Дмитрий Володихин - Патриарх Гермоген Страница 92

О проекте памятника духовным пастырям времен Смуты сохранилось гораздо больше сведений.

Речь идет о двух личностях — патриархе Гермогене и настоятеле Троице-Сергиевой обители Дионисии. Им предстояло соседствовать на одном постаменте. Московская православная общественность собиралась установить двойной монумент на Красной площади. Императорское Московское археологическое общество объявило конкурс на памятник. Ни один из присланных на конкурс двадцати восьми проектов не подошел для исполнения, хотя проект скульптора Андреева и удостоился первой премии. Члены жюри склонялись к тому, что лучше поставить памятник по проекту В.М. Васнецова (он не участвовал в конкурсе) — многофигурный монумент «Спасение России», где скульптуры патриарха Гермогена и архимандрита Дионисия представляли собой всего лишь центральную часть очень большой композиции, а главенствовало скульптурное изображение святого Георгия Победоносца{383}.

На сооружение грандиозного мемориала была объявлена народная подписка. Однако… сначала мировая война, затем революционные события, а потом идейные предпочтения новой власти помешали осуществиться замечательному начинанию.

До 1932 года в Москве существовала еще одна святыня, прямо связанная с патриаршим служением Гермогена, — Ермолаевский храм. Многие относили его возникновение к трудам святителя. Московская Синодальная контора разрешила отделить частицу святых мощей Ермогена для Ермолаевской церкви{384}. Но при большевиках этот храм подвергся варварскому разрушению.

Советская эпоха испытывала своего рода избирательную глухоту к некоторым великим именам русского прошлого. На протяжении многих десятилетий персоны, давно вошедшие в пантеон отечественной истории, как бы не существовали, сделались невидимками. Гермоген? Духовный пастырь времен Великой смуты? Кто таков?! Какой-нибудь реакционеришка, дитя невежественной поповщины? Не знаем! Да хоть бы он и существовал, хоть бы и делал нечто значительное, а все равно — социально неблизок! Попрощаемся с ним.

Имя его более неразличимо в шуме времени. Поступки его утонули в болоте забвения.

Если и писали историки о величайших деятелях Церкви до 1980-х, то либо в тоне разоблачения, либо в связи с культурой, политикой, то есть «по касательной». Об их главной роли — духовных водителей нашего народа — говорили ничтожно мало. А ежели и сообщалось что-либо, то в основном скверные вещи.

История Русской церкви начала медленно выплывать из небытия в конце 1980-х — в связи с торжествами, посвященными 1000-летию Крещения Руси. В 1990-х о роли Церкви стали говорить больше. Но титаническая глыба Гермогена, неподъемная, неудобная, всё еще оставалась «подводной» частью русской судьбы. С поверхности ее не замечали…

Лишь в «нулевых», особенно с приближением четырехсотлетия памятного освобождения Москвы от поляков, о Гермогене вновь заговорили. Появились новые статьи, новые популярные брошюры. Медленно, очень медленно выкристаллизовывалась мысль — святитель Гермоген достоин памятника в центре столицы.

Прежде всего, требовалось объяснить общественную значимость такого мемориала для нашего времени.

Для православного верующего ясна и не требует комментариев суть христианского подвига святого Гермогена: как первоиерарх Русской церкви он отстаивал незыблемость ее устоев в Московском царстве.

Для тех, кто не верует или не воцерковлен, следовало сделать очевидной светскую или, если угодно, гражданскую суть деяний патриарха. В конце 1610-го — начале 1611 года Россия как независимое государство перестала существовать. На окраинах ее всем распоряжались интервенты, шайки воровских казаков, войска самозванцев или же просто царило безвластие. В Москве сидело безвластное же, но к тому же еще и беззаконное боярское правительство. Оно во всем подчинялось польскому гарнизону Кремля и пропольской администрации, которую утвердил сам король Сигизмунд III. Только через два года Россия будет восстановлена — ценой величайших жертв и огромных усилий. Это возрождение станет возможным благодаря земскому освободительному движению, родившемуся в русской провинции. А у истоков его стоял именно патриарх Гермоген — он стоял на своем, не уступал захватчикам и посланиями взывал к здоровым силам, остававшимся в дальних городах и землях. Его твердость, его духовная непримиримость дали русским людям тот нравственный образец, который так нужен был в условиях всеобщего распада, гнили, корысти и предательства. Оступись он, умолкни, благослови ложную власть, и не собрали бы, скорее всего, отечества нашего, распалось бы оно на куски, только память бы осталась об исчезнувшей великой державе. У него требовали этого ясно и неотступно, его пугали, мучили, но он остался непреклонен. Могучая фигура, человек, достойный уважения даже среди тех, кто не готов обращаться к нему молитвенно. И, наконец… разве много в России памятников героям Смутного времени? Тем, кто спас нашу страну? Тем, кто пал за нее, оставшись честным, не струсив и не предав родину? Мало, ничтожно мало! Так пусть в центре Москвы, на видном месте, навсегда утверждена будет память об одном из таких людей.

Гермогена поминая, общество воздаст по заслугам тем, кто по воле патриарха встал за веру и отечество.

Понемногу образованное общество перестало с порога отвергать все эти доводы, их вновь начали воспринимать как нечто естественное для русской исторической мысли.

Летом 2008 года в Институте философии Российской академии наук прошел круглый стол, организованный общественным движением «Народный собор» и литературно-философской группой «Бастион», где впервые заговорили: «Надо ставить памятник патриарху Гермогену!» Дело двигалось неспешно, трудно. Каждый шаг стоил больших усилий. Получить разрешение на постройку. Собрать деньги (люди опять, как 100 лет назад, опустошали кошельки ради святого дела). Провести конкурс на лучший проект. Создать монумент. Соблюсти тысячу административных процедур. Никакая личность сама по себе, никакая организация в одиночку не своротили бы такую гору. Очень много потрудился общественный фонд во главе с Галиной Ананьиной. Огромные средства дал фонд «Вольное дело». Помогали журналисты, священники, православные братства… Иными словами, по старой русской традиции монумент ставили «всем миром».

Осенью 2011 года состоялся крестный ход с новонаписанной иконой священномученика Ермогена. Он вышел из Нижнего Новгорода и завершился на Красной площади в Москве.

25 мая 2013 года в полдень на территории Александровского сада, близ Кремлевской стены, был открыт памятник священномученику Гермогену (Ермогену), патриарху Московскому и всея Руси. Произошло то, чего православный мир нашей страны ждал на протяжении пяти лет.