Жан-Люк Энниг - Краткая история попы Страница 13

Мужчины-макасены, в том числе борцы (kaduma), придают своим задам пепельный оттенок, а женщины в полнолуние, когда начинаются танцы (okou), натирают свои попы арахисовым маслом. Выпуклые твердые полушария женских ягодиц, похожие на бронзовые отливки, красиво выделяются на фоне ночного неба, а мужские зады — крепкие, сухие, поджарые — словно вылеплены из глины, так же как их голые, натертые золой головы. Мужчины натираются золой с головы до ног — сжигается особый кустарник, — тело приобретает синевато-серый оттенок и становится похожим на статую из ноздреватого камня. Потом на кожу взбитым молоком наносится множество линий и узоров, молоко размывает пепел, и узоры выглядят черными на пепельном фоне. Глядящие в небо ягодицы мужчины-макасена, обрабатывающего поле сорго или табачную плантацию, производят сильное впечатление. Зола питает и чистит кожу, защищает ее от паразитов и... делает намного красивее. Kaduma, одержавших победу в состязании, награждают «золой героев». Все нубийские племена поклоняются натертой золой заднице, как божеству.

ГЛАВА 13. Фантом

Ягодицы могут набухать и опадать, наливаться или подбираться — эта изменчивость отнюдь не признак меланхолического темперамента. Попа не выражает состояния души — в отличие от рук, губ или глаз. По сути своей она нейтральна, чтобы не сказать — равнодушна. Что это — беспечность, расслабленность или глубокое уныние? Трудно сказать, но факт остается фактом: иногда попа оживленно трепещет, иногда опускается, словно затосковав, но в ней нет ни гордости, ни ревности, она вовсе не капризна. Ягодицы немы и, пожалуй, глуповаты. По ним ничего нельзя понять, потому что они ничего не выражают. Влюбляться с первого взгляда в нечто, не способное на ответные чувства, — верх идиотизма. Ужасно глупо окружать задницу ореолом несуществующей тайны. Только слабоумный может разглядеть в ней красивый пейзаж, морские волны, табуны диких лошадей, барханы пустынь и бог знает что еще.

Примерно так рассуждают недруги попы. Добавим еще кое-что. Попа глуха и нема, и потому ей неведомо, как сильно люди могут ее любить или ненавидеть. Трудно смириться с тем, что мир так несправедливо устроен. Бывают, конечно, попы, наделенные душой, но таких очень мало. Кое-кто полагает, что одухотворенные попы — самые потрясающие из всех, но большинство не разделяет подобного убеждения, втайне предпочитая ягодицы глупые, ничего о себе не понимающие, грубо плотские. Такова любовь.

Стоит ли искать в ягодицах верность? Боже упаси! Они вечно ускользают, всегда предают. Порой руки пытаются ухватиться за них, как за выступ скалы, но неизменно соскальзывают, ободрав ладони до крови. Ну да, всегда найдутся скалолазы-экстремалы, возжелавшие доказать себе, что могут атаковать эту стену и победить. Но большинство предпочтет отступиться или — а это еще хуже! — постарается внушить себе, что они победили, покорив неприступную твердыню.

Ягодицы — это упругая нежная плоть, до нее приятно дотрагиваться, но никто не знает, из чего они на самом деле состоят. Есть мнение, что это лишь иллюзия, обман чувств, что они попросту не существуют — как дорогие сердцу Андре Дотеля[49] «грибы-призраки». Так что же, попы — это фантом? Возьмите, к примеру, какую-нибудь выдающуюся задницу: ее владелец поворачивается — и что же? — мы видим весьма посредственное лицо. Задница вмиг утрачивает половину своей прелести. Она вообще часто страдает по вине лица, а вот обратное происходит крайне редко, значит, ее роль в любви не так уж и велика. Как пишет Мишель Турнье, «если лицо любимого человека возбуждает вас сильнее любой другой части его тела — это верный признак истинного чувства». Порой остается только пожалеть, что красивая задница не может поменяться местами с заурядным лицом. Коротко говоря, если попа — второе лицо человека, иногда лучше и вовсе не видеть первое.

Попа непостоянна. Ветрена. Когда вы смотрите на нее с близкого расстояния, она может показаться вам скованной, не уверенной в себе и даже слегка поношенной, но вот она удаляется, вам ее уже не догнать, и тут-то мошенница внезапно оживляется, набирает силу, встряхивается, расправляется. Впору поверить, что она радуется тому, что улизнула от нас. Ничего подобного — все дело в движении. На расстоянии мы видим лишь главные ее линии (две вертикальные, две горизонтальные), игру теней, придающую ей объем. Издалека попа выглядит намного привлекательнее, в ней есть загадка. Одна беда — как говорится, близок локоть...

