Елена Грицак - Архангельское Страница 35

Николай Борисович родился слишком поздно, хотя кое-что из помпейского наследия досталось и ему: торс мальчика I века н. э., выполненная тогда же ступня безвестного римлянина и урна с прахом его соотечественника, тоже безымянного, но, судя по виду сосуда, ушедшего в мир иной веком позже.

Остальные юсуповские «древности» являлись копиями, производство которых в тогдашней Италии было поставлено на поток. Для размещения этих предметов князь устроил отдельный зал, просторный, светлый, с высокими зеркалами в тяжелых резных рамах работы московского мастера Сполля. Беломраморную скульптуру окружали подходящие по стилю и ценности предметы: каменные и фарфоровые вазы, уникальные изделия из бронзы, красивая крытая малиновым штофом мебель.

Античный зал

Цветовое богатство Античного зала определяла и поныне определяет французская живопись начала XIX века. Юсупов был одним из немногих в России обладателей работ художника-революционера Жака Луи Давида. Князь с гордостью показывал гостям его картину «Сафо и Фаон», к которой позже присоединились произведения мастеров той же школы – знаменитых Гро и Куртейля, менее известных Караффа и Верне, а также Анжелики Монже, любимой ученицы Давида. Трудно поверить, что женщина способна на столь масштабную работу, какой является огромное, удивительно красочное полотно «Тезей и Пейрифой» – самое большое в Античном зале и лучшее в богатом творческом наследии Монже. Художница представила греческого героя Тезея и его друга, царя Пейрифоя, в момент спасения похищенных разбойниками девушек.

Лекана. Греция, IV век до н. э. Терракота из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

Торс мальчика. Римская статуя, I век н. э.

Декоративный характер картины «Турок и казак» Ораса Верне тоже определяет насыщенный цвет. Этот французский художник принадлежал к династии, хорошо знакомой русским знатокам искусства. Слава Армана Шарля Караффа не вышла за пределы родины, но русские коллекционеры ценили его за умение строить эффектные композиции, за прекрасную пластику человеческих фигур и яркие тона, которые сделали украшением в общем серьезное полотно «Клятва Горациев». Автор не проявил оригинальности, взяв популярный в свое время сюжет из древнеримской истории: братья-близнецы из патрицианского рода дают клятву отцу одолеть таких же близнецов Куриациев из Альба-Лонги. Однако в большинстве случаев подобные герои не представляли ничего, кроме античной красоты. У Караффа, которому пришлось поучаствовать в схватках Великой французской революции, красавцы Горации всем своим видом выражают мысль о готовности сражаться за свободу.

Женский портрет-миниатюра на слоновой кости в оправе из черненого серебра. Англия, XVIII век. Драгоценности из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

Мужской портрет-миниатюра на слоновой кости в оправе из золота. Россия, XIX век. Драгоценности из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

Усадебное собрание изделий из драгоценных металлов заметно уступает картинам и по численности, и по художественной ценности. Как известно, Юсуповы, покидая Россию, взяли с собой большую часть золотых и серебряных вещей, оставив обычные, на их взгляд, бытовые предметы. Теперь все эти подсвечники, подстаканники, пуговицы, табакерки, спичечницы, пресс-папье, воспринимаются как произведения искусства и являются желанными объектами для коллекционеров. Все драгоценности музея в Архангельском сделаны иностранными и русскими мастерами на рубеже XVIII–XIX веков.

Особенно любопытна небольшая табакерка из черепахового панциря – круглая, в изящной золотой оправе, с живописной миниатюрой на крышке, где зритель с хорошим зрением может разглядеть батальную сцену. Серебряный подстаканник пленяет тончайшим филигранным узором из виноградных лоз. Крошечная серебряная спичечница в виде постамента с рельефными гирляндами отмечена клеймом ювелирной фирмы Фаберже. Очень сложной работой, характерной для итальянских мастеров середины XIX века, отличаются золотые кольца с камеями, где мифологические сцены способен разглядеть только вооруженный глаз.

