Андрей Турков - Александр Твардовский Страница 90

22

«Главная мысль <Шолохова>, помнится, такая, — вспоминал Липкин: — „Кому вы поручили писать о Сталинграде? В своем ли вы уме? Я против“». Между тем Гроссман провел в Сталинграде самые страшные месяцы, и присланные им оттуда очерки получили широкую известность.

23

В дневнике К. Чуковского 23 марта 1954 года отмечено, что Федин рассказывал ему о новой, «прелестной, едкой» поэме, прочитанной на его даче автором.

24

«„Едва раскрылись первые цветы…“ „Новый мир“ и общественные умонастроения в 1954 году» //Дружба народов. 1993. № 11. С. 221.

25

К слову сказать, после летней, в 1955 году, поездки на родину, где, по словам поэта, «никакого Загорья нет и тех людей нет», в его рабочей тетради появилась краткая, но красноречивая запись: «Петровский мост (название деревни. — А. Т-в) — место гулянья целого округа — ни кустика, ни знака, и деревень тех нет вокруг». Не завязь ли это стихов, увы, недописанных:

Ни кустика, ни знака,И деревень тех нет вокруг…

И не «аукнулось» ли здесь давнее, «тёркинское»:

Край известный до куста.Но глядит — не та дорога,Местность будто бы не та.

Вот и взгорье, вот и речка.Глушь, бурьян солдату в рост,Да на столбике дощечка.Мол, деревня Красный Мост.………………………………..У дощечки на развилке,Сняв пилотку, наш солдатПостоял, как на могилке…

(«Про солдата-сироту»)

26

«Я… принялся читать стихи Твардовского, — записал Чуковский 28 февраля 1956 года, — дошел до „Встречи с другом“… и заревел».

27

См.: Вопросы литературы. 1993. Вып. 3. С. 285.

28

Там же. 1988. № 10.

29

Вспомните сказанное в «Родине и чужбине»: «Я не знаю строения печальнее и непригляднее…»

30

Примечательно и то, что в разделе критики августовской книжки 1958 года была поддержана его предшествующая повесть «Южнее главного удара», а в сентябрьской горячо одобрен только что появившийся в печати жестоко реалистический рассказ «Иван» совершенного новичка — Владимира Богомолова.

31

Екатерина Алексеевна Фурцева, тогда член президиума ЦК КПСС.

32

Именно ему спешил рассказать о своей беседе с Хрущевым летом 1957 года: автор настоящей книги случайно был у Твардовского, когда Казакевич примчался к нему, и, сразу остро ощутив, как обоим не терпится остаться наедине, тут же ушел.

33

Какой выразительный эпитет!

34

Этот часто печатавшийся в «Новом мире» скрупулезный исследователь отечественной экономики советского периода много претерпел за свою дотошность (вплоть до исключения из партии). Зато один жестоко раскритикованный им автор, чьи, по словам Лациса, «бесстрастно скучные мысли» излагались «бесстрастно скучным языком», сделал головокружительную партийную карьеру и в годы перестройки был притчей во языцех как символ сопротивления ей. Речь идет о Егоре Кузьмиче Лигачеве.

35

«В Твардовского я совершенно влюбился, — писал В. Некрасов матери 14 февраля 1946 года. — Удивительная простота и полное отсутствие позы у этого человека, дважды „лауретированного“ и занимающего такое положение в таком молодом возрасте — 35 лет — в современной литературе. В последний раз я просидел у него чуть ли не четыре часа и никак уйти не мог. Кормит, поит, дает книги читать, а главное — говорит: „Ваше дело правое, победа будет за Вами“».

36

Чупринин С. Позиция (Литературная критика в журнале «Новый мир» А. Т. Твардовского) // Вопросы литературы. 1988. № 4; Биуль-Зедгинидзе Н. Литературная критика журнала «Новый мир» А. Т. Твардовского (1958–1970). М., 1996.

37

Примечательно, что огромную роль в подготовке к изданию книги М. Цветаевой «Избранное», первой после десятилетий отверженности, сыграли близкие друзья Твардовского Э. Казакевич и А. Тарасенков. Сам же поэт написал о рукописи в высшей степени положительный отзыв, напечатанный в слегка измененном виде после выхода книги в «Новом мире» (1962. № 2) за подписью «А. Т.». «Она очень хороша», — писала о внутренней рецензии Твардовского дочь Цветаевой А. С. Эфрон, благодарная еще и за то, что по его настоянию в сборник включили одно из лучших стихотворений «Тоска по родине — давно разоблаченная морока…».

38

Его статью «Снаряжение в походе» (1962. № 1), не оставившую, как говорится, камня на камне от сталинистского и примитивнейшего романа Всеволода Кочетова «Секретарь обкома», Твардовский считал «подвигом журнала».

39

См.: Огонек. 1955. № 43; Правда. 1958.7 декабря; Новый мир. 1965. № 9; 1966. № 12; 1968. № 4.

40

В дневнике известной актрисы Ф. Раневской, соседки поэта по его последнему дому на Котельнической набережной, есть запись 1965 года:

«В темном подъезде у лифта стоит Твардовский.

Я:

— Александр Трифонович, почему Вы такой печальный?

Опустив голову, отвечает:

— У меня мама умерла.

И столько в этом было детского, нежного, святого, что я заплакала. Он благодарно пожал мне руку».

41

Твардовский был депутатом Верховного Совета РСФСР второго, третьего, пятого и шестого созывов.

42

«Выступает один из руководителей отдела пропаганды, — вспоминал о совещании в ЦК КПСС известный журналист Егор Яковлев. — Александр Трифонович слушает его и вдруг тихо-тихо говорит: „Неужели он, правда, так думает? Неужели он, правда, так думает?“».

43

«Команда по всем линиям, — записывал Твардовский еще 14 января 1965 года, — никаких лагерей, никаких — как темы лит<ературных> произведений». Непосредственным же поводом для этой акции была заметка М. Хворостова «Почта генерала» в «Вечерней Москве» 19 декабря 1964 года о мемуарах генерала Горбатова и читательских письмах к нему.

44

После освобождения от немцев Смоленска, вывезя из деревни и устроив там всех родных — «семь душ» («Неизвестно, что было бы с ними, не найди я их в деревне»), он записывает: «Счастье мое все-таки, что я в молодости жил отдельно».