А Мещеряков - Герои, творцы и хранители японской старины Страница 16

Буддизм склонен оценивать человека исключительно с точки зрения его личных добродетелей, и вопросы социальные занимают в этом вероучении подчиненное место. И хотя в Японии VIII в. весьма активно складывалась иерархия духовенства, но она не приобрела кастового характера и оставалась открытой для притока свежих сил. Монахи представляли собой, пожалуй, единственную социальную группу, где активно осуществлялась вертикальная социальная мобильность. Безбрачие монахов, соблюдаемое, правда, далеко не всегда, также препятствовало образованию "династий" и способствовало постоянному обновлению и отбору в руководство буддийской общины самых способных.

В штате придворных монахов Докё появляется в начале 50-х годов VIII в. Монахи того времени не только обучались китайской грамоте, что было необходимо для чтения священных буддийских текстов, переведенных в Китае с санскрита, но и владели многими другими навыками, в частности врачеванием. За Докё утвердилась слава умелого целителя. Видимо, поэтому его направили в 761 г. к занемогшей царице Кокэн (749-758). Докё вошел к ней в доверие, и по мере того как Кокэн обретала влияние, усиливались и позиции Докё.

Ныне уже трудно судить, чем именно Докё завоевал расположение царицы. Может быть, она выбрала его в качестве своего духовного пастыря? Или, как утверждает сборник буддийских легенд "Нихон рёики", составленный на рубеже VIII и IX вв. монахом Кёкаем, "Докё из рода Югэ делил с императрицей одну подушку и управлял Поднебесной"? Так или иначе, но Докё сделался самым доверенным лицом из свиты Кокэн.

В 762 г. он был назначен сёсодзу (третья должность в иерархии буддийских священнослужителей Японии после содзё и содзу), сменив на этом посту Дзикуна, ставленника всемогущего Фудзивара Накамаро. Накамаро, которому было разрешено даже чеканить собственную монету, фактически управлял страной при Дзюннине, взошедшем на трон вслед за отрекшейся Кокэн. Правление Дзюннина, в отличие от его непосредственных предшественников, окрашено скорее в конфуцианские, нежели в буддийские тона.

Летопись лапидарно отмечает, что "между императрицей Кокэн и императором Дзюннином обнаружились разногласия, после чего Кокэн удалилась в храм Хокодзи" [Сёку нихонги, 1975, Тэмпё ходзи, 6-5-23, 762 г.]. Спустя некоторое время императрица публично объявила перед чиновниками, что принимает монашество, оставляя малые дела управления Дзюннину, а крупными отныне станет заниматься сама. Политическая борьба, продолжавшаяся в течение двух лет, окончилась битвой дружин Накамаро и Кокэн, в результате которой войска Накамаро потерпели поражение. Накамаро казнили, а Дзюннина сослали в Авадзи, где он вскоре скончался при таинственных обстоятельствах. Посмертное имя - Дзюннин, под которым он известен ныне, было присвоено ему лишь в 1870 г., что, несомненно, свидетельствует о более чем тысячелетнем замешательстве двора.

Итак, место Дзюннина заняла вторично взошедшая на трон Кокэн (тронное имя Сётоку). Государыня-монахиня пожелала иметь министра-монаха и даровала Докё титул дайдзин-дзэндзи (что буквально и означает "министр-монах"), впервые введенный в придворный обиход. В указе энергично провозглашалось: "Хотя я обрила голову и облачилась в одежды монахини, я должна повелевать Поднебесной. Согласно сутре, Будда рек: "О цари! Когда вы всходите на престол, вы должны пройти бодхисаттвы чистейшее посвящение". А посему для того, кто стал монахом, нет причин, чтобы отстраниться от управления. Почитаю потому за благо, чтобы у меня, императрицы-монахини, был министр-монах" [Сёку нихонги, 1975, Тэмпё ходзи, 8- 9-20].

Так обосновывалась возможность занятия монахами самых ответственных государственных должностей. Призвав себе в помощь буддизм, государство обмирщвляло монашество (по крайней мере некоторую его часть) и, отрывая его от созерцания мира, вовлекало в активный процесс формирования социальных отношений.

В 765 г. Докё был назначен на высшую государственную должность Дайдзё-дзэндзи ("великий министр-монах"). Вместе с Кокэн они возобновили меры по поощрению буддизма, частично приостановленные при Дзюннине. Сразу же после подавления мятежа Накамаро был издан указ, отменявший должность сокольничего при царском дворе. Вместо него назначался чиновник, ведавший церемонией по отпущению на волю живых тварей [Сёку нихонги, 1975, Тэмпё ходзи, 8-10-2] Отменялись также приношения рыбой и мясом, доставляемые из различных провинций к царскому столу.

