Яна Франк - Дневник дизайнера-маньяка Страница 11

Потом, когда эскиз века надо будет показать заказчику, вкрадчивым голосом дизайнера попросят как-нибудь повторить это на более приличном носителе.

На презентацию он явится с большим белым листом, на котором неуверенной рукой нарисовано нечто. Плохо скомпонованное, неуклюжее и неинтересное. Некоторое время дизайнер будет объяснять, что здесь имелось в виду. А когда лицо заказчика станет совсем скучным, нырнет под стол, извлечет откуда-то свой первый эскиз и радостно сообщит:

— Вот, тут хорошо видно, что я хотел сказать!

Впрочем, чего вы хотите, дорогие заказчики? Дизайнер — существо эмоциональное и трепетное. И все у него в жизни сложно.

Достаю из-под кучи бумаг исторический «эскиз».

Некогда это вывалилось из папки арт-директора на презентации. Чья-то гениальная идея или шутка?

Как мы потом жалели о том, что заказчик это увидел! Как ругались программисты, которым велено было это собирать!

Уборщица недоверчиво обходит мой стол.

— Вы знаете, я ведь сама тут ничего не трогаю. Один раз выбросила бумажку со стола Василия, а он потом полдня кричал, что я уничтожила единственный экземпляр его концепции. Мы даже в мусорку на улице вместе залезали, но ничего не нашли.

Один из дизайнеров, услышав нашу беседу, приносит какой-то мятый листок, добытый из некоего «заслуженного» ящика.

— Узнаете?

Уборщица наклоняется к «эскизу» поближе.

— В самом деле, что-то знакомое. Кружочки эти внизу...

Что это?

— Прямо перед дверью на улице висит! Большой плакат на заборе!

Иди и твори!

Брать или не брать

Я часто получаю вопросы о том, брать или не брать заказ, и все они упираются в одно и то же: «соглашаться ли на работу, если клиент невыносим, но дает много денег», «денег не дают, но интересно» или «заказчик — хороший человек, мне его жалко». В ответ я предлагаю свою любимую формулу «два из трех».

В заказе на дизайн всегда есть три компонента: задача, заказчик и гонорар. В идеале задача должна быть интересной и вдохновляющей, заказчик — милым и симпатичным, а за выполненную работу должны платить кучу денег. Так вот, для дизайнерского счастья в принципе достаточно, чтобы в заказе присутствовали два компонента из трех.

То есть можно взяться за жутко увлекательную задачу для очень обаятельного человека, даже если у него мало денег. Можно сделать для приятного заказчика гору скучной работы, если он за это щедро заплатит. Или выполнить интересное задание для сволочного и занудного клиента за очень-очень хороший гонорар.

Ну и наоборот: никакая куча денег не утешит, если задание вызывает тоску, а заказчик — отвращение. И так далее.

Что мы теряем, раздавая картинки в интернете?

Одна из читательниц воспользовалась моим приглашением и разместила работы на сервере, где дизайнеры выставляют свои достижения, после чего написала мне: «Я начала получать предложения прислать картинки, опубликовать что-то в журналах и газетах, и, наконец, кто-то захотел купить сделанный мной объект. Вопрос: может ли это быть правдой? Неужели кто-то вот так, через интернет, что-то у меня купит и не обманет?»

Может быть, конечно, всякое.

Лично я всегда даю картинки всем, кто просит. А просят для журналов, сайтов, блогов, электронных изданий. Обычно пишут: «У нас нет денег, но нам очень уж нравится эта картинка, мы, само собой, укажем имя автора при публикации». Если иллюстрация уже нарисована и не продана кому-то с эксклюзивными правами, я посылаю ее не задумываясь. Некоторые знакомые возмущаются: «Ведь наверняка они не такие бедные! Могли бы хоть сотенку дать!» Но мне кажется, не это главное. По большому счету, иллюстраторов и дизайнеров кормят заказчики, которые просят сделать что-то специально для них, за нормальное вознаграждение. А чтобы они нас находили, нам нужны публикации. Каждая публикация картинки с подписью — шанс, что кто-то заметит автора.

