Художник. Как живут, мыслят и работают творческие люди - Натали Ратковски Страница 2

подкорке у целого поколения людей на всём земном шаре. Художников стали считать неимущей, сумасбродной и настолько малоуважаемой прослойкой общества, что лишь нашему поколению, причём сравнительно недавно, удалось восстановить веру в творческих людей.

«Начало конца» случилось еще с Французской буржуазной революцией 1789 года, от которой в истории искусства принято вести отсчёт эпохи модернизма. Время, когда во всём мире пошатнулись привычные устои общества. Важные заказчики и покровители творческого человека — церковь и знать — утратили своё влияние и частично лишились средств. Потом последовали Промышленная революция и индустриализация. Они настолько изменили общественное сознание, что единое представление о том, что называть искусством, в чём его цель и какую роль художник занимает в обществе, постепенно исчезло[2]. Это имело большие последствия для статуса и достатка художника.

Одни стали считать, что искусство обязано стоять на службе общества и должно быть моральной и нравственной оппозицией. Другие придерживались мнения, что оно должно образовывать и воспитывать вкус. Третьи по-прежнему считали искусство ремеслом. Четвёртые полагали, что только искусство ради искусства имеет смысл.

Ключевая позиция: искусство ради искусства

Кто бы мог подумать, что именно искусство ради искусства наши современники станут рассматривать как наиболее правильный и чуть ли не единственно верный путь развития. Вообразите себе реакцию какого-нибудь Бугро или Энгра на работы концептуалиста Лучо Фонтаны[3]. Трудно представить, насколько глубоким был бы обморок. Ведь на современном рынке искусства доминируют именно работы с характером, необычным концептом или идеей, а не отточенное изобразительное мастерство. Как это связано с богемным имиджем художника? Ответ прост: мифы и занимательные истории вокруг художника продают больше работ. Культ художника стал в определённый момент решающим фактором востребованности работ того или иного деятеля искусства.

Немецкий маркетолог Клаус Шмиклер в своей статье для сборника «Об искусстве продавать искусство»[4] утверждает, что рынок искусства существует и работает по чётким правилам, вопреки расхожему убеждению о хаосе и вкусовых предпочтениях, согласно которым якобы приобретаются работы. Если раньше основным оценочным критерием считались мастерство художника или практическая ценность произведений искусства, которые были частью интерьеров, то искусство ради искусства весьма далеко от удовлетворения базовых потребностей.

По словам Шмиклера, рынок искусства — это большая пирамида. То, что мы видим на её вершине, — популярные произведения искусства, которые постоянно фигурируют в прессе и на телевидении. И так как в общественном сознании только они считаются пределом мечтаний, у покупателей складывается впечатление, что именно туда стоит вкладывать деньги, а у начинающих художников — что именно к такому искусству стоит стремиться.

Вырисовывается малоприятная картина: современное искусство есть то, что некто компетентный называет искусством. Причём исходит из того, насколько культовым, знаковым и востребованным является художник. И всё ради того, чтобы продать то, что, казалось бы, никому, кроме самих художников, не нужно. При таком положении вещей и продавцы, и сами художники непрестанно ломают голову над тем, как выделиться из общей массы.

Натали Ратковски на пути в мастерскую художников-модельеров Марии Ерохиной и Алексея Батусова в Париже. Фото: Тетьяна Люкс

Работа Олафа Хайека «Цветы разума», 30x40 cм, акрил по дереву, 2011

Хороший художник — мёртвый художник

Этот постулат прозвучал в одном из интервью журналистки Сары Торнтон[5] с сотрудником торгового дома Sotheby’s в Нью-Йорке. Мол, творцы считаются непредсказуемыми и неудобными, к тому же действуют всем на нервы своими капризами[6]. Смерть художника многим на руку, ведь внезапно количество его работ на рынке становится ограниченным. Они превращаются в лимитированный эксклюзивный тираж.

Так это произошло в 1961 году с тем же «Дерьмом художника» (итал. Merda d'artista) итальянского художника Пьеро Мандзони (Piero Manzoni, 1933–1963). Автор объявил свои фекалии искусством, разложил в 90 пронумерованных консервных банок по 30 граммов «художественного продукта» и продавал «биоконсервы» до своей смерти в 1963 году по цене, равной стоимости золота той же массы. Но уже в 2008 году над «дерьмом на вес золота» можно было только посмеяться, ведь одна из банок была продана на аукционе Sotheby’s в Лондоне за 130 тысяч евро[7].

Впрочем, как это случилось и с работами Ван Гога. Цены на его картины всего через 20 лет после смерти художника взлетели настолько, что стали даже появляться искусные подделки его работ[8]. Для сравнения, Яну Вермееру пришлось «ждать» почти 200 лет, прежде чем цены на его полотна поднялись, а о нём самом узнали как о талантливом художнике.

Похоже, здесь есть над чем задуматься. Нам стоит хотя бы в собственных рядах не тиражировать миф о том, что судьба у нас, художников, такая — гореть искусством, сходить с ума и умирать не своей смертью.

Смена имиджа — перемена участи?

В апреле 2015 года немецкий журнал Weltkunst ввёл новую моду, опубликовав в статье «Компас искусства» рейтинг 100 самых признанных и популярных художников мира. Таблицы и графики демонстрировали продаваемость работ отдельно взятых художников, которых теперь можно смело называть поп-звёздами искусства, и их значимость для общества.

Следом за Weltkunst известный немецкий журнал об искусстве Monopol стал публиковать свой топ-100. В первой десятке часто находился Герхард Рихтер (Gerhard Richter, род. 1932), немецкий художник-абстракционист, который начинал свою карьеру после войны как фотореалист. Он относится к числу самых состоятельных и уважаемых людей во всём мире. Другие имена из этого списка звучат не менее внушительно: Джефф Кунс (Jeff Koons, род. 1955), Брюс Науман (Bruce Nauman, род. 1941), Розмари Трокель (Rosemarie Trockel, род. 1952), Дэмьен Хёрст (Damien Hirst, род. 1965), Георг Базелиц (Georg Baselitz, род. 1938), Синди Шерман (Cindy Sherman, род. 1954), Ансельм Кифер (Anselm Kiefer, род. 1945), Нео Раух (Neo Hanno Rauch, род. 1960) и многие другие.

Удивительно, что почти все они производят впечатление скорее успешных бизнесменов в строгих костюмах, чем богемных художников. Стоит ли упоминать, что рассказов о пьяных эксцессах, злоупотреблениях наркотиками и отрезанных ушах, героями которых были бы эти люди, просто не существует в природе?

Подобный деловой подход к творчеству и соответствующий вид уже сложно списать на случайность. Сейчас довольно многие художники осознанно игнорируют якобы устоявшийся образ нищего голодного творца. Делайте выводы.

Естественно, при правильном подходе «богемность» может пойти на руку художнику и его имиджу. Взять того же известного японца Такаси Мураками (

, род. 1962), живописца, скульптора и дизайнера[9], который довольно часто выглядит как ошалевший манга-шаман. При этом Мураками — один из самых известных и высоко ценящихся художников мира, входит в десятку самых дорогих творцов современности, представлен в одной