Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 — сентябрь 1904 Страница 9

Съезд сдал затем в «протокольную комиссию» вопрос об опубликовании протоколов и принял 11 резолюций тактических:

1) О демонстрациях.

2) » профессиональном движении.

3) » работе среди сектантства.

4) »    »        »      учащейся молодежи.

5) » поведении на допросах.

6) » фабричных старостах.

7) » международном конгрессе 1904 г. в Амстердаме.

8) » либералах (Старовера).

9) » либералах (Плеханова).

10) » социалистах-революционерах{19}.

11) » партийной литературе.

Затем съезд был закрыт председателем после краткой речи, напоминающей всем об обязательности решений съезда.

Рассматривая поведение мартовцев после съезда, их отказ от сотрудничества (о коем редакция ЦО их официально просила[9]), их отказ от работы на ЦК, их пропаганду бойкота, – я могу только сказать, что это безумная, недостойная членов партии попытка разорвать партию… из-за чего? Только из-за недовольства составом центров, ибо объективно только на этом мы разошлись, а субъективные оценки (вроде обиды, оскорбления, вышибания, отстранения, пятнания etc. etc.) есть плод обиженного самолюбия и больной фантазии.

Эта больная фантазия и обиженное самолюбие приводят прямо к позорнейшим сплетням, когда, не зная и не видя еще деятельности новых центров, распространяют слухи об их «недееспособности», об «ежовых рукавицах» Ивана Ивановича, о «кулаке» Ивана Никифоровича{20} и т. д.

Доказывание «недееспособности» центров посредством бойкота их есть невиданное и неслыханное нарушение партийного долга, и никакие софизмы не могут скрыть этого: бойкот есть шаг к разрыву партии.

Русской социал-демократии приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путем сплетен и кружковых давлений.

Кто ценит партийную работу и дело на пользу социал-демократического рабочего движения, тот не допустит таких жалких софизмов, как «правомерный» и «лояльный» бойкот центров, тот не допустит, чтобы дело страдало и работа останавливалась из-за недовольства десятка лиц на то, что они и их приятели не попали в центры, – тот не допустит, чтобы на должностных лиц партии воздействовали приватно и тайно путем угрозы не сотрудничать, путем бойкота, путем пресечения денежных средств, путем сплетен и лживых россказней.

В протокольную комиссию

Товарищи! В ответ на Ваш запрос, согласны ли мы опубликовать свои имена в протоколах II съезда, уведомляем Вас, что мы с своей стороны решительно ничего против этого не имеем, но не берем на себя решить, насколько это допустимо по конспиративным соображениям в интересах наших товарищей в России. Решение этого вопроса о конспиративности зависит от подлежащей партийной инстанции.

Женева, 4 октября 1903 г.

Впервые напечатано в 1927 г. в Ленинском сборнике VI

Печатается по рукописи

В протокольную комиссию

ЦК просит комиссию по обнародованию протоколов съезда немедленно доставить ему полный текст принятых съездом 1) программы партии; 2) организационного устава партии и 3) всех резолюций и решений съезда.

Написано 23 сентября (6 октября) 1903 г.

Печатается впервые, по рукописи

Максимум беззастенчивости и минимум логики

В № 46 мы перепечатали резолюцию V съезда Бунда о положении Бунда в РСДРП и дали свою оценку ее[10]. Заграничный комитет Бунда отвечает нам весьма подробно и зело сердито в листке своем от 9 (22) сентября. Самой существенной частью этого сердитого ответа является следующее феноменальное открытие: «Кроме устава-максимум (sic![11]), пятый съезд Бунда выработал еще устав-минимум», и сей минимум полностью и приводится, причем в двух примечаниях поясняется, что «отвержение автономии» и требование согласия ЦК Бунда на обращение к еврейскому пролетариату со стороны других входящих в партию частей «должно быть выставлено, как ультиматум». Так решил V съезд Бунда.

Не правда ли, как это… красиво? Съезд Бунда выработал сразу два устава, определяя сразу – и максимум и минимум своих желаний или требований. При этом минимум благоразумно (о, в высшей степени благоразумно!) прячется в карман. Опубликовывается (в листке от 7 (20) августа) только максимум и при этом публично, прямо и ясно заявляется, что этот максимальный проект устава «должен быть предложен II съезду Российской социал-демократической рабочей партии, как базис для обсуждения (это заметьте!) вопроса о положении Бунда в партии». Оппоненты нападают, конечно, на этот максимум с особенной яростью именно потому, что это – максимум, что это – «последнее слово»[12] направления, ими осуждаемого. Тогда, через месяц, люди, не испытывая ни малейшего смущения, вытаскивают из кармана «минимум» и грозно добавляют: «ультиматум»!

Это уже не «последнее слово», а настоящая крайняя цена… Только крайняя ли, господа? Нет ли у вас в другом кармане минимального минимума? Не выступит ли он на свет божий еще эдак, примерно, через месяц?

Мы сильно опасаемся, что бундовцам вся «красота» этих максимума и минимума плохо понятна. Запросить втридорога, затем сбавить 75 % и заявить: «последняя цена», – да разве иначе торговать можно? Да разве между торгашеством и политикой есть разница?

Есть, господа, смеем вас уверить, что есть. Во-первых, в политике некоторые партии проводят систематически известные принципы, а из-за принципов торговаться неприлично. Во-вторых, когда люди, причисляющие себя к одной партии, рассматривают некоторые свои требования, как ультиматум, т. е. как условие самой принадлежности к партии, то политическая честность требует, чтобы это обстоятельство не скрывалось, не пряталось «на время» в карман, а, напротив, выдвигалось открыто и определенно с самого начала.

Мы давно уже проповедуем бундистам эти нехитрые истины. Еще в феврале (№ 33) мы писали, что играть в прятки неумно и недостойно, что Бунд выступил отдельно (с заявлением об OK), ибо хотел выступить, как сторона, ставящая всей партии условия[13]. За такую оценку дела нас обдали тогда целым ушатом специфически-бундовских (можно сказать с равным правом: специфически-базарных) ругательств, а между тем события показали теперь, что мы были правы. Именно стороной выступает Бунд в решениях V съезда, ставя всей партии прямые ультиматумы! Именно такой постановки вопроса добивались мы всегда от бундовцев, доказывая, что она неизбежно вытекает из занятой ими позиции: бундовцы сердито протестовали, уклонялись и увертывались, а в конце концов должны-таки были показать свой «минимум».