Артемий Троицкий - Back in the USSR Страница 22

Надо сказать, что и Майк играл одно время — в конце 70-х — роль попутчика в «Аквариуме», помогая им своими корявыми гитарными соло. После московского триумфа жизнь его не могла оставаться прежней, и в начале 1981 года было объявлено о создании группы «Зоопарк». Способ создания этого коллектива вполне соответствовал индивидуальности Майка, который, отнюдь не будучи «эзотериком», является в то же время одним из самых созерцательных, ленивых и непрактичных людей своего круга. И здесь он поступил простейшим образом: не стал подбирать музыкантов, чтобы сотворить нечто стоящее, а с легким сердцем ангажировал ужасную дворовую команду под названием «Черный сентябрь», переименовал ее и стал во главе. Мастерства группы не очень хватало даже для его «гаражного» ритм-энд-блюза, но неотразимая ирония текстов и пикантность тематики это как-то компенсировали. Членство в рок-клубе мало повлияло на дерзкую музу Майка; одним из шлягеров сезона стала, например, такая песня:

Мы познакомились с тобойВ «Сайгоне» год назад.Твои глаза сказали «да!»,Поймав мой жадный взгляд.Покончив с кофе, сели мыНа твой велосипедИ, обгоняя «Жигули», поехали на флэтНа красный свет.Я был невинен как младенец,Скромен как монах —Пока в ту ночь я не увиделСтрах-трах-трах в твоих глазах.

Но настоящим шоу-стоппером стало эпическое двадцатиминутное произведение из пятнадцати куплетов и с более чем пятьюдесятью персонажами под названием «Уездный город N». Город населен историческими знаменитостями и литературными героями: диск-жокей Галилей запускает пластинку с возгласом: «А все-таки она вертится!»; Ромео, проводив Джульетту из кино, спешит в публичный дом; Оскар Уайльд служит шефом полиции нравов, а Маяковский торгует на рынке морковью; Раскольников точит на улице топоры и ножницы; Бетховен — бывший король рок-н-ролла — играет в баре на разбитом пианино; а Анна Каренина томится на железнодорожном вокзале города, куда никогда не приходят поезда... Трогательная попытка одним махом разбить множество икон (кстати, в песне присутствует и «торговая фирма „Иисус Христос и отец"»), местами очень забавная, местами банальная. Тем не менее одно уже упоминание знакомых, тем более одиозных имен всегда вызывало у публики бурные ответные чувства.

Первый большой концерт «Зоопарка», как можно догадаться, прошел в Москве. Удалось договориться с администрацией и техниками «Машины времени» и одолжить их аппаратуру. От лидера группы это держалось в секрете, но он каким-то образом все же очутился в зале... Можно вообразить себе радость Макаревича, неожиданно обнаружившего, что Майк поет в его микрофон*.

Антагонизм этих двух знаменитых рок-авторов нашел отражение и в «Уездном городе К», где есть строчки:

...Это наш молодежный геройУстроил битву с дураками,Во дерется он с самим собой...

Это, разумеется, намек на знаменитую песню «Машины» и ее сочинителя. К чести Макаревича, надо сказать, что он не ответил на этот злой выпад.

«Новая волна» накатывала медленно, но верно. В 1982 году появились еще две интересные группы — «Кино» и «Странные игры». «Кино» — дуэт, в котором играли уже известные нам Виктор Цой (вокал, ритм-гитара) и Рыба (соло-гитара). Цой был автором всех песен, в которых сквозили одиночество и неуемная жажда общения и любви:

Дождь идет сутра —Будет, был и есть.И карман мой пуст,На часах — шесть.Папирос нет, и огня нет,И в окне знакомом Не горит сеет.Время есть, а денег нет,И в гости некуда пойти...

Так же как Майк, Цой пел о повседневной городской жизни, но под совсем иным углом зрения. У Майка нет иллюзий, зато есть здоровый цинизм; это видение взрослого человека — у него есть проблемы, но он знает им цену и даже не прочь с ними поиграть. Цой еще вчера был тинейджером, а в душе им и остается. Его мир искренен, полон смятения и довольно беззащитен. Хочется быть зрелым и саркастичным, но реальность продолжает удивлять...

Весна — я уже не грею пиво.Весна — скоро вырастет трава. Весна — вы посмотрите, как красиво. Весна — где моя голова?

И в то же время:

Я не умею петь о любви,Я не умею петь о цветах.А если я пою, значит, я вру.Я не верю сам, что все это так!За стенкой телевизор орет,Как быстро пролетел этот год,Я в прошлом точно так же сидел,один, один, один —В поисках сюжета для новой песни...

Борис Гребенщиков стал главным поклонником и покровителем Цоя: он говорил, что ни у кого в песнях нет столько чистоты и нежности. Так оно, похоже, и было. К тому же отличные мелодии.