Когда я дарю кому-то иллюстрацию для печати, я прошу прислать экземпляр издания. И меня не тревожит тот факт, что получаю я его только в двадцати процентах случаев. Что пришлют — все мое, а если где-то в неизвестном корейском, финском или марсианском журнале появляется моя картинка, все равно она хоть немножко работает на меня. Даже если я ее никогда не увижу.

Также нет ничего страшного в том, что кто-то воспользуется чужими работами для своих личных целей, например распечатает и повесит на стенку или сделает заставку для телефона. С таким бороться бесполезно, автору стоит воспринимать это как признание.

Разумеется, запрещено выдавать чужие работы за свои. Но обнаружить таких нарушителей обычно очень просто: чаще всего через совсем небольшой срок после «преступной» публикации находятся наблюдательные зрители, которые непременно поспешат указать на плагиат истинному хозяину иллюстрации.

Иногда картинку просто крадут. Находят в интернете в неплохом разрешении и, не спросив никого, берут в работу — например, печатают какое-то свое объявление, криво прилепив на иллюстрацию название фирмы и дурацкий текст. Встречаются совсем наглые и находчивые: пару раз кто-то додумался купить мой постер формата А3, отсканировать и использовать полученный файл для дальнейшей печати. В первом случае я нашла результат на открытках в модной дизайнерской лавке, во втором — на майке в интернет-магазине.

Если с иллюстратором произошло нечто подобное, для начала стоит его поздравить — это успех. А дальше можно пойти к юристу, который предложит виновным судиться по всей форме (а это обойдется недешево) либо заплатить разумную сумму, за которую пострадавший автор согласен благородно забыть о случившемся. Обычно деньги приходят в течение месяца без комментариев.

Итак, любой возможности лишний раз опубликовать уже готовую работу я предлагаю радоваться. Любой доказанной краже в коммерческих целях — тоже.

В случае пожара ничего не тушить!

Когда-то давно, когда я еще не получила образование и не стала дизайнером, я работала в ателье, где шили вещи из коллекций от-кутюр для берлинских модниц.

С появлением новой коллекции приходил каталог, в котором к каждой странице были пришпилены образцы всех тканей и фурнитуры. Клиентка говорила «хочу вот это», с нее снимали мерки и заказывали в модном доме выкройку выбранной модели, подогнанную точно по ее фигуре. К выкройке прилагались отрезы тканей, ровно столько, сколько нужно, вся фурнитура, этикетки с логотипом дома, и вещь собиралась вручную. Метр каждой материи стоил четыреста — шестьсот немецких марок, и это было очень много. А если случалось что-то на видном месте «запороть», приходилось заказывать новый кусочек ткани. Причем кроить требовалось строго в нужном направлении, чаще всего по долевой нити, и в случае неудачи приходилось заказывать отрез на всю длину испорченной детали, поэтому любая миллиметровая ошибка в опасном месте могла обойтись дорого.

В этом ателье действовало правило, которому все железно следовали и о котором напоминалось постоянно. Никого не интересовало личное отношение каждого к этому правилу, его запрещалось принимать на свой счет, обижаться или возмущаться, оно не обсуждалось и строго выполнялось.

Правило было такое: если случилось страшное — рванули, дернули, отвалилось, продырявилось, иголка сломалась и неожиданно пробила нежную ткань, потянули и нитка порезала что-то или капнули, или подпалили, неважно что, какая-то катастрофа, — первым делом надо бросить все и выйти на улицу. При любой погоде. Одеться и выйти минимум на десять минут.

Никакие аргументы вроде «я сохраняю спокойствие и способность мыслить в критических ситуациях» не принимались. Выйди. И вернись через десять минут, остыв, справившись с первым волнением, когда перестанут трястись руки и пройдет порыв быстро-быстро что-то предпринять, чтобы исправить, прикрыть, спрятать ужасное. После чего подойди к главному мастеру и спокойно обсуди, что можно сделать.

Я некоторое время сопротивлялась этому правилу, мне казалось, что раз случилась беда, надо срочно спасать ситуацию. Я ведь не псих и не истеричка какая-нибудь, чтобы гнать меня на улицу остывать. Но выгоняли всех, не разбираясь, кто истеричка, а кто псих.