Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев Страница 94

Гай Калигула до того, как стал императором, подвергался длительному психологическому давлению со стороны Тиберия. С момента смерти отца, когда он впервые столкнулся с вероломством врагов, четырехлетний мальчик начал ощущать всевозрастающее чувство тревоги, которое усиливалось с каждым годом. Поскольку в ходу было тайное оружие, годы взросления стали мучительным ожиданием смерти; за каждой улыбкой и за каждым дружелюбным жестом он усматривал притаившегося убийцу. Юношей он непрерывно ощущал дышащую в затылок смерть, а конвульсии страха сотрясали его с каждой новой гибелью представителя императорской семьи. Несомненно, расправы над старшими братьями и матерью наложили гнетущий отпечаток на его восприятие действительности. Чтобы выжить, ему надолго пришлось затаиться, но сжавшаяся внутри пружина тайной мести требовала разрядки, которой можно было бы избежать лишь при наличии могучей созидательной идеи. Его враждебность, смешанная с природной глупостью и хамством, превратилась благодаря созданным условиям абсолютной вседозволенности в устойчивое стремление к садизму.

Через унижения и период двусмысленности прошел и Нерон. Изгнание матери не прошло бесследно для мальчика, который в два года от роду был на длительный срок отлучен от опальной матери. И в это время, и позже, когда мать оказалась супругой своего дяди-императора, ему навязчиво внушали мысль о терпеливом ожидании своего часа. Насмешки, угрозы, намеки – все должно было сноситься с милой притворной улыбкой, чтобы потом сполна отомстить за испытания детства. Юный Нерон надолго запомнит упреки наследника и сына императора Клавдия, с которым у него случались стычки. А тема освобождения от потенциальных претендентов на власть станет самой болезненной фобией уже императора Нерона: он будет травить, организовывать убийства и маскарадные судилища с последующим уничтожением только за принадлежность того или иного человека к роду Юлиев^Клавдиев. Подоплекой стремления уничтожать возможных претендентов на власть для Нерона, как позже для Ивана Грозного, Сталина и Саддама Хусейна, являлось глубинное осознание неспособности проявить себя в качестве мудрого правителя и их неверие в то, что они запомнятся как великие государственные деятели. Принимая во внимание, что его далекий предшественник император Август с завидной последовательностью организовал великое множество браков между знатными родами, Нерону пришлось извести целую орду потенциальных претендентов на трон. А потом еще десятки, а может, даже сотни людей, которых он подозревал в организации заговоров. Тревожное детство породило аномалии взрослого человека.

Детские унижения и оскорбления в жизни Чингисхана могут считаться классическим путем выращивания «злых» ростков в человеке. Тэмуджин-Чингисхан в детстве после отравления отца испытывал крайнюю нужду и ежедневные, порой ежечасные унижения со стороны сводного брата.

К смертельному противостоянию с братом добавилось негативное влияние замкнутости того автономного мира, в котором на время оказался девятилетний мальчик. Это привело к крайней степени внутреннего напряжения в микросоциуме, разразившегося трагическим выбросом накопленной энергии сопротивления. А после совершенного убийства брата Тэмуджин несколько лет находился в рабстве, закованный в колодку и полностью лишенный свободы, не имея возможности не только перемещаться, но иногда даже питаться или пить. В этот период будущий хан прошел через одно из самых тяжелых испытаний – социальным отторжением, что вызывало в нем не меньший эмоциональный стресс, чем физические страдания. Унижения детства, социальное несоответствие и опасность физического уничтожения вызвали необходимость утверждать свое право на существование лютой борьбой, бороться за признание в социуме и навязывать новые нормы перекраиваемому силой обществу. Ненасытное желание отмщения, жажда властвования, готовность к небывалым разрушениям, бездушная жестокость и убийства стали неотъемлемой частью и одновременно инструментами борьбы.

Характер другого тирана, русского царя Ивана Грозного, формировался подобным же образом. Детство, наполненное страхами и вечным ожиданием вероломства бояр (на них же потом он и выместит взращенную злобу), смерть изведенной боярами матери, женоненавистничество гомосексуального отца, акты насилия со стороны одних аристократических группировок по отношению к другим – все это мелькало перед глазами маленького великого князя и не могло пройти для него бесследно. Покинутый и забытый всеми, проводящий время в роскошных пустых покоях, он многое передумал в своем замкнутом мире, прежде чем стать взрослым тираном, собравшимся растерзать всех в отместку за жуткую пустоту первых лет жизни. С тайной радостью Иван отыскивал подтверждения «богоизбранности» царей в книгах, чтобы укрепиться в мысли, что царю «дозволено» избивать своих «холопов». Среди прочего это можно рассматривать как один из немногих примеров негативного влияния книг – когда они прочитываются уже при наличии шоковых эмоций, преодолении пороговых раздражителей, ведущих к аномальному мышлению и восприятию действительности.

Об унижениях и отвержении социумом можно говорить при анализе таких личностей, как Гитлер или Распутин. Их ранний период жизни характеризует нахождение в законсервированном пространстве микромира, в котором уровень общественного давления традиционно гораздо более высок, чем в необъятном жизненном пространстве большинства людей. Оба они подвергались прессингу со стороны окружения, находясь в условиях довольно ограниченного, автономно живущего по своим критериям мирка. Гитлер прошел путь постоянных стычек с отцом, что на фоне ободрения и обожания матери привело к тяжелым переживаниям и противоречивому восприятию своей роли. Психологическая борьба с отцом и притеснения со стороны последнего были характерны и для детства Распутина. Не лишним будет добавить, что и на личности Гитлера, и на личности Распутина определенный отпечаток оставили унижения психосексуального характера. Первого они привели к подавленной сексуальности и мазохистскому типу развития отношений с женщинами, второго – к гиперсексуальному и упрощенно-садистскому подходу к противоположному полу. Григорий Распутин всегда помнил о давлении со стороны односельчан, которые навязывали мальчику ненавистный образ жизни. Психологически ущемлял его и отец, называя никчемным и требуя работать, «как все». Отторжение социумом, к которому оба исторических персонажа по формальным признакам принадлежали, стало для них определенным стимулом к бегству из замкнутого пространства. Временному, потому что каждый из них горел неугасимым желанием доказать, «бросить в лицо» судьям свои невероятные достижения. Распутин для этого возвращался в родное село в сибирской глубинке, у Гитлера в этом не было надобности, поскольку он оказался на виду у всей страны. Их гипертрофированная жажда подтверждения своей социальной состоятельности, среди прочего, вылилась в непримиримо-грубое отношение к знакомым детства и юности у Гитлера (в годы расцвета могущества) и, наоборот, в щепетильно-трепетное отношение к крестьянам у Распутина. И в том, и в другом случае мы имеем дело с неадекватной реакцией на прежний социум, свидетельствующий об остатках напряженности и тревожности. Так или иначе, отторжение от своего социального слоя и притеснения со стороны окружения вынудили и Гитлера, и Распутина к бегству в поисках нового спасительного мирка.