Елена Грицак - Помпеи и Геркуланум Страница 11

В атриуме дома Корнелия Руфа рядом с имплювием стоял картибул. Италийцы называли так массивный, выполненный целиком из мрамора стол. После извержения от него остались только резные подставки, которые некогда поддерживали столешницу. Непритязательные в быту самниты ставили сюда тяжелые котлы. Позже на картибуле красовалась парадная посуда: кубки, солонки, чаши для вина, серебряные и золоченые блюда.

На обедах в доме Менандра еду подавали в серебряном сервизе, в котором насчитывалось 118 предметов. Стенки кубка —канфара – обвивали оливковые ветви, края были окантованы искусно исполненной чеканкой. Овальное серебряное зеркало, исполненное в строгом классическом стиле, выдавало руку греческого мастера. Его обратная сторона представляла собой медальон с рельефным изображением женщины, помещенным в ажурную металлическую рамку.

Кухонная утварь – черпаки, сковороды, ведра, как правило, выполнялась из бронзы. Из того же материала делали оборудование лавок, в том числе весы и гири. Несмотря на утилитарное назначение, все эти вещи украшались орнаментом и рельефами, но сами изображения принимали специфический облик. Так, гири малого веса были отлиты в виде девичьих головок, тяжелые – в виде толстой свиньи. Вешая на дверях не обычные кольца, а бронзовую горгону Медузу, хозяева верили, что зло оставалось за порогом жилища.

В зимнюю пору жилища обогревали переносными открытыми жаровнями или водяными отопительными приборами, похожими на те, что устанавливались в городских термах. Бронзовый цилиндр с изогнутыми ножками в виде волчьих лап и с куполообразной крышкой служил одновременно обогревателем и устройством для нагревания воды. Раскаленные угли помещали внутрь сосуда, а воду наливали в пустое пространство между трубой и наружными стенками. Боковые ручки имели вид ладоней человеческих рук, прикасавшихся к раскаленной поверхности. Крышку венчали фигурки эрота, дельфина и двух обнаженных борцов.

В нагревании питьевой воды нуждались владельцы частных домов и хозяева лавок, подобных нынешним кофейням. Зимой там подавали теплые напитки, устанавливая на отдельном столике устройство, похожее на самовар. Аналогичный по конструкции знаменитой русской утвари, он превосходил ее в красоте и удобстве пользования.

Mulier pulcherrima

Древнеримское общество в целом, как и помпейское в частности, включало в себя различные объединения и группы. Помимо самой крупной ячейки – родовой общины, античный человек не мог существовать вне религиозных или профессиональных коллегий, мелких кружков и дружеских компаний. Женщины также включались в различные коллективы, но их роль в этих структурах не была однозначной и постоянной. Жизнь любой помпеянки проходила в замкнутом домашнем мире и была целиком посвящена заботе о домочадцах. Юные девушки, наряду с почтенными матронами, пекли хлеб, убирали дом, ухаживали за садом, ходили на рынок, но самой важной обязанностью считалось обеспечение членов pater familias (рода, фамилии) одеждой.

Связь моральных качеств женщины с домашним ткачеством глубоко укоренилась в сознании италийцев.

Отправляясь в поход, воин умолял возлюбленную оставаться casta («чистой»), верной, что означало времяпровождение за прялкой в окружении старух. По словам историка Гая Транквилла Светония, сам Август прилагал немало усилий для возрождения фамилий в старинном их виде, для чего демонстративно носил плащ из полотна, вытканного женой и дочерью. Женщины царского рода умели ткать и с детства приучались ко всем домашним делам.

Императрице Ливии физический труд был необходим для поддержания репутации mulier pulcherrima. Гордая, крайне честолюбивая дочь Друза Клавдиана отличалась необыкновенной красотой, не имея себе равных по уму, наблюдательности, знанию латинской и греческой литературы. Добродетельность Ливии Друзиллы во многом являлась заслугой Августа, ставшего ее вторым супругом без развода с первым – храбрым полководцем Тиверием Нероном. С благословения жрецов император женился на беременной матери двоих детей, причем оставленный супруг присутствовал на брачном пире в качестве посаженного отца. В старости лицо Ливии сохраняло свежесть, в черных волосах не было заметно седины, голос очаровывал звонким тембром. Прекрасная императрица почти ничего не потеряла из качеств, коими с молодости пленяла мужчин, и вдобавок обрела то, что позволяло отзываться о ней фразой «Domum mensit, lanam fecit» («Сидит дома, прядет шерсть»).

