Виктория Дегтярева - GAYs. Они изменили мир Страница 28

Оскар был вторым сыном, родившись через два года после первенца Уилли, и мать несколько лет, до рождения долгожданной дочери Изолы, наряжала его девочкой. Впрочем, в то время это вообще было широко распространено, достаточно вспомнить знаменитую картину Ренуара «Ребенок с кнутиком». Младшую, Изолу, в семье очень любили, и ее смерть в десять лет от менингита стала для Оскара настоящей трагедией. Он долго не мог смириться с потерей, и в 1881 году увековечил память сестры стихотворением Requiescat.

До девяти лет Оскар воспитывался дома, с французской няней и немецкой гувернанткой, под влиянием атмосферы литературного салона своей матери. Затем его отдали в Королевскую школу Портора, где он учился до семнадцати лет. Об этом периоде известно не очень много: Оскар, в отличие от своего компанейского старшего брата, держался обособленно от соучеников, много читал, делал блестящие успехи в изучении греческого. Когда его пригласили играть в футбол, он ответил изумленному директору школы: «Эта игра хороша для грубых девочек, но вряд ли подходит утонченным мальчикам».

Окончив Портору, он удостоился Королевской школьной стипендии на обучение в дублинском Тринити-колледже, где и проучился до 1874 года. Любимым его учителем в Тринити стал профессор античности Дж. П. Махаффи, который упрочил в нем любовь к греческому языку и античной культуре. Именно за греческий он и получил на последнем году обучения высшую награду школы – золотую медаль Беркли.

По-настоящему поворотным пунктом в его биографии – как он позже сам написал из тюрьмы в письме Альфреду Дугласу – было решение отца отослать его на дальнейшее обучение в Оксфорд. Именно там, в колледже Магдалены, сформировались основы его имиджа, вызывавшего такую смесь восхищения и возмущения в викторианском обществе. В Оксфорде Оскар увлекся масонством, католичеством (особенно красотой его ритуалов), русскими нигилистами, европейскими социалистами и, наверное в наибольшей степени, – эстетизмом. На формирование его взглядов большое влияние оказали преподававшие в то время в университете Джон Рескин и Уолтер Патер, восхищавшиеся красотой и превозносящие силу искусства. Свою студенческую комнату Оскар декорировал павлиньими перьями, лилиями, подсолнухами и у тонченными предметами искусства, однажды сообщив друзьям: «С каждым днем мне все сложнее соответствовать своему голубому фарфору». Эта фраза запомнилась и, к вящему восторгу юного Уайльда, вскоре была использована местным проповедником как пример морального падения современных студентов.

На период обучения в Оксфорде приходятся и первые путешествия Уайльда за границу – в Италию и Грецию. Обе страны заворожили его своей красотой и вдохновили на написание целой серии стихотворений и одной поэмы, «Равенна», за которую он получил в университете престижную Ньюдигейтскую премию.

После окончания Оксфорда Оскар ненадолго вернулся в Дублин, чтобы увидеться с Флоренс Бэлком – девушкой, в которую был влюблен с детства. Однако та предпочла ему будущего автора «Дракулы», Брэма Стокера, за которого вскоре вышла замуж. Стойко пережив любовное разочарование, Оскар окончательно перебрался в Англию и поселился в Лондоне. Располагая небольшими средствами, оставленными ему умершим к тому времени отцом, он первое время ничем по существу в столице не занимался, и в то же время приобрел широкую известность – один из парадоксов, на которые была богата его жизнь. «Когда о тебе говорят, хуже этого может быть только одно – когда о тебе не говорят». И Уайльд сделал все, чтобы о нем говорили. Он отпустил длинные волосы, стал экстравагантно одеваться – бархатные куртки и штаны до колен, шелковые чулки, развевающиеся банты, – и расхаживать по Пикадилли с лилией в руках. Прогуливаясь как-то с другом в парке, он услышал от прохожего: «Вон идет этот чертов идиот Оскар Уайльд». «Просто удивительно, – сказал Оскар другу, – как быстро можно стать известным».

Но на одной броской внешности и манерах он бы свою славу не построил. Безусловно, главными уже тогда были его остроумие и изумительный дар блистательного собеседника. Как заметил по этому поводу Стивен Фрай, сыгравший Оскара в фильме 1997 года «Уайльд»: «Об Оскаре Уайльде говорили, что за совместным ужином с ним люди чувствовали себя интеллектуальнее и остроумнее. В наши дни множество британцев заставят тебя почувствовать себя в их обществе менее интеллектуальными и остроумными – в сравнении с ними, – но вот Уайльд оказывал противоположный эффект».