Докё усердно заботился и о разветвленной сети провинциальных храмов, строительство и содержание которых было возложено на местных чиновников, грешивших злоупотреблениями. Он потребовал от управителей земель регулярных отчетов о ходе работ и расходах. Чиновники, замеченные в присвоении средств, отпущенных на возведение храмов, увольнялись со службы, и в течение длительного времени их запрещалось использовать в государственном аппарате.

Все мероприятия Докё по расширению влияния буддийского вероучения имели впечатляющий размах. Достаточно сказать, что для ритуального очищения от скверны, вызванной мятежом Накамаро, через восемь лет после его подавления был вырезан миллион деревянных моделей пагод. В каждую из них вложили текст с оберегающими заклинаниями - дхарани. Указанная в источнике цифра может вызвать недоверие, однако до сих пор в храме Хорюдзи сохраняется 40 000 таких пагод

Имея, по-видимому, почти неограниченное влияние на Кокэн, Докё всеми мерами способствовал строительству буддийских храмов (особенно известен среди них Сайдайдзи), увеличивал их земельные наделы Ранее целинные земли передавались в вечное пользование тому, кто освоил их. Кокэн и Докё прекратили эту практику, отменив право иметь такие наделы для одних категорий населения и ограничив их для других, сделав, однако, исключение для буддийских храмов. Главные провинциальные храмы могли владеть 1000 тё (1 тё = 0,9918 га) целины, Гангодзи - 2000 тё, Тодайдзи - 4000 тё и т. д.

Проводя политику всемерного поощрения буддизма, Докё пытался сосредоточить контроль над церковью в своих руках. И если раньше на документы, удостоверяющие факт прохождения послушником монашеского посвящения, ставилась печать Приказа Управления, то теперь это стало прерогативой самого Докё. Докё способствовал не просто возможно более широкому распространению буддийского вероучения - он стремился к укреплению централизованной церкви и запрещал отшельникам и бродячим монахам обращаться к верующим с проповедями. Впрочем, он отнюдь не был новатором в деле поощрения именно "государственного" буддизма.

В отличие от Индии, где буддийская община была независимой от государства, в Китае, Корее и Японии сангха попала под жесткий государственный надзор. Предание о введении такого контроля в Японии относится к 623 г. [Нихон сёки, 1975, Суйко, 31-4-3]. Сообщается, что один монах зарубил топором своего деда. Пользуясь случаем, царица Суйко созвала министров и держала перед ними слово, требуя, чтобы монахи неукоснительно придерживались заповедей. Уже через десять дней для контроля над поведением монахов были учреждены должности содзё и содзу, на которые были назначены монахи. А на пост хото Суйко назначила мирянина, прекратив, таким образом, формально независимое от государства существование буддийской общины В 9-й луне этого же года были составлены списки монахов и храмов. Оказалось, что в стране насчитывается 46 храмов, 816 монахов и 569 монахинь.

Видя в буддизме идеологическую опору своей власти, царский род пытался, с одной стороны, создать в стране мощную буддийскую общину, а с другой - поставить ее под жесткий контроль, потому что буддизм, приверженцами которого считали себя наиболее динамичные силы японского общества, начинал со временем приобретать самостоятельное политическое и экономическое значение.

Особенно активно начинают проводиться в жизнь меры по установлению контроля над буддийскими храмами с приходом к власти Котоку (645-654). 8-го дня 8-й луны 1-го года Тайка (645 г.) перед монахами страны был оглашен указ, в котором выражалась готовность способствовать процветанию учения Будды, а также учреждалась коллегия из десяти священнослужителей, ответственных за соблюдение монахами норм вероучения. Одновременно объявлялось, что сам царь будет оказывать помощь по поддержанию в порядке и ремонту всех буддийских храмов. Для этого вводились должности специальных чиновников и настоятелей храмов. Им вменялся в обязанность надсмотр над монахами, храмовыми полями и рабами.

Для того чтобы принять монашество, требовалось согласие соответствующих государственных ведомств. Обычно тот, кому родители предназначили быть монахом, покидал дом еще ребенком и несколько лет проводил в монастыре под наблюдением наставника из числа монахов. В возрасте около 15 лет он держал экзамен и проходил первое посвящение (токудо), становясь послушником (сями). Через год послушник принимал окончательное посвящение - дзюкай (до середины VIII в было достаточно лишь первого посвящения).