В Помпеях существовал культ Ливии, которая по всей Италии почиталась как богиня Благочестия. Божественную супругу императора воспевали в гимнах, ей посвящали города, храмы и алтари.

Супруги помпейских декурионов также занимались домашней обработкой шерсти для повышения авторитета своих мужей. В старину хозяйка с дочерьми и рабынями работала на женской половине дома или непосредственно в своей спальне, то есть там, куда не допускались посторонние мужчины.

Фрагмент статуи Ливии

В ранней литературе любая замужняя женщина, независимо от реального поведения, изображалась безупречной особой. Однако этот образ ни в старину, ни в разнузданные имперские времена не соответствовал реальности. Римский писатель Колумелла, говоря об участии матроны в домашнем труде, с горечью отмечал, что «сейчас большинство женщин утопают в роскоши, не считая достойным брать на себя заботу об обработке шерсти, а изготовленные дома одежды вызывают у них презрительные улыбки».

Весь женский мир умещался на двух туалетных столах. Сидя за одним из них, женщины укладывали с помощью щипцов волосы, завивая их большими изогнутыми гребнями и затем выпрямляя пробор малыми. Прическу закрепляли шпильками или иглами с декоративными наконечниками. На меньшем по размеру столике располагалась косметика и парфюмерия: флаконы с духами, буковые орешки, сальные шарики под названием sapo, ароматические пастилки, вазочки с румянами, притираниями, пудрой.

С развитием товарного производства увеличилось количество ремесленных мастерских, и необходимость в домашнем производстве отпала. Тогда же переменилась роль женщин в обществе. В Помпеях они составляли значительную часть персонала пекарен и предприятий по переработке шерсти. Из настенных надписей известно, что в одном из помпейских ланифрикариев трудились Аттика, Веррия, Агата. В мастерской по производству войлока работала некая Кукулла, которая наравне с мужчинами занималась чисткой и ворсованием одежд.

Мастерские имели довольно большую площадь, чаще располагаясь непосредственно в доме владельца, как правило в светлом помещении у наружной стены. Некоторые хозяева занимали под производство перистиль. Все работники имели низкий социальный статус, и в этой среде, безусловно, уже не было матрон. Об уровне развития ткацкого производства можно судить по найденным в городе рельефам, на одном из которых изображена продажа одежды в лавке, а на другом – процесс ее изготовления в мастерской, причем мужчина сидит за ткацким станком, а женщина обрабатывает шерсть. Таким образом, место хозяйки заняла женщина-специалист.

Помпеянкам не запрещалось голосовать: в предвыборных надписях часто фигурируют женщины, предлагающие избрать в магистраты то или иное лицо. Например, Аселлина со Смириной предлагают избрать в дуумвиры Гая Лоллия Фуска. За других кандидатов выступают Исмурна, Мария, Эгла. Надписи похожей тематики имеются на стенах пекарни Папирия Сабина, где сохранились имена свободных горожанок Стации, Петронии и рабыни Олимпионики.

Жители Древней Италии, от раба до знатного патриция, одевались в шерстяные одежды. Лен выращивался в малых количествах, шелк был слишком дорог, а полотно употребляли преимущественно для изготовления парусов и тентов, которыми в зной накрывали амфитеатры во время представлений.

Город у подножия вулкана был самым крупным в Кампании центром переработки шерсти. Помпеи снабжали всю Италию превосходным сукном. Во времена Античности его производство почти не отличалось от теперешнего; разница заключалась лишь в применении механизмов. В I веке местное шерстяное производство сосредотачивалось в небольших цехах, где трудились мастера различных специальностей: ланифрикарии мыли и чистили шерсть, инфекторы красили, оффекторы подновляли краски на полинявших одеждах, коактилиарии изготавливали войлок, а фуллоны – сукно.