Японские мифы. От кицунэ и ёкаев до «Звонка» и «Наруто» - Джошуа Фридман Страница 22

рыцарственности, а его верность отцу и завоевания по приказу Кэйко приводят к кровопролитию, смертям, отчаянию и разрушениям. Хроники не скрывают, какими сокрушительными были последствия завоеваний Ямато Такэру, как он прибегал к обману и подлости, чтобы победить противника. И все же он тоже приносил жертвы — время и силы, свою жизнь и даже любовь — во имя исполнения желаний императора.

Вероятно, самое важное в этой легенде то, что Ямато Такэру был чистым. Он выполнял приказы императора с чистой, безупречной покорностью, он поражал врагов империи чистой силой. Его не назвать героем в современном смысле слова, но и злодеем он не был.

Вера и завоевание: императрица Дзингу

Как и большинство легендарных императоров, Кэйко прожил невероятно долгую жизнь — 143 года. Его трон наследовал сын Сэйму

(по традиции годами правления считаются 131–190). Анналы Сэйму вновь состоят из списка жен и детей, местоположения дворца и гробницы. Вероятно, его тоже следует отнести к числу неучтенных императоров, добавленных в общий ряд, чтобы удлинить династию и отодвинуть правление легендарных императоров в далекое прошлое. После Сэйму на престол вступил его племянник, сын Ямато Такэру, который правил под именем Тюай (по традиции годами правления считаются 192–200). Тюай женился на девушке по имени Окинага-Тараси-химэ, больше известной под тронным именем императрицы Дзингу Она никогда не правила от своего имени (то есть не была императором-женщиной). Ее титул звучал как кого, буквально «позади властителя», — так называли женщину самого высокого ранга в императорском гареме.

И «Кодзики», и «Нихон сёки» сообщают, что на восемнадцатый год правления Тюая беременной Дзингу явился бог моря Ватацуми. Он приказал, чтобы Тюай повел японские войска за море на запад и вторгся в Корею. Тюай посмеялся над этим, что разгневало Ватацуми, который заявил, что император не будет «более править всем поднебесным»[46]. Вскоре Тюай умер, внезапно упав на цитру (струнный инструмент, который во время игры держат на коленях). Регентом стала Дзингу, немедленно исполнившая волю морского бога. Хотя она уже ждала сына от Тюая, это не помешало ей присоединиться к войскам и возглавить поход за море. Легенда гласит, что она силой воли удерживала роды, чтобы ее сын появился на свет уже после завоевания Кореи и стал ее властителем.

Войска Дзингу сначала высадились в регионе Кая, где находилась конфедерация мелких городов-государств (сейчас это южнокорейская провинция Южный Кёнсан)[47]. Оттуда они прошли в глубь полуострова, покоряя южные королевства Пэкче и Силла. Обе хроники утверждают, что после капитуляции каждого правителя Дзингу принимала от него дань и оставляла на троне, но уже в качестве вассала Японии. Среди дани был и меч с семью ветвями, преподнесенный Дзингу королем Пэкче.

Три года спустя после начала похода императрица вернулась на Японские острова во главе победоносной армии. Она привязала камни к подолу, чтобы ребенок оставался в ее утробе, пока она не ступит на японскую землю. Добравшись до Кюсю, Дзингу немедленно родила сына, принца Хомутавакэ

Он вырос и вступил на престол под именем император Одзин (270–310).

История императрицы Дзингу, вероятно, одна из самых противоречивых японских легенд. Нет никаких достоверных исторических или археологических свидетельств того, что японская армия ранее XVI века захватывала или как-то иначе контролировала какую-либо часть Корейского полуострова. Однако здесь нам заметно не хватает источников по истории Кореи до наступления Средних веков: самый ранний сохранившийся до нашего времени корейский исторический труд (включающий и мифологизированную историю) — это «Самгук саги» («Записки о трех королевствах», 1145 г.). Китайские исторические источники также не содержат сведений о японском присутствии на полуострове, но они вообще дают совершенно иной взгляд на Японию, не совпадающий ни с одним сказанием древних японских хроник. Несмотря на отсутствие явных свидетельств, многие японцы раннего Нового и даже Новейшего времени твердо верили в реальность Дзингу и ее героическое японское завоевание Кореи. На эту легенду даже ссылались в оправдание позднейшего вторжения на полуостров и жестокости по отношению к корейцам.

Слава Дзингу в Японии привела к ее устойчивой ассоциации с богом Ватацуми, императрице даже поставили святилище в его храмовом комплексе Сумиёси, одном из важных центров синтоизма (в современной Осаке). Когда в 1870-х годах правительство Мэйдзи провозгласило создание Синтоистского государства, Дзингу вошла в учебники истории наряду с другими легендарными императорами. В 1910 году ее имя включили в кампанию по объяснению японской аннексии Кореи, и все тридцать пять лет жестокой оккупации, продлившейся до Второй мировой войны, Дзингу оставалась пропагандистским образом. Тоталитарное правительство представляло ее отважной женщиной, чьи усилия, предпринятые почти 2000 лет назад, в Новейшее время получили закономерное продолжение в виде японской колонизации полуострова.

Для многих корейцев легенда о Дзингу связана с горькими воспоминаниями. В таком контексте попытки доказать или опровергнуть историческую достоверность легенды оказываются слишком тесно связанными с историей войны и колонизации и сложными отношениями двух стран.

ПОЛУЛЕГЕНДАРНЫЕ ИМПЕРАТОРЫ

Сын Дзингу, император Одзин, — последний из правителей, которых исследователи называют легендарными императорами. Начиная с его сына Нинтоку мы переходим к правлению «полулегендарных» императоров. Это не означает, что все рассказы о них считаются достоверным описанием реальной истории, однако археологические раскопки и данные китайских хроник подтверждают существование небольших государств на Японском архипелаге начиная с IV века н. э. В некоторых случаях сохранились и имена, подозрительно похожие на те, что упоминаются в «Кодзики» и «Нихон сёки». Первый государь, в реальности которого никто не сомневается, — это Киммэй

(509–571, прав. 539–571), двадцать девятый император в традиционном списке[48]. Тринадцать его предшественников, начиная с Нинтоку, нельзя однозначно признать исторически достоверными, однако ученые соглашаются, что их жизнеописания могли иметь в качестве основы какие-то подлинные сведения. Это отличает их от первых пятнадцати, которые считаются совершенно легендарными. Неясность в отношении второй группы, в рассказе о которой соединяются достоверные факты и вымышленные истории, и заставляет называть этих императоров полулегендарными.

Одзин — последний император, о котором говорится в Среднем свитке хроник «Кодзики». Третий, заключительный свиток начинается с рассказа о Нинтоку. «Нихон сёки» разделена на множество книг-свитков, а потому там сложнее провести разделительную черту между легендарными и полулегендарными императорами. В обеих хрониках заметно, что начиная с Нинтоку жизнеописания правителей становятся менее насыщенными фантастическими событиями и сверхъестественными явлениями. Значительно сокращается продолжительность жизни императоров и длительность их правления, цифры становятся более правдоподобными. Ками всё еще вступают в контакт с представителями императорской семьи, но их активность резко снижается. Другие кланы, страны и народы (в