая, подпитываемая советской Москвой. Но отношения с Гоминьданом сначала не задались.

Вернемся к 1921 году. Ян Кайхуэй ждет свадьбы, а Мао Цзэдун то и дело пропадает в Шанхае, где идет подготовка к 1 съезду коммунистической партии. К тому моменту первичные ячейки были созданы всего в шести провинциях, и на съезде присутствовало 12 партийцев — по два от каждого региона. Мао представлял хунаньскую делегацию.

Хлопоты по организации съезда не прошли для Цзэдуна даром. Его назначили секретарем хунанского отделения КПК. Помимо статуса, эта должность давала и приличный доход — Мао распоряжался всей казной партийной организации, получал деньги от Коминтерна. Его решение о свадьбе во многом было связано с укрепившейся материальной базой — теперь было на что содержать жену и кормить детей.

Правда, необходимо отметить, что сам Мао продолжал придерживаться весьма аскетичного образа жизни. Как бы он ни конфликтовал с отцом, уроки бережливости, полученные в детстве, стали его второй натурой. Цзэдун практически не обращал внимания на свой внешний вид, питался обычной кашей, и единственное, на что тратил деньги — на многочисленные командировки.

И первого, и второго сына Кайхуэй рожает, когда муж находится в отъезде. Но он не получает ни слова упрека от верной спутницы жизни. Даже когда все соседские кумушки начинают судачить о том, что Цзэдун частенько выходит из дома своего партийного товарища, когда тот в отъезде, а дома — лишь его молодая жена, Кайхуэй не теряет веры в супруга. Она вся — воплощенная любовь, верность и понимание. Их считают идеальной революционной парой. А вот Цзэдуну уже через пару лет после женитьбы приходится задействовать весь свой актерский талант, чтобы не выдать, какую скуку в нем вызывает семейная жизнь.

Но Ян Кайхуэй не зря прослыла умной женщиной. Довольно быстро она догадалась, какое место занимает в сердце мужа. Это открытие оскорбило ее до глубины души. Несколько раз она пыталась вызвать Мао на откровенный разговор, но каждый раз получала заверения в любви и верности, насквозь фальшивые. Уезжая в очередную командировку, Цзэдун посвящает обиженной половинке такие стихи:

Машу рукой на прощанье,С печалью обращаю взор назад,И горькие слова опять звучат в душе.Тоска в твоих глазах, в дуге бровей застыла,Дождинки слез вот-вот прольются.И море облаков несется надо мной.О небо! Что тебе известно?Везде в мире так близки — она и я,И нет других на свете.

Очень может быть, что Цзэдун и сам верил в свои слова. Но это не мешало ему заводить краткосрочные романы практически во всех деревеньках, куда отправляла его партийная работа. Все эти годы он много занимался работой с крестьянством, находить взаимопонимание с которым Мао помогало его деревенское происхождение. Это требовало полной отдачи и длительных отлучек. Кроме того, партийная деятельность Цзэдуна раздражала действующее правительство, и его начала преследовать полиция. В результате он практически совсем перестал бывать дома, скинув заботы о семье на преданную жену.

Кайхуэй разрывалась между семейным долгом и ревностью. Закатывать скандалы ей мешало воспитание и опасение за Цзэдуна — тот строил политическую карьеру и слава хорошего семьянина помогала находить общий язык с нужными людьми. Кроме того, она действительно искренне и преданно любила, и ради этой любви готова была закрывать глаза на все сплетни и домыслы.