Владимир Васильев - Старинные фейерверки в России (XVII - первая четверть XVIII века) Страница 15

В день окончания торжеств, справлявшихся в Москве по поводу Ништадтского мира, снова был устроен фейерверк и, как рассказывает современник, «пущено было множество ракет и явился во всем блеске храм Януса, но с той разницей, что большие двери его уже не отворялись».

Торжественные фейерверки в ознаменование «славного мира» были организованы также русскими послами в ряде западно-европейских государств. Один из них, наиболее замечательный по оформлению, был сожжен в Амстердаме 9 декабря 1721 г. (рис. 28).

В заключение отметим отдельные фейерверки, которые, по сравнению с описанными выше, отражали события иного характера.

Например, следует упомянуть об устройстве фейерверков и иллюминаций в ознаменование учреждения первого российского ордена апостола Андрея Первозванного, почитавшегося первым проповедником христианства на территории России.

Известно, что Петр всемерно стремился повысить активность, инициативу и усердие лиц, находившихся на государственной службе. Поэтому, по его приказу, были разработаны и введены в практику новые, разнообразные формы наград и поощрений. В том числе в 1698 г. был учрежден упомянутый орден, предназначенный для награждения государственных деятелей и военачальников. В Петровское время орденом награждались лишь те лица, которые действительно отличались большими заслугами перед государством. Сам Петр принял в награду Андреевский орден только после одержанной в 1703 г. под его непосредственным начальством первой морской победы над шведами в устье Невы.

Характерно, что в проекте орденского устава 1720 г. говорится: «Царевичам и другим принцам крови не должно давать сего ордена, пока они в колыбели (как то в некоторых землях делается) или в младенчестве. Ибо при пожаловании сего ордена надлежит смотреть на личные качества и на заслуги; царские дети, ожидая сего отличия, будут стараться заслужить оной».[71] Значение ордена подчеркивалось и тем, что своеобразный косой Андреевский крест стал служить тогда же эмблемой военно-морского флага, а также некоторых полковых знамен.

Петр постоянно привлекал общественное мнение к фактам награждения орденом Андрея Первозванного отличившихся лиц, побуждая, таким образом, других добиваться высокой награды. Этой цели служил, в частности, установленный ежегодно 30 ноября праздник кавалеров ордена. В этот день устраивались и фейерверки с соответствующим декоративным оформлением. В современных источниках отмечается, что в этих фейерверках, наряду с другими изображениями, показывался Андреевский орден, светившийся голубым огнем. Вместе с тем, Петербург, где обычно справлялся праздник учреждения ордена, а также и Москва украшались богатой иллюминацией.

В начале XVIII в. в Петербурге установился также обычай ежегодного, устройства фейерверков и иллюминаций в день памяти Александра Невского, именем которого Петр собирался назвать новый специально военный орден. Но в данной работе нам представляется интересным обратить внимание лишь на то, что в 1707 г. в указанный день празднования памяти Александра Невского был впервые сожжен фейерверк непосредственно у Петропавловской крепости со стороны Невы.

Заслуживает внимания фейерверк, сожженный в 1710 г. по поводу бракосочетания племянницы Петра — в. кн. Анны Иоанновны с герцогом Курляндским.[72]

Фейерверк был устроен на больших плотах, расположенных на Неве напротив дома Меншикова. Его декорация состояла из трех картин или перемен. Сперва появились загоревшиеся фейерверочными огнями две колонны с «княжескими венцами». Потом были представлены две пальмы со сплетшимися вершинами, над которыми сияли слова; «любовь соединяет». В третьей перемене «показался, — по рассказу очевидца, — Купидон[73] в рост человеческий, с крыльями и колчаном на раменах, он стоял перед наковальнею, замахнувшись большим кузнечным молотом, и сковывал вместе два сердца, лежавшие на наковальне». Над этим изображением светилась надпись: «Из двух едино соединяю». В заключение фейерверочного представления было пущено множество ракет, шутих, водяных швермеров и других фигур. В устройстве указанного фейерверка принимал непосредственное участие Петр, который во время его действия объяснял группе зрителей значение каждой аллегорической картины. Пиротехники и рабочие, обслуживавшие фейерверк, были тогда в маскарадных нарядах.