Попа умело играет со светом. И со временем суток. Она всегда играет. И всегда найдется дурак, который купится на ее штучки. Взять хотя бы ту сцену из «Зеленой кобылы», в которой Аделаида обольщает беднягу Оноре. Она стоит на коленях, ее зад высоко поднят, голова низко опущена. Оноре удивлен богатством плоти — он^го всегда огорчался, что эта часть тела у девушки, на его вкус, недостаточно крупна. «Черная юбка медленно колыхалась, отбрасывая зыбкие тени на стену в глубине кухни. Оноре пристально вглядывался в темноту, пытаясь оценить формы тела. Он был взволнован столь неожиданной переменой. Аделаида снова взялась обеими руками за щетку и принялась тереть пол: ее аппетитный зад ходил ходуном, и Оноре не мог прийти в себя от изумления».

Вот эти-то ужимки и сводят нас с ума.

То же происходит, когда женщина так низко нагибается, что верхняя часть тела словно бы отделяется от нижней. Перед нами как будто не одна женщина, а две, и потрясающие размеры ягодиц внезапно наводят на мысль о слоне, которого упоминает Малларме. Кое-кто, оправдываясь, уверяет, что, мол, в такой диспропорции между бюстом и задом, мощными ляжками и изящным, удлиненным торсом есть нечто поэтичное и волшебное. Этих любителей потрясает фантастический гибрид единорога и львицы. А вот те, кто равнодушен к заднице, не желают особо утруждать себя поисками женщины в женщине. Для таких людей попа далеко не главное счастье в жизни и не путь постижения мудрости. Они предпочитают о ней просто забыть.

ГЛАВА 14. Щель

ЧТО ТАКОЕ ЯГОДИЦА?

Для греков — с чем бы они ее ни сравнивали, с шаром (gloutos) или бугорком (puge) — важны были плотность и размер. Римляне называли ягодицы словом nates— от санскритского nitambah, что означает «склон» или «гребень» горы. От латинского nates произошли слова naches и nages, существовавшие во французском языке до XVI века. Позже они вошли в лексикон кожевников (так называли часть шкуры от ноги до хвоста) и мясников. Со времен Поздней Римской империи с этими словами конкурировало слово вульгарной латыни fissa, давшее к 1200 году fesse, — от fissum (щель) на классической латыни. В словаре XIV века все еще присутствует слово naches— собственно полушария, а словом обозначается лишь щель между ними. В конце концов fesse взяло верх над остальными, и то, что с начала времен было мясистым и . округлым, стало называться словом, обозначающим пустоту.

Все это противоречило здравому смыслу, ведь ягодицы — самая крупная из мясистых частей тела. И все же ягодицы — такие весомые, такие материальные — присвоили себе слово fissa, за которым скрывается отрицательная величина, ничто. Загляните в словари. Какая неблагодарность: там нет ни слова о седалищной борозде. Фюретьер пишет о «мясистой части, находящейся на оборотной стороне человека», а недавнее издание «Тезауруса французского языка» — о «двух мясистых выступах, образованных мышечно-жировой тканью, расположенных ниже и сзади подвздошного гребня». Подведем итог: ягодицы появились на свет из расщелины, но сделали все, чтобы от нее отречься. Поскольку им это удалось, никто и не пикнул. Но неужели попа стыдится своего происхождения?

Совсем замолчать существование первородной щели было невозможно, потому-то в языке и появились насмешливые прозвища, вроде «ягодичного пробора» или «задней борозды». Обе метафоры доказывают, что рельеф задницы образуют холмы полушарий. А любые холмы и пригорки существуют лишь на фоне более низкого рельефа. Щель очерчивает ягодицы, без нее они были бы слепой, рыхлой массой. Щель — не складка местности, а основа географии ягодиц.

Принято считать, что все красивое в человеческом теле имеет пару. Это относится и к ягодицам. Встречаются, конечно, ужасные отклонения, например «сиамская» задница: один из китайских императоров влюбился в женщину, у которой было две головы, две пары грудей, два сердца, две пары рук и две пары ягодиц. Да, гармонично, но все равно ужасно. А вот человеческого существа с тремя ягодицами никто никогда не видел, да и вообще трудно сказать, куда можно было бы пристроить подобную аномалию, даже у Дали не получилось бы. Расхожее выражение «красивая пара ягодиц» не то чтобы неверно, но звучит как-то глупо. Очень редко — но такое тоже случается — одной ягодицы можно недосчитаться, и тогда кажется, что зад окривел. Ягодица исчезла, но мы знаем, что она когда- то существовала, ее призрак еще витает в воздухе. Ягодица-одиночка выглядит неприятно и вызывающе. Выражение n'у aller que d'une fesse — «ходить вползада» — имеет два значения: 1) хромать; 2) действовать вяло, неохотно. «Утехи бывают вялыми и томными, — писал Монтень. — Дамы могут обратить на нас внимание по тысяче разных причин, а вовсе не из-за душевной привязанности. Порой ими руководит коварство. Они принимают нас неохотно — ходят вползада».