Любители отечественного ювелирного искусства не проходят мимо подсвечников из позолоченной бронзы с малахитом. Однако наибольший интерес вызывает пресс-папье на перламутровой подставке, выполненное в форме древнегреческого шлема. Обе вещи созданы разными, хотя и одинаково неизвестными русскими мастерами. Увидев их, отметив присущие каждой изящество форм, правильное сочетание материалов и особые, по-античному изысканные пропорции, невозможно представить, что когда-то ими пользовались в быту. С помощью пресс-папье старый князь придавливал лежащие на столе бумаги, дабы те не рассыпались, не складывались, не разлетались. Можно предположить, что последние Юсуповы уже не использовали этот уникальный предмет по прямому назначению, а сделали его, как было принято в то время, элементом оформления стола.

В коллекции музея-усадьбы имеются две очаровательные миниатюры – портреты мужчины и женщины, написанные на слоновой кости и оправленные в золото и серебро. Ни одна миниатюра не подписана, но предполагается, что женский портрет является работой английских мастеров конца XVIII века. Тогда же его для своей коллекции приобрел Николай Борисович. Довольно точную датировку определяет легкое, в романтичном духе письмо, платье героини, ее прическа и колорит, решенный в мягких пастельных тонах. Безымянный мужской портрет создан на полвека позже, явно в России, поскольку выписан четко, в темных мрачноватых красках. Кроме того, автор наделил своего героя душой, представив не только внешность, но и характер, как делали русские реалисты XIX века. К тому времени уже давно популярная в России портретная миниатюра достигла вершины расцвета: живописцы, презирая манерность и парадность, изображали своих героев живыми, непосредственными, стараясь как можно точнее передать их внешние черты и раскрыть внутренний мир.

Золотое пресс-папье в виде греческого шлема. Россия, XIX век. Драгоценности из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

С такой же настойчивостью мир Архангельского осваивают новые «князья», и нужно сказать, им это удается если не лучше, то гораздо быстрее, чем предшественникам. Коттеджи наступают на 200-летний парк с ужасающей быстротой. По документам романтичные княжеские рощи, когда-то вынесенные за пределы усадьбы, теперь относятся к музею.

Однако, в отличие от парка, сегодня они выглядят дикими, неухоженными – обычный подмосковный лес, какой, по мнению заботливых чиновников, так и просится в аренду лет эдак на 50. Именно на такой срок получили право на владение рощами Архангельского те, кто приобрел их на недавнем аукционе, кстати, прошедшем официально и совершенно законно. Цена аренды не оставляет сомнения в том, что лесочки каким-то образом будут давать доход и культурное значение скорее всего утратят. В настоящее время Аполлонова роща медленно превращается в свалку – владельцы коттеджей не утруждают себя вывозом мусора.

Все происходящее в Архангельском уже повторялось в других подмосковных усадьбах и даже в похожей последовательности: сначала в парке позволяли просто отдыхать, затем в виде исключения давали разрешение на малое строительство, а в итоге вместо ожидаемых временных сооружений – прогулочных дорожек, скамеек, качелей, уютных павильонов – получали особняки, окруженные бетонными заборами, с колючей проволокой и собаками.

Впрочем, не стоит ругать все частные предприятия Архангельского. Некоторые из них заслуживают похвалы. Таков, например, ресторан «Усадьба», расположенный в дальнем уголке пейзажного парка, в здании, классическом внешне и обставленном так, как это делали русские помещики в пору классицизма. Он открылся в 1996 году и с успехом действует до сих пор, по праву считаясь лучшим заведением подобного рода. Добравшись до него, гости музея имеют возможность не только забыть о суете большого города, но и безо всякого кощунства прикоснуться к старине.

Отдыхая в любом из 2 залов ресторана, на террасе или во дворе, за столиком у фонтана, можно ощутить себя аристократом. В отсутствие цыган, крепостного оркестра, медведей и танцев на столах это гарантирует стопка водки с кусочком сала (440 рублей) или салат «Царский» (580 рублей) с кусочками семги и перепелиными яйцами или, если кошелек не опустеет после закуски, стерлядка в шампанском (910 рублей), похожая на ту, которой, по уверениям сотрудников ресторана, частенько баловал себя князь Юсупов. Для мужчин отличным завершением ужина будет «Кайф» (не вызывающий привыкания маковый бисквит, 170 рублей), тогда как дамам лучше всего выбрать «Коктейль за 10 копеек» – правда, в этом случае следует помнить, что копейка в «Усадьбе» равняется 13 рублям.