Джон Ревалд - История импрессионизма (Часть 2) Страница 16

Однако у Ренуара, кажется, было более веское оправдание. В большой картине, которую он тогда писал в Буживале в ресторане Фурнез, впервые появилась молодая девушка Алиса Шарига, ставшая вскоре его женой. Эта картина - "Завтрак гребцов" - принадлежит к той же категории, что и "Бал в Мулен де ла Галетт" и "Прогулка на лодках в Шату", написанные два года назад. Это еще одна попытка запечатлеть оживленную людскую толпу в атмосфере, насыщенной солнцем и радостью жизни. Снова друзья Ренуара позировали ему. Напротив будущей госпожи Ренуар, которая держит маленькую собачку, верхом на стуле сидит Кайботт (видимо, он изображен здесь моложе, чем был в то время). Рядом с Кайботтом сидит Анжела, натурщица, которую Ренуар писал заснувшей на стуле с кошкой на коленях. На втором плане в цилиндре стоит Эфрусси, справа - в соломенных шляпах Лестрингез и Лот.

В то время как Ренуар отказался от поездки в Англию, Сислей пересек Ламанш и провел лето на острове Уайта.

Тем временем Писсарро в Понтуазе снова собрал вокруг себя друзей. Там был Сезанн, был и Гоген, наблюдавший за попытками Сезанна найти средства выражения, соответствующие его богатым ощущениям. В своих работах Гоген неуклонно приближался к технике Писсарро и его палитре. Он делал это исключительно по собственному желанию, так как в намерения Писсарро не входило навязывать другим свои концепции. Советы, которые он давал Гогену, не могли слишком отличаться от тех, какие он давал своим сыновьям, начавшим рисовать и писать (старшему из них, Люсьену, было тогда девятнадцать лет).

"Не доверяйте моим суждениям, - говорил он им, - я так жажду, чтобы все вы стали великими, что не могу скрывать от вас свои мнения. Принимайте только те из них, которые соответствуют вашим чувствам, складу вашего мышления. Хотя фактически мы имеем одни и те же идеи, у вас они видоизменяются под влиянием вашей молодости и чуждой мне среды, и я вас поздравляю с этим. Больше всего я боюсь, чтобы вы не были слишком похожи на меня. Будьте же смелыми, и за работу!.." 4

Один из его знакомых, молодой художник, впоследствии записал наиболее характерные советы Писсарро, советы, которые как бы подытоживают концепции и методы всех пейзажистов-импрессионистов. Вот сущность того, что ему сказал Писсарро: "Выбирайте натуру, соответствующую вашему темпераменту. Подходите к мотиву с точки зрения формы и цвета, а не рисунка. Нет необходимости обрисовывать форму, которую можно выявить без этого. Точный рисунок сух и нарушает впечатление целостности, он уничтожает все ощущения. Не обозначайте слишком точно контуры предметов; мазок, правильный по цвету и силе, должен создать рисунок. При изображении массы не так трудно детализировать контур, как писать то, что заключено в нем. Пишите самое существенное в характере вещей, старайтесь передать это любыми средствами, не беспокоясь о технике. Когда пишете, выберите предмет, посмотрите, что находится справа и что слева, и работайте надо всем одновременно. Не пишите кусочек за кусочком, а пишите все сразу, накладывая краску мазками правильного цвета и силы, учитывая, что находится рядом. Используйте мелкие мазки и пытайтесь фиксировать свои впечатления немедленно. Глаз не должен сосредоточиваться на одной точке, а должен видеть целое, наблюдая за отражением красок на всем, что их окружает. Работайте в одно и то же время над небом, водой, ветками, землей, стараясь, чтобы все продвигалось в равной мере, и непрестанно перерабатывайте, пока у вас не получится то, что нужно. Покрывайте холст с первого же захода и затем работайте над ним до тех пор, пока вы не увидите, что больше нечего добавить. Как следует наблюдайте за воздушной перспективой от переднего плана до горизонта, за отражениями неба, листвы. Не бойтесь накладывать краски, отделывайте работу постепенно. Работайте не согласно правилам и принципам, а пишите то, что видите и чувствуете. Пишите щедро и уверенно, так как желательно не терять полученное первичное впечатление. Не робейте перед лицом природы, надо быть смелым, даже рискуя обмануться и наделать ошибок. Нужно иметь всего лишь одного учителя - природу; с ней всегда надо советоваться". 5

