Т. Каптерева - Сады Испании Страница 24

Конная статуя Филиппа IVна Пласа де Орьенте

Подражание мадридскому дворцу, но в меньшем масштабе и в более скромных формах отразилось в постройке новой резиденции Бурбонов, которую овдовевшая королева Изабелла Фарнезе, стараясь обеспечить независимость своей жизни, воздвигла в Рио Фрио близ Ла Гранхи де Сан Ильдефонсо.

Стоящий на возвышенности у края лесного массива квадратный в плане трехэтажный дворец на мощном гранитном цоколе с деталями классического стиля следовал принципам строгого геометризма и элегантной простоты, тщательно разработанным в проекте итальянского архитектора Вирджилио Рабальо, приглашенного в Испанию и возглавившего строительство в 1757 году. С образом дворца удачно связывается название этой спокойной и величественной местности — «Рио Фрио» — «Холодная река». Сооружение дворца не было завершено к концу XVIII века другими мастерами, но к тому времени резиденция в итальянском вкусе, служившая идеальным приютом для уединения, словно отошла на второй план. Задуманное Рабальо устройство со стороны западного, северного и восточного фасадов дворца обширных парков с водоемами и фонтанами не осуществилось.

С правлением Карла III (1759–1788) связан сравнительно долгий период практического осуществления в Испании доктрины просвещенного абсолютизма. Карл III был монархом-реформатором. Уже с юности он обратился к французской просветительской философии. После смерти бездетного Филиппа VI Карл III наследовал испанский престол. Новый монарх стремился поднять Испанию до уровня передовых государств Европы. Его историческая заслуга состояла в том, что, в отличие от многих других испанских государей, Карл III окружил себя выдающимися политическими деятелями, которые придерживались нового образа мыслей.

При Карле III, которого называют «первым и лучшим губернатором Мадрида», в городе осуществлялись значительные реформы. Задача состояла в том, чтобы столица Испании превратилась в благоустроенный, чистый, достойный высокого предназначения центр государства. В Мадриде проводились большие работы: мостили дороги и улицы, налаживали уличное освещение, трудились службы уборки мусора. Развернулось строительство не только дворцов и церквей, но и зданий гражданской архитектуры — госпиталей, театров, музеев, таможен.

Монументальные постройки сооружались из дорогих материалов; город украсили многочисленные фонтаны, водоемы, новые парки с прекрасными статуями, изящные кованые решетки, которые сменили глухие каменные ограды.

Все это придало Мадриду величественный, более цельный архитектурный и пластический облик, который определяет и по сей день его историческую и художественную ценность. Город как бы заговорил языком зрелых архитектурных форм. Как и в других европейских странах этого времени, в искусстве Испании господствующим направлением стал неоклассицизм.

Карл III благоволил к итальянским зодчим, особенно к много строившему Франческо Сабатини (1721–1793). Однако во второй половине XVIII столетия из испанской среды выдвинулись крупные мастера, такие, как Вентура Родригес (1717–1785) и Хуан де Вильянуэва (1739–1811). Оба они были уроженцами Мадрида. Постройки Вентуры Род-ригеса можно встретить в других испанских городах, но в основном он работал в столице, став в 1752 году директором Академии Сан Фернандо. Его творчество, сохранившее приверженность к изысканным декоративным деталям, развивалось в русле раннего неоклассицизма. Прекрасный мастер рисунка, автор множества далеко не всегда реализованных проектов, Вентура Родригес формировался под влиянием работавших в Испании итальянских архитекторов, сотрудничал с Сабатини, пережил несколько творческих этапов.

Младший современник Вентуры Родригеса Хуан де Вильянуэва — строгий последователь доктрины неоклассицизма — сыграл значительную роль в истории испанской архитектуры.

В разные периоды и с разной степенью активности Вентура Родригес и Хуан де Вильянуэва участвовали в создании так называемого Салона (букв. Большой зал) дель Прадо — одной из самых перспективных градостроительных затей времен Карла III.

Салон дель Прадо — отрезок бульвара Пасео дель Прадо между улицами Алькала и Каррера Сан Херонимо, созданный по проекту Хосе Эрмосильи, — датируется 1768 годом. Обсаженный деревьями бульвар замкнут на коротких сторонах крупными площадями с мраморными фонтанами в центре. На северном конце, на Пласа де Сибелес, площади Кибелы — массивный фонтан богини Кибелы в короне, восседающей на колеснице, влекомой парой львов; на южном — на современной площади Кановас дель Кастильо — фонтан Нептуна с фигурой стоящего на раковине морского бога с трезубцем в руке, раковину на этот раз влекут как бы поднимающиеся из водных глубин морские кони. Середину Салона дель Прадо отмечает самый стройный и самый удачный фонтан Аполлона или Четырех времен года. Фонтаны спроектировал Вентура Родригес, участвовавший в общем архитектурно-пластическом замысле. Статуи исполнили француз Робер Мишель и испанцы Франсис-ко Гутьеррес, Мануэль Альварес, Хуан Паскуаль де Мена.

