Елена Грицак - Помпеи и Геркуланум Страница 26

К. Брюллов. «Последний день Помпеи». Фрагмент, 1830–1833

После извержения на склонах вулкана скопился пепел, который в любой момент мог обрушиться на жилые кварталы. Роковой час настал в полдень, когда начавшийся дождь все же спровоцировал лавину: на город хлынул поток горячей грязи. Лава поднималась до крыш, заливала улицы и переулки, затекала в окна, двери, заполняя собой все полые пространства, в итоге наглухо замуровав всех, кто не успел спастись.

К вечеру город засыпало вулканическим пеплом, но большая часть населения успела спастись еще во время извержения. Когда над вершиной поднялся столб дыма, многие еще не понимали, что являются свидетелями трагедии невиданного масштаба. Некоторые направились к берегу, другие остались в домах, чтобы забрать драгоценности, деньги и домашних животных. Людей заваливало кусками пемзы, но они надеялись переждать опасность на берегу или в случае необходимости уйти на лодках в открытое море. Спустившись к гавани, жители бросались обратно, пытались бежать; всюду царили хаос, паника, безумие, охватившее горожан, к тому времени осознавших близость смерти.

Внутри укрытий нашлась защита от камней, но огненные потоки не оставили ни малейшего шанса на выживание. Погребенные под горячим вулканическим пеплом геркуланцы сгорели еще до прихода лавы. Впоследствии выяснилось, что термический шок был настолько силен, что многие умирали за секунды, а не задыхались часами, как люди, замурованные в домах. Долгое время считалось, что все жертвы извержения 79 года задохнулись под слоем пепла. Однако изучение скелетов, найденных в лодочных сараях на побережье Геркуланума, показывает, что люди погибли от ядовитого газа. Около 300 найденных останков принадлежали беглецам, напрасно искавшим спасения под крышами легких строений. В каждом из 12 сараев пряталось до 40 человек. Вечером многие улеглись на землю и заснули. К полуночи вулканическая активность усилилась, и люди начали выходить к берегу, целыми семьями бросаясь в море. Остальные собрались в группы и бодрствовали до того момента, когда спустившееся с вулкана облако поглотило берег и убежища превратились в склепы.

Последний день Помпей

Помпеи стихия пощадила до следующего дня. Горожане легкомысленно не обратили внимания на черное облако пепла и газа, поднявшееся над вулканом и медленно поплывшее в сторону города. Тревога стала нарастать после того, как хлопья пепла засыпали крыши домов, тротуары, цветы и кроны деревьев. Пепел покрывал белые одежды, его приходилось постоянно стряхивать; краски города тускнели, сливаясь в жуткий серый фон.

Многие жители пытались укрыться от пепла в домах, куда проникали ядовитые сернистые пары. Под тяжестью пепла крыши домов обваливались, погребая тех, кто находился в помещении. Многие гибли, не найдя в себе решимости оставить ценные вещи. Во время раскопок были найдены люди с мешками, набитыми золотом и драгоценными украшениями. Начавшееся землетрясение сопровождалось непрерывными толчками. Содрогавшаяся твердь опрокидывала повозки, разрушала статуи, стены домов; бегущих в ужасе горожан засыпало черепицей. В это время прогулки стали слишком опасны, потому что вслед за пеплом с неба посыпались камни.

К. Брюллов. «Последний день Помпеи». Фрагмент, 1830–1833

Подробности трагедии в Помпеях известны из писем знаменитого римского ученого Плиния Младшего, гостившего в Мизено – имении своего дяди, также известного ученого, которого принято называть Плинием Старшим. Юному Плинию выпало несчастье оказаться на берегу Неаполитанского залива всего в 25 км от Везувия. Он описал извержение в письме к Тациту, по просьбе последнего поведав о смерти родственника, и невольно предоставил потомкам важный научный документ.

«Дядя был в Мизене и лично командовал флотом, – писал Плиний Младший. – Он умер во время катастрофы, уничтожившей прекрасный край вместе с городами и населением. В девятый день до сентябрьских календ, часов около семи, он увидел облако, необычное по величине и виду. Глядевшие издали не могли определить, над какой горой оно возникло, а то, что это был Везувий, признали гораздо позже. Дядя уже погрелся на солнце, облился холодной водой, закусил и потребовал сандалии, чтобы подняться на такое место, откуда лучше виделось это удивительное явление. Облако по форме походило на пинию: вверх поднимался высокий ствол, от которого в разные стороны расходились ветви. Его могло выбросить потоком воздуха, но затем сила ослабла, и облако от собственной тяжести разошлось в ширину. Цвет тучи, наполненной землей и пеплом, изменялся от яркого белого до грязно-коричневого.