Но Гоген еще недостаточно верил в свои силы, чтобы быть смелым, и предпочитал следовать за своим учителем. Когда он вернулся после каникул в Париж в свой банк, ему так сильно недоставало Писсарро, что он жаловался в письме: "Я слышал, как вы проповедуете теорию, что для того, чтобы писать, совершенно необходимо жить в Париже и находиться в курсе идей. Никто бы не сказал этого сейчас, когда все мы, бедняги, варимся в кафе "Новые Афины", в то время как вас ничто ни на секунду не отвлекает и вы живете отшельником... Надеюсь, вы наведаетесь к нам в ближайшее время". Гоген также спрашивал: "Нашел ли господин Сезанн точную формулу работы, приемлемую для всех? Если он найдет рецепт для того, чтобы выразить все свои ощущения единым и единственным способом, попробуйте дать ему одно из этих загадочных гомеопатических лекарств, чтобы он проговорился во сне, и немедленно приезжайте в Париж поделиться с нами". 6

Нервный и подозрительный Сезанн не слишком хорошо принял эту шутку и всерьез начал опасаться того, что Гоген хочет украсть у него его "маленькое собственное ощущение".

Плохое состояние здоровья вынудило Мане послушаться совета доктора и уехать на отдых в деревню. В 1880 году он отправился в Бельвю, в окрестностях Парижа, а в 1881 году снял дом с садом в Версале. "Деревня таит в себе прелесть для тех, кто не обязан там жить", 7 - жаловался он Астрюку, но в то же время пытался как можно лучше использовать ее. Не имея возможности работать над большими картинами, он начал писать у себя в саду, наблюдая необыкновенную игру света, которая так привлекала импрессионистов. Занимаясь этим, он полностью воспринял их технику мелких, живых мазков, так же как их светлые краски. Различные уголки сада в Версале, которые он писал, отмечая каждое движение света, переданы в подлинно импрессионистской манере. Они свидетельствуют о его виртуозности и в то же время о пристальном наблюдении природы. Превосходные результаты его работы не помешали, однако, Фантену обвинить Мане в том, что он "деградирует из-за контакта с этими бездарными живописцами, которые производят больше шума, чем творят". 8

Возвратившись в Париж, Мане был приятно удивлен, увидев своего друга Антонена Пруста на посту министра изящных искусств в кабинете, сформированном Гамбеттой. Одним из первых мероприятий Пруста было приобретение для государства ряда картин Курбе. Все, что находилось в мастерской художника, продавалось в то время с аукциона, чтобы покрыть расходы по восстановлению Вандомской колонны. Пруст также внес в список представленных к ордену Почетного легиона Фора и Мане. Ренуар, получивший эти вести на Капри, был в восторге.

"Я давно собирался написать вам о назначении Пруста, - писал он в декабре Мане, - но так и не собрался. Однако мне только что попал в руки старый номер "Petit Journal", с восторгом отзывающийся о приобретении картин Курбе, что доставляет мне крайнее удовольствие не из-за самого Курбе, бедняга уже не может насладиться своим триумфом, а из-за всего французского искусства. Наконец все-таки появился министр, который понимает, что во Франции существует живопись. Я рассчитывал в следующем номере "Petit Journal" увидеть вас кавалером Почетного легиона, что заставило бы меня рукоплескать на моем далеком острове. Но, надеюсь, это только задержка, и когда я вернусь в столицу, то смогу приветствовать вас как художника, любимого всеми, официально признанного... Не думаю, что вам покажется, будто в этом письме есть хоть один комплимент. Вы веселый боец, не испытывающий ненависти ни к кому, подобно древнему галлу, и я люблю вас за эту жизнерадостность, которую вы сохраняли даже тогда, когда царила несправедливость". 9

С Капри, где было написано это письмо, Ренуар отправился в Палермо и там 15 января 1882 года, на следующий день после того как Вагнер закончил "Парсифаля", за один короткий сеанс написал портрет композитора, который не хотел уделить этому делу больше двадцати пяти минут. 10

Ренуар сделал этот портрет по просьбе своего старого друга судьи Ласко, который вместе с Базилем и Метром водил его на первые концерты Вагнера в Париже. Затем художник возвратился в Неаполь, где останавливался по пути на юг, привлеченный городом, бухтой и Везувием, а также и музеем. Но поездка в Италию была подсказана Ренуару его желанием изучить работы Рафаэля, что он и сделал в Риме после того как провел некоторое время в Венеции, рисуя лагуну, восхищаясь Веронезе и Тьеполо. Он был полон этими новыми впечатлениями и писал Дюран-Рюэлю из Неаполя:

"В Риме я ходил смотреть Рафаэлей. Они великолепны, и мне следовало посмотреть их раньше. Они полны знания и мудрости. В противоположность мне он не старался найти невозможное. Но это прекрасно. В живописи маслом я предпочитаю Энгра. Но фрески восхитительны в своей простоте и величии".