Джованна Николетти - Ренуар Страница 3

Ренуар, не обладавший такой культурой, как Мане или Дега, и развивавшийся как самоучка, был тем не менее очень внимательным и проницательным; он быстро схватывал суть проблемы, в его суждениях чувствовался живой ум и хорошо развитое чувство юмора. Он тоже высоко ценил игру цвета у Делакруа, которого любил и изучал, но это не мешало ему любоваться красивым животом в «Источнике» Энгра или шеей и руками его «Госпожи Ривьер». Очень худой, подвижный, он всегда был весел, всегда готов посмеяться над колкостями, которыми обменивались спорящие; к глобальным философским исканиям он был абсолютно равнодушен и в подобных разговорах не участвовал. «В жизни, — говорил он, — надо плыть по течению, как пробка в ручейке».

В конце 60-х годов, когда картины Моне снова были отвергнуты жюри Салона, ему, несмотря на помощь друзей и знакомых, пришлось оставить Париж и поселиться с женой Камиллой и маленьким Жаном в небольшом доме недалеко от Буживаля. Ренуар приехал к нему, и они вместе работали на берегу Сены, часто запечатлевая одни и те же сюжеты: вазы с цветами, пейзажи, натюрморты и плавучее кафе «Лягушатник», куда в летние месяцы стекались гуляющие парижане. Между ними царило такое единодушие, столько схожего было в их ощущении вибраций света, в напряженном внимании, с которым ловили они впечатления от суетливой, пульсирующей жизни, что выработанный ими стиль сделал их более похожими друг на друга, чем на кого-либо другого из художников. Но материальное положение Ренуара было не лучше чем у друга; он даже не имел денег на краски, так что в конце лета ему пришлось вернуться в Париж где друг Базиль снова приютил его, теперь уже в новой мастерской на улице Кондамин, 9. Теперь Ренуар жил в районе Батаньоль рядом с кафе Гербуа — местом встречи художников и интеллектуалов, среди которых Базиль, Моне, Эдмон Мэтр и Золя, увековеченным Мане в знаменитой картине.

Начало франко-прусской войны резко оборвало этот счастливый, хотя и бедный сезон. 28 октября Ренуар был призван и с 10-м стрелковым полком отправлен в Тарб, где тяжело заболел дизентерией. Эдуард Мане поступил на службу офицером Национальной гвардии. Моне укрылся в Англии. Базиль, ближайший друг, пошедший на фронт добровольцем, был убит в ноябре всего двадцати восьми лет от роду. Много лет Ренуар искренне скорбел, вспоминая трагически ушедшего друга. Вернувшись в Париж в 1871 году без гроша в кармане и в самый разгар народного восстания, он был вынужден оставить свою мастерскую (ставшую ненадежной из-за снарядов, сыпавшихся на этот квартал) и перебраться в другую, поспокойнее, на левом берегу, на улице Драгон.

«Прогулка верхом по Булонскому лесу» (1873, Гамбург, Кунстхалле). Картина была написана во время праздника Военной школы Дома Инвалидов и выставлена на Салоне 1873 года.

При посредничестве одного старого друга, ставшего при Коммуне префектом полиции, республиканца Рауля Риго, которого Ренуар знал еще со времен Фонтенбло, художнику удалось получить пропуск, дававший возможность свободно перемещаться и продолжать работать. Ренуар был очарован городом, жизнью современников, освещением, игравшим в кронах деревьев, дворцами и царившим на улицах оживлением, великолепно переданным в картине «Пон-Нёф» («Новый мост»). В этой работе принимал активное участие брат Эдмон, писатель и журналист: под каким-нибудь предлогом он останавливал на несколько мгновений прохожих, а Ренуар за это время успевал сделать набросок.