Салон дель Прадо положил начало городской оси, идущей с юга на север. От площади, где восседает дородная Кибела, двинулся в северном направлении бульвар Реколетос, Пасео де Реколетос, переходящий далее в Пасео де ла Кастельяна. Так возникла эффектная, наделенная далевой перспективой, мадридская магистраль, которая одновременно служит движению транспорта и местом для прогулок. В том впечатлении, которое производит Салон дель Прадо, значительная роль принадлежит его мощным фонтанам. Их пластика, композиция, расположение в протяженном пространстве достаточно просты. Однако как главные декоративные центры они создают столь необходимую здесь атмосферу нарядной праздничности. Радостный подъем охватывает каждого при виде необычного ликующего зрелища, рожденного видом этих фонтанов. Игра водной стихии призвана вместе с тем оттенить общий строгий, сдержанный и ясный образ архитектурного окружения. Главная заслуга здесь принадлежала Хуану де Вильянуэве. В 1785–1790 годах он создал обширный Ботанический сад, стройное здание Обсерватории с колонным портиком и астрономической башней, Музей естественной истории. Характер этих сооружений, расположенных в непосредственной близости к зеленому массиву парка Буэн Ретиро, само их назначение отвечали духу эпохи Просвещения с ее интересом к миру природы, знаниям, обогащающим человека.

Творчество Хуана де Вильянуэвы внесло в архитектурный облик Мадрида организующее начало.

Напомним, что именно ему принадлежит завершение в 1790 году ансамбля Пласа Майор. Не менее наглядный пример — здание Музея естественной истории, которое стало господствующим в пространстве Салона дель Прадо, подчеркнуло его спокойную протяженность и строгий ритм. Здание привлекательно не только как один из монументальных памятников мадридской архитектуры XVIII века. Широкую популярность ему принесло превращение во всемирно известный музей Прадо, впервые открытый 19 ноября 1819 года.

Отличавшее правление Карла III новое дворцовопарковое искусство значительно изменило облик тех, выросших на основе охотничьих угодий, королевских резиденций, которые, в отличие от сеговийских ансамблей Бурбонов, имели за собой долгую историю. Стоит представить себе, что Эскориал еще только строился, а расположенные недалеко от Мадрида королевские усадьбы в Аранхуэсе и Эль Пардо давно существовали. Их ждала яркая судьба.

После хаотичного и густозаселенного современного Мадрида и его пыльных, заполненных фирмами и складами пригородов, городок Аранхуэс кажется благословенным оазисом. В памяти остается река Тахо, зеленоватая, словно разбеленная вода которой течет в низких берегах, в окружении огромных разросшихся тополей. Поздней осенью они стоят на фоне пронзительно синего неба как сказочные золотые великаны. В просторной плодородной долине Тахо сливается со своим притоком Харамой и делает две затейливые петли.

В глубокой излучине реки в 1387 году магистр рыцарского ордена Сантьяго воздвиг замок, ставший затем собственностью испанской короны. Местность была такой прекрасной и завидной, что ее посещали Католические короли — Фердинанд и Изабелла, а Карл V и Филипп II намеревались соорудить здесь королевский дворец. Эту затею удалось частично осуществить Филиппу II, который в 1564 году привлек к строительству Хуана де Толедо, а затем Хуана де Эрреру, создателей Эскориала.

Король, с детства любивший Аранхуэс, большое внимание уделял благоустройству его садов, приглашая опытных специалистов из стран Европы. Хотя дворец не был завершен и в XVII веке, сюда во времена Филиппа IV часто приезжала королевская семья в сопровождении придворных, особенно весной, когда цвели возделанные сады. После пожара середины 1660-х годов дворец был перестроен, однако его современный облик и размеры принадлежат XVIII столетию, когда по воле Карла III Сакетти расширил центральный корпус боковыми двухэтажными крыльями и дворец превратился во внушительное розово-белое, раскинувшееся в ширину тяжеловатое здание. Эффектная входная лестница, созданная в 1735 году итальянцем Д. Бонавиа, ведет в многочисленные богатые покои, насыщенные произведениями искусства. Посещение дворца-музея, в котором роскоши сопутствует оттенок провинциальности и типичной для старых монарших гнезд блеклости угасшей жизни, не оставляет такого сильного впечатления, как его сады. Описать их трудно, потому что они разные по времени, несхожи между собой, разбросаны, не подчинены единой декоративной идее. Окружающая дворец пространственная среда воспринимается контрастно. Главный западный фасад выходит в открытый мощеный двор, благодаря пристройкам Сакетти ставший традиционным курдонером. Железная решетка отделяет его от огромной пустой Площади Звезды (Пасо де Эстрелья), словно предназначенной для многолюдных парадов с отходящими от нее на запад тремя лучевыми магистралями.