Парадоксы гениев - Михаил Семенович Казиник Страница 27

Итак, у Онегина есть дядя. И был отец. И петербургское детство с французами-учителями. И даже меткие характеристики учителей («француз убогой»), прогулок («и в Летний сад гулять водил»).

Дальше. У Татьяны Дмитриевны Лариной был отец.

Смиренный грешник Дмитрий Ларин

Господний раб и бригадир…

Подробно рассказывает автор о традициях семьи Татьяны и ее младшей сестры Ольги. Хочу заметить попутно, что есть даже деталь о бригадире Дмитрии Ларине относительно того, что он «книг не читал». Но:

…в книгах не видал вреда;

Он, не читая никогда,

Их почитал пустой игрушкой…

А вот жена его «любила Ричардсона». По поводу любви мамы Лариной к Ричардсону Пушкин шутит почти беззлобно, но очень остроумно.

Она любила Ричардсона

Не потому, чтобы прочла,

Не потому, чтоб Грандисона

Она Ловласу предпочла;

Но в старину княжна Алина,

Ее московская кузина,

Твердила часто ей об них.

(Напомню, что Грандисон и Ловлас — герои романа Ричардсона. Один из них само благородство, другой — бесчестный соблазнитель (отсюда у нас слово «ловелас»). И про московскую кузину (Алину) упоминает.)

Пушкин даже сообщает подробности юности матери Татьяны и Ольги, ее безответной любви и ее замужества без любви.

В то время был еще жених

Ее супруг, но по неволе;

Она вздыхала по другом,

Который сердцем и умом

Ей нравился гораздо боле:

Сей Грандисон был славный франт,

Игрок и гвардии сержант.

Любила игрока, а замуж вышла за добропорядочного бригадира.

В общем, Пушкин не жалеет времени и места на описание жизни даже второстепенных героев. Еще удивительнее: когда в романе на дуэли появляется Зарецкий, всего лишь эпизодический герой, секундант, то автор рассказывает о жизни Зарецкого, его боевых «подвигах».

Он не жалеет времени и строк для описания секунданта Владимира Ленского Зарецкого, который появляется как эпизод во время описания дуэли. А затем пропадает из романа навсегда.

Вперед, вперед, моя исторья!

Лицо нас новое зовет.

В пяти верстах от Красногорья,

Деревни Ленского, живет

И здравствует еще доныне

В философической пустыне

Зарецкий, некогда буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный,

Теперь же добрый и простой

Отец семейства холостой,

Надежный друг, помещик мирный

И даже честный человек:

Так исправляется наш век!

Бывало, льстивый голос света

В нем злую храбрость выхвалял:

Он, правда, в туз из пистолета

В пяти саженях попадал,

И то сказать, что и в сраженье

Раз в настоящем упоенье

Он отличился, смело в грязь

С коня калмыцкого свалясь,

Как зюзя пьяный, и французам

Достался в плен: драгой залог!

Новейший Регул, чести бог,

Готовый вновь предаться узам,

Чтоб каждым утром у Вери

В долг осушать бутылки три.

Бывало, он трунил забавно,

Умел морочить дурака

И умного дурачить славно,

Иль явно, иль исподтишка,

Хоть и ему иные штуки

Не проходили без науки,

Хоть иногда и сам впросак

Он попадался, как простак.

Умел он весело поспорить,

Остро и тупо отвечать,

Порой расчетливо смолчать,

Порой расчетливо повздорить,

Друзей поссорить молодых

И на барьер поставить их,

Иль помириться их заставить,

Дабы позавтракать втроем,

И после тайно обесславить

Веселой шуткою, враньем.

Sed alia tempora! Удалость

(Как сон любви, другая шалость)

Проходит с юностью живой.

Как я сказал, Зарецкий мой,

Под сень черемух и акаций

От бурь укрывшись наконец,

Живет, как истинный мудрец,

Капусту садит, как Гораций,

Разводит уток и гусей

И учит азбуке детей.

Я не случайно предложил такой обширный фрагмент из романа о человеке, который появляется как небольшой эпизод, но рассказ о его прошлом занимает столь значительное место в романе.

А няня? Какова ее роль в романе? Однако и здесь Пушкин предлагает нам ее собственный огромный рассказ о прошлом, о детстве, о замужестве.

На просьбу Тани:

«Расскажи мне, няня,

Про ваши старые года:

Была ты влюблена тогда?» —

няня отвечает целой историей из своей жизни:

— И, полно, Таня! В эти лета

Мы не слыхали про любовь;

А то бы согнала со света

Меня покойница свекровь. —

«Да как же ты венчалась, няня?»

— Так, видно, Бог велел. Мой Ваня

Моложе был меня, мой свет,

А было мне тринадцать лет.

Недели две ходила сваха

К моей родне, и наконец

Благословил меня отец.

Я горько плакала со страха,

Мне с плачем косу расплели

Да с пеньем в церковь повели.

И вот ввели в семью чужую…

О Ленском же (напомню, один из трех главных героев) информации нет. Только обо всем, что связано с его любовью к Ольге и встречами-беседами с Онегиным. Но никаких подробностей о детстве, родителях, обучении в Геттингенском университете, братьях, сестрах… нет. Только упоминание о том, что родители обручили Ленского и Ольгу в их раннем детстве. (Видимо, малыш Ленский обручился и уехал в «туманную Германию» изучать Канта.)

Вот и получается, что у всех героев романа, вне зависимости от их места и роли в романе или в жизни главных героев, описана их жизнь и родственные связи.

И только у Ленского, несмотря на то, что он вместе с Онегиным и Татьяной — важнейший герой пушкинской истории, нет ни детства, ни родных. Неудивительно, что никто не приходит на могилу Ленского — некому. Родители умерли, о братьях или сестрах никаких упоминаний. В каком возрасте Ленский начал учиться в Геттингене немецкой классической философии и особенно Канту, если в семнадцать уже возвратился его поклонником и поэтом?

Вот описание могилы Ленского:

Есть место: влево от селенья,

Где жил питомец вдохновенья,

Две сосны корнями срослись;

Под ними струйки извились

Ручья соседственной долины.

Там пахарь любит отдыхать,