«Странные игры» сразу наделали много шума и приобрели массу поклонников — это была очень эффектная и первая в своем роде группа. Все остальные исполнители «нового рока», от «Аквариума» до «Удовлетворителей», делали ставку на тексты песен и мало заботились обо всем остальном. «Игры» первыми всерьез взялись за аранжировку и постановку шоу. Они играли настоящий ска и, прямо скажем, многое позаимствовали у «Мэднесс» — и музыкально, и визуально. (Даже выходили на сцену «гусеницей» — как «Мэднесс» на обложке первого альбома.) Но вряд ли кто назвал бы их эпигонами — в музыке «Странных игр» присутствовал ощутимый этнический мелодизм, а сценическое действие было по-русски смешным. На «бис» обычно исполнялся такой номер: Гриша Соллогуб облачался в униформу деревенского деда, шапку-ушанку и валенки, брал в руки гармонь и, задушевно закатив глаза, принимался наигрывать «Дым над водой» — затем присоединялись все остальные, и гимн хард-рока превращался в народную плясовую. Таким образом адаптированное западными попсовиками «Лебединое озеро» было отомщено.

В «Странных играх» собрались вместе очень разные и яркие типы. Лидер, Александр Давыдов*,

* Давыдов умер в июне 1984 года, уже уйдя из «Странных игр».

был загадочно-меланхоличен, два брата-гитариста Соллогубы, Гриша и Витя, — по-панковски агрессивны, клавишник Коля Гусев — язвительно-интеллигентен, саксофонист Алексей Рахов воскрешал в памяти очаровательных стиляг, а Александр Кондрашкин быстро завоевал репутацию лучшего в Ленинграде рок-ударника. К сожалению, обилие индивидуальностей не помогало в написании текстов, и «Игры» использовали стихи западных поэтов-модернистов — конечно, в русском переводе. Еще одной проблемой был вокал: в группе пели почти все, по-разному и одинаково средне. Строго говоря, в «Странных играх» просто-напросто не было лидера, точнее, их было слишком много, и это предопределило недолговечность ансамбля. (Окончательный развал про-изошел в 1985 году.)

На сцене, однако, они были превосходны — комичны, анархичны и напористы. Они отталкивали друг друга от микрофонов, менялись инструментами, провоцировали публику, но весь этот балаган был отлично организован. Первые концерты «Странных игр» в Москве слегка напугали невежественную аудиторию: черные очки, галстуки, грубые манеры и один номер («Песня дадаиста») в ритме марша натолкнули некоторых на самые нехорошие подозрения... Именно тогда в Москве произошли возмутившие всех выступления молодых фашистов (о которых знали в основном то, что они носят узкие галстуки и бреют виски), и невинный ленинградский ансамбль едва не объявили их приспешниками. На всякий случай «Игры» перестали исполнять марши...

Первые два года истории рок-клуба были отмечены борьбой всяческих фракций и поисками форм существования. Консолидация наступила весной 1983 года при подготовке к Городскому рок-фестивалю. Из пятидесяти с лишним групп было отфильтровано четырнадцать лучших, которые и выступили в течение трех солнечных майских дней на сцене рок-клуба. Это был не только праздник, но и акт самоутверждения. На фестиваль явились искусствоведы и журналисты, «официальные» композиторы и поэты, культуртрегеры и фаны из разных городов. Из пользующейся сомнительной репутацией рок-резервации клуб в мгновение ока превратился в культурный институт. К счастью, не до конца солидный: дух «Сайгона» продолжал витать над веселой толпой, а чиновники сновали с озабоченным видом, ожидая очередного скандала.

По нашей неизживаемой традиции проводился конкурс. Из хороших групп не удалось наградить только ужасно сыгравший «Зоопарк». А лауреатами стали: «Странные игры», «Тамбурин» (грациозно-мелодичный фолк-рок под управлением импозантного барда Владимира Леви, в прошлом участника «Фламинго» и «Последнего шанса»), «Пикник» и «Россияне» (все — III место); «Мифы» и «Аквариум» (II место) и «Мануфактура» (I место).

«Мануфактуру» до фестиваля никто, кроме Совета рок-клуба, не слышал, так что это был более чем красивый дебют. Группа, ведомая клавишником Олегом Скибой, исполняла мечтательно-романтические песни, пронизанные типично ленинградским настроением — смесью меланхолии и невроза. Фактически это была единая театрализованная программа под на-званием «Зал ожидания». Она открывалась картиной вокзальной суеты: солист Виктор Салтыков начал петь, лежа на скамейке, закутавшись в пальто. Затем, по ходу дела, он метался по Невскому проспекту, тосковал в освещенном торшером салоне, а в конце представления забрался по лестнице под самый потолок зала с песней про дом, построенный им на облаках... Со своим модным «новоромантическим» стилем, милыми и вполне «безопасными» текстами плюс нежным возрастом «Мануфактура» угодила всем и была признана «большой надеждой». К сожалению, первое «ударное» выступление оказалось и последним. После фестиваля они дали несколько бледных концертов (похоже, что первое место подкосило группу психологически), а летом Скиба и гитарист Дима Матковский были призваны в армию. В дальнейшем они несколько раз реконструировали «Мануфактуру», как фокусники, пытающиеся повторить однажды удачно получившийся трюк, — но без успеха. Эта группа остается редким примером калифов на час советского рока.*