Пользуясь пропуском, который достал ему Риго, Ренуар часто ездил в Аржантей, где поселился, вернувшись из Голландии в конце войны, Моне, все так же угнетенный отсутствием денег. И здесь, стоя за мольбертами в саду или на берегу пруда, они воссоздали ту атмосферу общего творческого поиска и сопереживания в ощущениях, что некогда объединяла их в «Лягушатнике». Палитра Ренуара стала светлее, мазок легче, его по-прежнему больше прельщали портреты и сцены современной жизни.

24 апреля 1872 года Лиз Трео вышла замуж за молодого архитектора Жоржа Бриера, друга Жюля ле Кёра, резко оборвав долгую связь с Ренуаром; больше она его никогда не видела. Дружба с семьей ле Кёр тоже прекратилась без всякой видимой причины.

Впечатление, восходящее солнце

Война и последовавшие за ней революционные волнения привели к тому, что картины вообще перестали продаваться: владелец галереи Дюран-Рюэль оказался на грани банкротства. Группа независимых художников, окончательно разочарованная поведением критики и косностью мышления жюри Салона, оказалась перед необходимостью пробираться к публике новыми, неофициальными путями. По предложению Камилла Писсарро было создано Анонимное общество художников живописцев, скульпторов и графиков, в которое помимо самого Писсарро вошли Моне, Ренуар, Сислей, Дега, Берта Моризо, Белиар и Гийомен; художники обязаны были ежемесячно вносить определенную сумму на организацию независимых выставок. Идея получила конкретное воплощение 15 апреля 1874 года в помещении на бульваре Капуцинов, бесплатно предоставленном им знаменитым фотографом Надаром. Из выставленных картин шесть принадлежали кисти Ренуара, среди которых «Балерина» и «Ложа». Брату Эдмону было доверено составление каталога. В ответ на его замечание об однообразии названий картин Моне, тот спокойно ответил: «А вы поставьте „Впечатление“»; и полотно, представлявшее собой вид Гаврского порта, освещенного солнцем в дымке, получило название «Впечатление. Восходящее солнце» («lmpression, soleil levant»). Так родился импрессионизм. Впрочем, критика была настроена еще более враждебно, чем раньше. Но хотя восемь коллективных выставок, следовавших одна за другой до 1886 года, и не принесли импрессионистам большой поддержки со стороны критики, они познакомили публику с новыми идеями, которые медленно, но неотвратимо вели к полному пересмотру и обновлению жив описи.

Плачевный экономический результат выставки поставил под угрозу само выживание группы, однако в энтузиазме недостатка не было, и неунывающий Ренуар продолжал писать, как писал во всякий день своей жизни. Моне, Мане и Ренуар съехались в Аржантей, где воцарился дух соревнования и молодого задора. Когда Ренуар писал портрет Камиллы с сыном, Эдуард Мане, наблюдавший за работой друга и пораженный легкостью работы его кисти, прошептал на ухо Моне: «У этого парня нет ни малейшего таланта! Вы с ним дружите, так скажите, чтобы он бросил живопись!»

К сожалению, не больше успеха принес и публичный аукцион, устроенный Ренуаром, Моне и Бертой Моризо в зале Друо в 1875 году. Картины пришлось уценять, а то и просто выкупать самим и при этом сносить оскорбления и насмешки публики. Однако в толпе присутствовал скромный служащий управления таможни Виктор Шоке, который, обладая тонким вкусом истинного ценителя и неподдельным интересом, стал другом и почитателем Ренуара; он заказал несколько портретов, экономически поддерживал импрессионистов и выступал в их защиту. Что-то сдвинулось с мертвой точки, и слава о художниках стала проникать в интеллектуальные круги Парижа; одну из картин Ренуара купил издатель Шарпантье и захотел познакомиться с автором. Так Ренуар проник в элитарный салон госпожи Шарпантье, где бывали Мопассан, Золя, братья Гонкур, Доде и Виктор Гюго. Издатель даже основал журнал «Ла Ви Модерн» — «Современная жизнь», руководство которым было доверено Эдмону Ренуару с намерением защищать молодую живопись.