Михаил Ахманов - Золотой свисток или Вояжи писателя Ахманова Страница 9

Обсуждали они еще музей этнографии, место вполне приличное, где имелся отдел лопарей, финнов и саами. Там соглашались Ильзу принять, но только в виде чучела – не было в музее ни бассейна, но просторной ванны. К тому же директор сомневался, можно ли считать Ильзу настоящей финкой – те финны, что ему встречались, были сплошь бесхвостыми.

Тут вышло Ильзе поглядеть на цирк – конечно, в телевизоре, к которому она так пристрастилась, что в ванной ей установили особый аппарат, китайский влагонепроницаемый. Львы и тигры ее не вдохновили, клоуны, акробаты и жонглеры тоже не вызвали большого интереса, а вот на фокусника Петросяна она смотрела затаив дыхание. Очень ей понравилось, как он пилил ассистенток пополам и протыкал их шампурами, а девицы были все одно целехоньки. К тому же Петросян был молод и красив, и кажется, Ильза не осталась равнодушной к нему и его чудесному искусству.

Ахманов с женой отправились к фокуснику на переговоры. Тот, посмотрев портфолио Ильзы (вид сверху топлесс) восхитился, а от хвоста пришел в полный экстаз. Ударили по рукам, оформили Ильзу ассистенткой, снабдили надувным бассейном из пластика и ящиком сникерсов, а после Петросян увез русалочку на гастроли по Европе, где они и пробыли год без малого. Затем вернулись, и Ахманов с женой поспешили на первое же представление.

Глядят, а на арене краса-девица, вылитая Ильза, но с двумя ногами! Рост баскетбольный, ноги от ушей, глаза голубые с финской поволокой, а из кармашка сникерс торчит… Точно Ильза! Она их тоже увидела, разулыбалась, повертела ножкой, хлопнула по коленке и побежала к Петросяну – тот уже ждал ее с пилой и шампурами.

Ахманов с женой переглянулись и облегченно вздохнули.

– Хорошо мы ее определили, – сказала супруга Ахманова.

– Хорошо, – согласился Ахманов.

– К настоящему фокуснику!

– Бери выше – к магу-чудодею! – уточнил Ахманов.

– Удачно он ее распилил.

– Мастер! Ножки классные, и никакой чешуи!

Вернулись они домой, жена Ахманова поглядела на фотографию Ильзы и пригорюнилась.

– А я ведь так и не выучила финский…

– Не беда, – сказал Ахманов. – В выходной двинем на рыбалку, так что чисти аквариум и закупай сникерсы.

– Надеюсь, не в наших озерах будете ловить? – заметила его жена. – Я русалочку хочу, а не водяного с жабьими лапами!

– Само собой, не в наших. Зря мы, что ли, бились за шингенской визой, – ответил Ахманов и пошел звонить Ефимычу.

ВОЯЖ 9. РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ

Писатель Ахманов с женой отправились в Рим, дабы обозреть его культурные сокровища. Но сразу дело до сокровищ не дошло, так как супруга Ахманова пожелала отправиться в шопинг. Они вышли из отеля и сразу уткнулись в посудную лавку, где жене Ахманова очень понравилась сковорода – огромная, тяжелая, блестящая.

– Зачем нам эта сковородка? – морщась, сказал писатель Ахманов.

– Блины печь, – ответила жена.

– У нас есть две сковородки для блинов, – возразил Ахманов.

– Те французские, а эта – итальянская, – пояснила жена.

– А куда мы сунем такую здоровую дуру?

– Как куда? В твой портфель!

Надо заметить, что писатель Ахманов иногда брал в свои вояжи старый, но очень вместительный портфель с десятком собственных книг. Книги эти дарились соотечественникам, прозябавшим за бугром во всяких Франциях и Испаниях, с целью их приобщения к родной литературе. В Рим Ахманов тоже взял портфель с последними своими шедеврами, но место в нем еще оставалось.

Итак, они купили сковородку, вернулись в гостиницу, спрятали приобретение в портфель и снова отправились гулять. А когда вернулись, Ахманова поджидал у стойки портье видный мужчина с обширной лысиной.

– Витторе Джакконезе, – представился он и продолжил на английском: – Первый помощник министра культуры Республики Италия. С покорной просьбой к синьору Ахманову.

– Слушаю, – сказал Ахманов, оглядывая лысого с подозрением. Но на мошенника тот не был похож.

– Мы знаем, что синьор Ахманов – известный русский писатель, – произнес Витторе Джакконезе. – И если выпало нам счастье видеть его в Риме, то не соизволит ли он встретиться с журналистами и провести пресс-конференцию? Для репортеров ведущих изданий Рима, Парижа, Лондона, Мадрида и Нью-Йорка?

Ахманов гордо расправил плечи и сказал супруге:

– Вот видишь, дорогая, моя слава перешагнула все европейские границы! – Потом он перешел на английский и поинтересовался: – Когда и где?

– Завтра, синьор, в одиннадцать тридцать, – сообщил Витторе Джакконезе. – К одиннадцати мы пришлем за вами лимузин и отвезем в Колизей.

Ахманов вздрогнул.

– Почему в Колизей? Надеюсь, гладиаторских игр с моим участием не будет?

– Что вы, синьор! Ожидается масса журналистов, и Колизей лучше всего подходит для пресс-конференции. Мы закроем его для туристов часа на четыре… может, на пять… В зависимости от обстоятельств.

Ахманов надул щеки и кивнул.

– Ладно! Присылайте машину.

Утром к отелю (кстати, весьма скромному, "три звезды") подъехала крутая тачка и восемь моторизованных карабинеров. Ахманов спустился, прихватив портфель с книгами и слегка удивившись его тяжести. Вспомнив о неприятностях в Испании и Англии, он решил, что будет дарить книги только итальянским, французским и американским журналистам. Жена с ним не поехала, а собралась на экскурсию в Ватикан. Но Ахманов не обиделся, понимая, что хоть он важная персона, но все же римскому папе не чета.

Поднявшись в императорскую ложу Колизея, он был потрясен. Тут торчали сорок восемь микрофонов с эмблемами различных СМИ, на арене, у камер и прожекторов, суетились техники, а в проходах и на скамьях бушевала и вопила тысячная толпа – щелкоперы, папарацци, фанаты, фанатки и прочая нечисть. Словом, восемь карабинеров-охранников были совсем не лишними. Ахманов уже представлял, как на него набросятся поклонницы, повалят на пол, сорвут одежду и…

Но встреча началась довольно мирно, с вопросов, что выкрикивали журналисты. Всех переорал горластый репортер из «Таймс», а может, из "Дейли ньюс":

– Когда? Когда вы подадите в суд, мистер Ахманофф? И где намерены судиться? Здесь, в Риме?

Сперва Ахманов остолбенел, но, послушав вопли других репортеров, быстро разобрался в ситуации. Его приняли за того российского писателя, который имел претензии к Дэну Брауну. Наш литературный гений клялся, что романы "Демоны и ангелы" и "Код да Винчи" Браун содрал с его творений, вывезенных нелегально за рубеж то ли мормонами, то ли иллюминатами, а может, агентом ЦРУ. Ожидалось, что россиянин появится в Риме со дня на день, дабы бросить Брауну перчатку прямо на месте преступления. Западные СМИ рассчитывали на большой скандал – возможно, с мордобитием и метанием тухлых яиц. Словом, обстановка накалилась.