Интересно также декоративное оформление другого фейерверочного зрелища, устроенного в 1712 г. в Москве, по случаю бракосочетания Петра 1 с Екатериной I. Главное место на нем занимал ярко освещенный транспарант с изображением двух переплетающихся колонн с вензелями возле которых показаны: слева — Петр в образе Гименея[74] с зажженные факелом в руке, у ног его орел; справа — невеста с горящим сердцем в руке, у ног ее целующиеся голубки. Вверху изображения: «всевидящее око» и под ним корона и лента с надписью «в твоей любви соединенный» (т. е. брачный союз, — В. В.). Существует гравюра, запечатлевшая этот транспарант (рис. 29).

В 1715 г. в Петербурге был сожжен фейерверк по поводу рождения царевича Петра — сына Петра I от брака с Екатериной. Сохранилось известие, что этот фейерверк был «великолепным» по оформлению, и в нем была показана аллегорическая декорация, представлявшая рождение царевича, а также сопутствовавшая изображению ярко горевшая надпись: «надежда с терпением».

Известно, что в 1715 г. особенно обострились отношения между Петром и царевичем Алексеем, который был ярым противником осуществлявшихся в начале XVIII в. преобразований. Реакционные силы боярства и духовенства намеревались убить Петра и с воцарением Алексеи восстановить старые, исторически отжившие порядки в стране. Поэтому упомянутая декорация фейерверка, исполненная, несомненно, по инициативе самого царя и рассчитанная на определенный круг зрителей, выражала надежду Петра обрести в лице новорожденного царевича — возможного наследника престола — продолжатели своих начинаний. Одновременно она содержала намек на то исключительное терпение, которое проявлял Петр в безуспешных попытках изменить образ мыслей и поведение старшего сына.

Отметим еще один фейерверк, во время сжигания которого был представлен особым образом упоминавшийся нами «посланец любви» Купидон. В 1723 г. в Москве (на Царицином лугу) был организован, по распоряжению Петра, фейерверк в связи с празднованием годовщины его бракосочетания с Екатериной. Декорация фейерверка состояла из горевших белым и голубым огнем девизов, вензелей, эмблем в виде сердца и т. п., выражавших в целом прочность брачных уз и взаимную любовь соединенной пары. В течение полутора часов было введено в действие множество огненных колес, ракет, швермеров, шаров и др. Однако в данном фейерверочном зрелище наиболее примечательным было появление «летучей машины», оформленной в виде Купидона. Начиненная пиротехническими составами фигура Купидона была подвешена у окна резиденции Петра. Когда же Петр поджег Купидона, то последний «полетел» по тросу к театру фейерверка и ярко осветил всю его декорацию.

В отдельных случаях фейерверки выполняли роль своеобразной газеты, информируя общество о предстоящих событиях. Так, в том же 1723 г., в связи с празднованием (в Петербурге) дня именин супруги Петра, было организовано фейерверочное зрелище, в котором, согласно утверждению камер-юнкера Берхгольца — придворного голштинского герцога, были представлены горевшие эмблемы и надписи, содержавшие весьма ясный намек на предстоявшее коронование Екатерины в Москве. Это, конечно, вызвало сразу же соответствующий резонанс как в дипломатических кругах, так и среди привилегированных слоев населения Петербурга и Москвы.

Данный фейверверк был устроен на ледяном поле замерзшей Невы, напротив Зимнего дворца. При этом отметим, что воздвигнутая здесь фейерверочная декорация зажглась от «ангела с ракетой», летевшего с помощью уже известного нам приспособления (троса) из окна дворцовой залы.

Летом 1723 г., в Петербурге, с целью прославления достигнутых успехов по созданию и строительству морского флота, была организована своеобразная публичная церемония и массовое празднество, посвященные встрече доставленного из Москвы ботика, возбудившего у Петра в юности первоначальный интерес к мореплаванию. Этот ботик признавался современниками родоначальником морского флота России выдвинувшейся к 20-м годам XVIII в. на почетное место среди морских держав.

Сперва ботик был привезен сушей в Шлиссельбург, откуда по Неве в сопровождении десяти галер под начальством самого Петра, прибыл в первых числах июня 1723 г. в Петербург. Здесь у Александро-Невской лавры ботик встречала салютами построенная в боевом строк флотилия из ста легких судов, а также находившаяся у монастыре артиллерия. Затем вся флотилия приплыла к Петропавловской крепости где ботик также встречали салютами, произведенными крепостной артиллерией, пушками с большого фрегата и залпами ружей 2500 солдат, выстроенных на Троицкой площади.