На тот же период приходятся его красивые ухаживания за знаменитыми актрисами. В частности, известен эпизод, когда он заснул снежной ночью на ступенях дома Лили Лэнгтри, пока его не прогнал оттуда раздраженный муж актрисы, вернувшийся домой из клуба. Также он, не зная польского языка, умудрился перевести на английский одно из стихотворений другой актрисы, польки Хелены Моджеевски, и бросал охапки лилий к ногам великой Сары Бернар.

Несмотря на то, что вышедший в свет в 1881-м сборник его стихов получил весьма скромное признание, Оскар, со своей экстравагантностью и даром остроумного собеседника, стал знаменит настолько, что оказался объектом карикатур. Сначала на него обращают внимание в сатирическом журнале «Панч», а затем и авторы комических опер Гилберт и Салливан используют его образ в качестве одного из источников вдохновения при создании оперы «Терпение, или Невеста Банторна». Опера пользовалась большим успехом в Англии, и ее решили показать за океаном, но возник закономерный вопрос: поймут ли американцы, над чем смеяться, если не будут знать, что из себя представляет высмеиваемый в опере образ утонченного эстета? Решение пришло само собой: Уайльда приглашают объехать Америку с циклом лекций об эстетике. Он с удовольствием соглашается – наконец-то у него появляется приятная работа: быть самим собой и получать за это неплохие деньги.

Его американское турне заняло весь 1882 год. Существует устойчивая легенда, что на таможне Оскар сообщил: «Мне нечего декларировать, кроме своего гения». И гений его развернулся на полную мощь. Несмотря на то, что пресса зачастую отзывалась о его манерах, бархатных штанах и подсолнухах в руке весьма едко, публика была в восторге. Уайльд за год объехал практически все штаты, побывал как в крупных, так и в совсем мелких городках, добрался и до Канады, где приобрел знаменитое пальто с меховой оторочкой, увековеченное не на одной его фотографии. «Я также встречался с рудокопами, почти такими же всамделишными, как у Брет Гарта, а еще я читал лекции, скакал на лошади, позволял носиться со мной как со знаменитостью, вызывал восторги, подвергался хуле, терпел насмешки, принимал знаки преклонения, но, разумеется, был, как всегда, триумфатором», – писал он из Америки в одном из писем.

Вернувшись из Америки, триумфатор Уайльд ненадолго заглядывает в Париж, где знакомится со многими из своих кумиров, включая Гюго, Золя и Доде, и меняет имидж, делая волнистую прическу а-ля император Нерон (он даже принес к парикмахеру копию бюстика Нерона из Лувра, чем немало того удивил). «Оскар первого периода умер», – провозгласил он, но с чего было начинать второй период? Он по-прежнему пребывал в нерешительности относительно дальнейшего своего пути, понимая, что лекции по эстетике невозможно читать бесконечно; с драматургическими экспериментами он далеко не ушел: его пьеса «Вера, или Нигилисты», поставленная в Нью-Йорке, с треском провалилась; поэтические успехи тоже были весьма скромны.

Очередной поворот в биографии происходит весьма неожиданно – Оскар женится. С Констанс Ллойд, дочкой ирландского адвоката, он познакомился еще в 1881-м, на одном из литературных салонов своей матери, а в 1884-м, во время его очередного лекционного тура по Британии, знакомство возобновилось – и уже через три дня Оскар сделал ей предложение. «Я женюсь на юной красавице по имени Констанс Ллойд, этакой серьезной, изящной, маленькой Артемиде с глазами-фиалками, копною вьющихся каштановых волос, под тяжестью которых ее голова клонится, как цветок…» – писал Лили Лэнгтри счастливый жених перед свадьбой.

Какое-то время после свадьбы в доме на Тайт-стрит, заново декорированном в соответствии с утонченными вкусами его владельца, царила настоящая семейная идиллия. У пары почти подряд рождаются два сына – Сирил в 1885-м и Вивиан в 1886-м, – и Оскар, чтобы достойно обеспечивать семью, начинает работать редактором в журнале «Женский мир», поначалу относясь к своим обязанностям весьма серьезно – в журнале благодаря ему появляются интересные статьи и дискуссии, а также изящные литературные работы, включая и его собственные. В 1887-м он написал целую серию рассказов, в том числе «Кентервильское привидение», «Преступление лорда Артура Сэвила» и другие.