Явление могло бы показаться значительным и заслуживающим ближайшего ознакомления любому ученому человеку. Дядя велел приготовить судно и предложил мне ехать вместе с ним. Я ответил, что предпочитаю заняться сочинением. Он собирался было выйти из дому, когда получил письмо от Ректины, жены Тасция, жившей в вилле под горой, откуда спастись можно было лишь морем. Перепуганная женщина просила выручить ее из ужасного положения, и дядя изменил план. То, что начал ученый, закончил человек великой души: он велел подать корабль, и сам поднялся на палубу, собираясь предоставить помощь не только Ректине, но и многим другим, ведь побережье было густо заселено. Он поспешил туда, откуда другие бежали, держа прямой путь, стремясь прямо в центр опасности, и был до того свободен от страха, что, уловив любое изменение в очертаниях столба, приказал отмечать и записывать все детали».

Ученый не поддался уговорам кормщика, хотя колебался – не повернуть ли назад, но все же велел направить лодку в Стабии, к дому некоего Помпониана. В течение опасного пути Плиний Старший утешал испуганных пассажиров, обнимал их за плечи, уговаривал, желая ослабить страх своим спокойствием. По возвращении он велел отнести себя в баню; вымывшись, расположился на ложе и со вкусом отобедал, все время притворяясь веселым.

Сохранилось свидетельство античного писателя Диона Кассия, более позднего автора, который пользовался неизвестным источником, но хорошо знал о последствиях извержения за пределами Кампании: «Началось сильное землетрясение. Вся местность вокруг Везувия дрожала, а вершина горы колебалась. Подземные удары были подобны грому… шумело море… Внезапно раздался страшный треск. Из жерла вулкана полетели огромные камни… высоко поднялось пламя и повалил густой дым, солнце померкло. День обратился в ночь, в воздух поднялись тучи пепла. Он покрыл землю и море, засыпал целиком два города. Поднялась такая масса пыли, что она достигла Африки и Египта. В Риме носившиеся в воздухе тучи пыли застилали солнце».

В изложении Плиния Младшего уже в первый день катастрофы «на корабли падал пепел, и чем ближе они подъезжали, тем горячее и гуще становился воздух. Падали куски пемзы, черные обожженные обломки камней, уже почти похоронив отмель и завалив берег, доступ к которому был прегражден обвалом. Во многих местах из Везувия широко разлился, взметнувшись вверх, огонь, особенно яркий в ночной темноте. Дядя твердил, стараясь успокоить перепуганных людей, что селяне впопыхах забыли погасить огонь и в покинутых усадьбах занялся пожар. Затем он отправился на покой и заснул крепким сном: дыхание у него, человека крупного, вырывалось с тяжелым храпом, и люди, проходившие мимо его комнаты, этот звук слышали. Площадка, с которой входили во флигель, была уже так засыпана пеплом и кусками пемзы, что человеку, задержавшемуся в спальне, выйти было бы невозможно. Дядю разбудили, предложив принять участие в совете, где обсуждался вопрос: остаться ли в помещении или выйти на открытое место. Ученый приводил разумные доводы, у остальных возобладали страхи».

К моменту переговоров сотрясаемые частыми и сильными толчками шатались здания; подземная стихия сдвигала их с мест, перемещала в сторону и возвращала обратно. С неба падали легкие, пористые куски пемзы. Люди защищались от падающих камней подушками, привязанными к голове полотенцами.

Угроза становилась ясной постепенно, ведь катастрофа началась с легкого пепла, который достаточно было стряхнуть с одежды и волос. Видя летящие с неба куски пемзы, люди чувствовали опасность, но реальные меры к спасению принимали слишком поздно. Город окутывали ядовитые пары; они заползали во все щели, проникая под накидки, повязки и платки, стесняли дыхание, вызывали слезы и кашель. Пытаясь глотнуть свежего воздуха, горожане выбегали на улицу, попадали под град лапилли и в ужасе возвращались обратно. В домах рушились потолки, погребая тех, кто сидел, забившись, под лестничными клетками, прятался в галереях, тщетно вымаливая у богов прощение.