Отблески, выпуск 5 - Е. А. Дорошаева Страница 24

И. А. Крылов и П. А. Оленин. Рисунок Ореста Кипренского из альбома Олениных. 1810-е гг.

Одоевский считается одним из основоположников русского классического музыковедения. Его перу принадлежит прекрасная статья о лучшей опере Алексея Николаевича Верстовского (1799—1862) «Аскольдова могила» (1835), этом значительном произведении русского национального оперного искусства. Вместе с Пушкиным и Гоголем Одоевский высоко оценил оперу Глинки «Иван Сусанин» («Жизнь за царя»), поставленную на сцене в 1836 году. А в преддверии премьеры другой оперы великого композитора — «Руслан и Людмила» он писал в ноябре 1842 года в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «В Европе не много таких музыкальных талантов, как Глинка; в русском искусстве не много таких сюжетов, как «Руслан и Людмила» Пушкина...»

В 1845 году, незадолго до своей смерти, Вильгельм Кюхельбекер писал Одоевскому из сибирской ссылки: «...тебе и Грибоедов, и Пушкин, и я завещали все наше лучшее; ты перед потомством и отечеством представитель нашего времени, нашего бескорыстного стремления к художественной красоте и к истине безусловной». Один из сильнейших русских прозаиков, В. Ф. Одоевский своими литературными успехами был немало обязан творческому общению с Пушкиным, его советам.

В конце 1820-х годов А. С. Пушкин особенно часто посещал салон Олениных в Приютине, их загородной даче под Петербургом. Там тоже бывали писатели, ученые, художники и музыканты. Хозяин дома — первый директор Публичной библиотеки в Петербурге, президент Академии художеств Алексей Николаевич — сделал рисунок для фронтисписа первого издания поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила». В 1828 — 1829 годах поэт был сильно увлечен дочерью А. Н. Оленина Анной Алексеевной, которой посвятил несколько стихотворений: «Ты и Вы», «Ее глаза», «Увы, язык любви болтливый» и др. В стихотворении «Предчувствие» он пишет, обращаясь к А. А. Олениной:

Ангел кроткий, безмятежный,

Тихо молви мне: прости,

Опечалься: взор свой нежный

Подыми иль опусти;

И твое воспоминанье

Заменит душе моей

Силу, гордость, упованье

И отвагу юных дней.

С музыкантом и композитором, бывшим одновременно и государственным деятелем, Михаилом Юрьевичем Виельгорским Пушкин был не только близко знаком, но и находился в тесной дружбе. Не случайно после смерти поэта по просьбе Н. Н. Пушкиной М. Ю. Виельгорский был назначен одним из опекунов малолетних детей поэта. Дом Виельгорских, сначала в Москве, а затем в Петербурге, был крупнейшим центром музыкальной жизни, где устраивались концерты симфонической и камерной музыки и выступали многие великие музыканты: Лист, Берлиоз, Шуман и другие. М. Ю. Виельгорский вместе с Пушкиным присутствовал на первом исполнении оперы Глинки «Иван Сусанин». Сам Виельгорский написал музыку на стихи Пушкина «Старый муж, грозный муж», «Ворон к ворону летит», «Черная шаль», «Кто при звездах, кто при луне». Хозяйкой дома была дочь М. Ю. Виельгорского Софья Михайловна, которой в год смерти А. С. Пушкина исполнилось семнадцать лет. Ее уму и красоте впоследствии поклонялись Н. В. Гоголь и М. Ю. Лермонтов.

В московском салоне блестящей Зинаиды Волконской (1792—1862), этой всесторонне одаренной женщины — певицы, поэтессы, композитора, собирался в 1820—1830-х годах прошлого столетия весь цвет московского общества. В 1827 году Александр Сергеевич преподнес ей экземпляр поэмы «Цыганы», сопроводив его посланием:

Царица муз и красоты,

Рукою нежной держишь ты

Волшебный скипетр вдохновений,

И над задумчивым челом,

Двойным увенчанным венком,

И вьется и пылает гений.

В 1820-х годах XIX века славился своими концертами дом Луниных в Москве на Никитском (ныне Суворовском) бульваре. Хозяйкой музыкального салона была Екатерина Петровна Риччи (1787—1886), урожденная Лунина. Ее муж Миньято Риччи был камерным певцом и поэтом. Он перевел на итальянский язык стихотворения Пушкина «Демон» и «Пророк».

Очень общительный и обаятельный человек, Пушкин притягивал к себе людей самых разных возрастов и занимаемого положения. Мы назвали лишь очень немногих современников поэта, с кем так или иначе соприкасался он в силу своей любви к музыке и музыкальности своих произведений. Эстетический идеал, во многом определивший высочайший уровень русской культуры первой половины XIX столетия, Пушкин принадлежит не только своей эпохе, он живет во времени. Воздействие его творчества и его личности на многонациональную культуру нашей страны продолжается и сегодня.

Н. ШЕНШИНА

Заветы Чайковского

Музыка... В этом доме все напоминает о ней!

Начиная с «уголка композиторов» в кабинете Петра Ильича: вот они, великие предшественники великого Чайковского,— портреты их, в строгой симметрии развешанные над старинным уютным диваном, заполнили весь дальний правый угол комнаты...

Вот Бетховен. «Гигантом между всеми музыкантами» называл его Петр Ильич.

Слева, одна над другой — три литографии: Бах... Гендель... Гайдн... — прославленные классики XVIII века.

Велико уважение Чайковского к этим выдающимся композиторам прошлого; но все же они для него — лишь «лучи, утонувшие в солнце — Моцарте».

Вот и портрет того, кого хозяин клинского дома считал «величайшим и сильнейшим из всех музыкальных творцов». Чайковский боготворил Моцарта: «Благодаря ему я узнал, что такое музыка...»

Не вправе ли мы сказать, что Моцарт был первым учителем Чайковского?!

Первым, но не единственным: в «уголке композиторов» нас дважды встречает портрет другого великого учителя, «отца русской музыки» — М. И. Глинки. «Наверное, никто более меня не ценит и не любит музыку Глинки»,— писал Петр Ильич в дневнике 1888 года...

В произведениях Глинки молодой Чайковский почувствовал родную ему, с детства знакомую стихию народной песни... Впоследствии, ясно сознавая истоки своего творчества, Петр Ильич писал:

«Что касается... русского элемента в моей музыке, т. е. родственных с народною песнью приемов в мелодии и гармонии, то это происходит вследствие того, что я вырос в глуши, с детства, самого раннего, проникся неизъяснимой красотой характеристических черт русской народной музыки, что я до страсти люблю русский элемент во всех его проявлениях, что, одним словом, я русский в полнейшем смысле этого слова».

* * *

...Огромно художественное воздействие Чайковского на судьбы русской музыки, на творчество русских музыкантов...

Через учеников и друзей — через Танеева, Аренского, Ипполитова-Иванова и других художников, лично знавших и общавшихся с одним из великих учителей русского искусства,— тянутся в грядущее живые нити творческой преемственности... От Чайковского — к другому музыкальному гению нашей Родины, к Рахманинову,— и дальше: к монументальным симфониям Мясковского и Шостаковича, к балетам Глиэра и Асафьева, к романсам Шапорина... К той современной советской музыке, которая в иных, гармонически усложненных