Серафима Чеботарь - «Звезды», покорившие миллионы сердец Страница 98

Александр Вертинский

В 1918 году на Украине, особенно в Харькове и Одессе, оказалось множество столичных знаменитостей, приехавших после Октябрьского переворота на гастроли в сытые украинские города и застрявших там, отделенных от родных мест линией фронта гражданской войны. Среди них был и прославившийся своими «изысканно-жеманными» песнями Александр Николаевич Вертинский.

С Валентиной Саниной Вертинский познакомился в артистическом кабаре при харьковском Доме артиста – провинциальном подобии знаменитой петроградской «Бродячей собаки», куда попал, едва приехав в Харьков из Киева. В своих воспоминаниях Вертинский так описывает свое первое впечатление от Валентины: «На меня глянули безмятежно-спокойные, огромные голубые глаза с длинными ресницами, и узкая, редкой красоты рука с длинными пальцами протянулась ко мне. Она была очень эффектна, эта женщина. Ее голова была точно в тяжелой золотой короне. У нее были раскосые скулы, красиво изогнутый, немножко иронический рот…Она была очень похожа на пушистую ангорскую кошку». Певец был сражен с первого взгляда: и красотой молодой женщины, и ее необыкновенным нарядом. Санина была одета в закрытое до горла черное платье, подчеркивающее все кошачьи изгибы ее стройного тела, с единственным украшением – висящим на шелковой ленточке белым хрустальным крестом, эффектно выделявшимся на фоне черной материи. Этот наряд был столь непохож на яркие пестрые туалеты остальных дам, увешанных поддельными драгоценностями, что уже этим много мог сказать о своей обладательнице.

Вертинский влюбился не на шутку. Все свободное от концертов время он посвящал Валентине – долгие прогулки и разговоры сменялись совместными кутежами в актерских компаниях. Вертинский посвятил ей несколько романсов, самые знаменитые из них – «Буйный ветер» на стихи А. Блока и «Трефовый король». Считается, что Валентине был посвящен и знаменитый «За кулисами» со словами: «Послушайте, маленький, можно мне вас тихонько любить?» Валентина, по всей видимости, Вертинского ценила как артиста, но не разделяла полностью его чувств. Играя его любовью, она позволяла себе мучить его, вела себя как классическая «инфернальница» из романов Достоевского. В конце концов отношения прекратились, и, по всей видимости, инициатором разрыва была Валентина. Вскоре Вертинский уехал с концертами в Одессу.

Напоследок Вертинский написал в ее честь еще один романс «Это все, что от вас осталось», подводящий итог этой любви:

Все окончилось так нормально,Так логичен и прост конец,Вы сказали, что нынче в спальнюНе приносят с собой сердец.

К образу Валентины Саниной Вертинский еще не раз возвращался в своем творчестве. Лично они встретились еще только раз – в Нью-Йорке, когда она уже была известным модельером. В 1946 году он написал в память о былом трагических «Мышей»:

Где теперь вы вянете, старея?Годы ловят женщин в сеть морщин —Так в стакане вянет орхидея.Если в воду ей не бросить аспирин.Хорошо, что вы не здесь, в Союзе.Что б вы делали у нас теперь, когдаНаши женщины – не вампы, не медузы,А разумно кончившие вузыВоины науки и труда!…Как Вы были мне когда-то близки!Как от Вас кружилась голова!

Валентина тоже не осталась в Харькове. Вслед за отступающими белыми частями она оказалась в Крыму. Здесь, в Севастополе, на железнодорожной станции, она познакомилась с Георгием Матвеевичем Шлее, за которого в 1921 году выйдет замуж и с которым останется до самой его смерти. Валентина присоединилась к нему скорее от отчаяния, увидев в Георгии внутреннюю силу и огромную волю к жизни – то, чего так не хватало ей самой, изрядно потрепанной многомесячными мотаниями по воюющей Украине, но затем по-настоящему оценила этого человека. Вместе они перебрались на немецком корабле в Константинополь, оттуда по поддельным греческим паспортам, купленным на вырученные от продажи последних драгоценностей Валентины деньги, – в Грецию. Из Греции Георгий и Валентина скоро переехали в Италию, где Санина пыталась сделать карьеру как актриса немого кино, а в 1922 году – в Париж. Здесь Валентина поступила в труппу прославленного кабаре «Летучая мышь» – за два сезона, что Валентина состояла в труппе, ей не удалось достичь никаких видимых успехов, но зато супруги накопили денег на переезд через Атлантику. В конце 1923 года Георгий и Валентина оказались в Нью-Йорке – с небольшой суммой денег, большими амбициями и чемоданом, в котором были платья Валентины, сшитые и придуманные ею самой. Из дешевых тканей, странных фасонов, они не были похожи ни на последние парижские новинки, ни на сдержанно-крикливую моду Соединенных Штатов. Еще в Париже наряды Валентины заметил выдающийся художник Лев Бакст, прославившийся своими театральными костюмами, и посоветовал ей быть верной сложившемуся стилю, отметив его оригинальность и смелость. В то время были модны короткие стрижки, скрадывающие женскую фигуру прямые силуэты и заниженные талии, а Валентина ходила с уложенной вокруг головы длинной косой и в женственных платьях, подчеркивающих все изгибы ее тела. Когда она проходила по улице, все оборачивались: мужчины смотрели вслед красивой женщине, а их жены пожирали глазами ее туалеты. Валентину нередко останавливали и интересовались, кто сшил ей то или иное платье, и, узнав, что она и есть автор, просили сшить для них такое же. Иногда Валентина соглашалась – правда, нередко оказывалось, что результат работы не совпадает с первоначальными пожеланиями клиентки. На все недоумения и упреки Валентина отвечала, что раз ей доверили сшить платье – то ей виднее, какое платье ей надо сшить, чтобы то лучше всего подходило заказчице. И никогда не ошибалась – ее платья всегда были индивидуальны, они подчеркивали личность его обладательницы и особенности ее внешности и поведения. О русской портнихе даже написал американский журнал «Vogue», отметивший ее длинные узкие закрытые платья из черного бархата. Постепенно клиенток становилось все больше. В 1925 году Валентина организовала в Нью-Йорке небольшое ателье.

Джордж Шлее

У ее мужа, ставшего в США Джорджем Шлее, дела тоже шли в гору. Успешно играя на бирже, он смог составить неплохое состояние, а занявшись театральным бизнесом, добился успеха и определенной известности, войдя таким образом в круг людей, допущенных в высшее нью-йоркское общество. Валентина получила прекрасную возможность демонстрировать и себя, и свои туалеты. На светских раутах и театральных вечеринках Валентина быстро стала признанной законодательницей стиля: ее яркая, необычная славянская красота и ее необыкновенные платья – с роскошными декольте и пышными рукавами, подчеркнутой талией и оригинальными деталями – привлекали всеобщее внимание. Этому способствовал и стиль поведения Валентины, в которой продолжала жить театральная актриса: ее экспрессивные манеры, речь, полная драматических эффектов, и отточенные выразительные жесты делали ее центром внимания в любой компании. Наряды себе Валентина тоже шила с расчетом на театральный эффект. Каждое ее платье несло определенный образ, создавало вокруг своей обладательницы своеобразную ауру – до Валентины Саниной так модную одежду в Америке не шил никто.