Александро-Невская лавра. Архитектурный ансамбль и памятники Некрополей - Кудрявцев Александр Валентинович Страница 35

26 Как пример использования мотива гордеевской плакальщицы, ставшей самым распространенным образом в русском мемориальном искусстве, можно назвать надгробие С. Ф. Апраксина. Елизаветинский генерал-фельдмаршал был погребен в деревянной церкви Благовещения на Лазаревском кладбище. Над его могилой установили мраморную плиту со стихотворной эпитафией: «Сей первый с пруссами из Россов воевал, //И как их побеждать, собой пример им дал: //при Егерсдорфе лавр побед его блистает, //И славу дел его потомкам возвещает». После сноса церкви плита исчезла и в нынешней каменной Лазаревской усыпальнице сохраняется лишь небольшой мраморный рельеф — по-видимому, деталь памятника более позднего происхождения (1780-е или начало 1790-х гг.). Изящная плакальщица этого рельефа, выполненного неизвестным автором, сама послужила образцом для воспроизведения в другом памятнике некрополя — надгробии С. В. Мещерского (конец XVIII в.).

27 Находится в ГТГ.

28 См.: Г. Д. Нетунахина. Памятники XVIII и первой половины XIX в.— В кн.: Русская мемориальная скульптура. М., 1978, с. 78.

29 Находятся: С. С. Волконской — в ГТГ; М. П. Собакиной п И. А. Брюс — в ГНИМА.

30 В искусствоведческой литературе о Мартосе это имя не упоминалось, хотя в 1896 г. в Перми была издана небольшим тиражом кн. А. Гузеева «Сысертские горные заводы», где «архитекторский помощник» Н. Давыдов назван как участник проектирования памятника Турчанинову, одновременно приводится и сумма, затраченная наследниками на его создание— 6400 руб. (см.: А. Гузеев. Указ. соч., с. 22, 23).

31 На постаменте памятника была не сохранившаяся ныне доска с надписью: «Памятник сооружен потомками здесь погребенного».

32 М. В. Алпатов. Этюды по истории русского искусства. Т. 2. М., 1967, с. 37.

33 Первоначально в здании церкви находилась надгробная плита, в 1792 г. замененная памятником работы Мартоса. Заказчиками памятника были сыновья Е. Куракиной — Алексей и Александр Куракины. Сейчас памятник перенесен в Благовещенскую усыпальницу.

34 Установленный в 1798 г., он первоначально находился за пределами здания Благовещенской церкви и лишь в связи с перестройкой придела оказался внутри здания. В XIX веке его заставили киотом и, так же как памятник Голицыну, он стал доступным для обозрения только после организации Музея-некрополя. Изображение памятника можно видеть на относящейся к первой четверти XIX века гравюре К. Я. Афанасьева (ГРМ).

35 Мать Петра I Наталия Кирилловна — урожденная Нарышкина.

36 Памятник был установлен в 1802 г. над общей могилой Лазаревых в Воскресенской церкви Смоленского православного армянского кладбища в Петербурге, откуда в 1934 г. его перенесли в здание Благовещенской усыпальницы, в окружение произведений И. Мартоса, близких по времени создания.

37 «[...] Я видел здесь как плачет мрамор: слезы точно льются! Мне казалось, что я слышал и стоны: так много влил художник жизни в надгробное изваяние»,— так писал Ф. И. Глинка в «Письмах русского офицера», изданных в Москве в 1808 г. Хотя поводом для написания этих строк послужил памятник «Супругу Благодетелю» в мавзолее Павла I в Павловске, их вполне можно отнести и ко многим другим мемориальным произведениям Мартоса.

38 В. Н. Петров. Михаил Иванович Козловский. М., 1977, с. 5.

39 П. И. Чекалевский. Указ. соч., с. 39.

40 См.: Историческая справка «Надгробный памятник М. И. Козловскому работы Демут-Малиновского» (автор-составитель Г. Н. Шкода).— Научный архив ГМГС, 1958.

41 Портрет исчез с надгробия после 1912 г.; воссоздан без обрамления в 1955 г. по гипсовому слепку 1912 г. и фотографиям тех лет.

42 Атрибуция С. К. Исакова (см.: С. К. Исаков. Федот Шубин. М., 1938, с. 72, 73).

43 По-видимому, первоначально памятник был объемный и современный, пристенный характер получил в результате сооружения одной из пристроек к Лазаревской церкви.

44 См.: Сборник биографий кавалергардов. Спб., 1906, с. 19; Е. С. Шумигорский. Роман принцессы Иверской.— В кн.: Тени минувшего. Пг., 1915.

45 Описания памятника и гравюра Сандерса (ГРМ) показывают, что он или сохранился не полпостью (без решетки со щитом и девизом), или не был выполнен в соответствии с рисунком Львова, по которому гравировал Сандерс (см.: А. Терещенко. Опыт обозрения жизни сановников, управляющих иностранными делами в России. Спб., 1837, ч. 2, с. 196, 197, 338).

46 См.: Н. Коваленская. Русский классицизм. М., 1964, с. 301, 302.

47 Н. Коваленская. И. П. Мартос. М.—Л., 1938, с. 65.

48 Дату создания памятника обычно относят к 1811 или к 1813 г. Однако в отчете Академии художеств за 1812 г. определенно указано: «Адъюнкт-ректор Мартос сделал [...] монумент над гробом супруги адмирала Чичагова». — ЦГИА. ф. 789, оп. 1, д. 2292, л. 5.

49 По-видимому, авторское повторение несколько ранее появившегося надгробия А. П. Кожуховой в Москве.

50 Анализ творческой манеры исполнения рельефа со сценой оплакивания, его композиционное построение, а также отдельные фигуры, либо слегка варьирующие, либо полностью повторяющие фигуры рельефов Мартоса с памятников А. Ф. Турчанинову и Е. С. Куракиной, дают возможность предположительно атрибутировать этот рельеф как работу Мартоса.

51 Саркофаг Осокина так же, как и находящийся в некрополе саркофаг Е. А. Ранцовой с превосходным рельефом плакальщицы, на основе рисунков Томона, публиковавшихся еще в 1913 г. (см.: Ежегодник императорского общества архитекторов-художников. Вып. 8, 1913), относят к работам Томона.

52 С. К. Исаков (см.: указ. соч., с. 127) атрибутировал портрет как работу Ф. И. Шубина. Хотя памятник создан уже после смерти скульптора, однако медальон мог быть выполнен в 1791 году, когда Шубин работал над портретом адмирала (бюст находится в ГРМ). Приписывать барельефный портрет Мартосу, как это делает Г. Д. Нетунахина (см.: Русская мемориальная скульптура 1798 г., с. 82), нет достаточных оснований, так как не только творческая манера — моделировка формы, обработка поверхности мрамора, но и сам характер трактовки образа ближе Шубину, нежели Мартосу.

53 Характерна эпитафия, сочиненная И. И. Дмитриевым и высеченная на памятнике:

Пусть Клио род его от Рюрика ведет

Поэт к достоинству любовью привлеченный

С Благоговением на камень сей кладет

Венок, слезами муз и дружбы орошенный.

34 Скульптура плакальщицы во многом напоминает творческую манеру И. П. Мартоса, тот лирический образ, который им создан в надгробных памятниках конца XVIII — начала XIX в. В близких по времени исполнения работах Мартос часто повторял или варьировал детали, например, жест плакальщицы, подчеркивающий эмоциональное состояние (так известную аналогию плакальщице Талызина можно найти в памятнике А. Ф. Турчанинову).

ПАМЯТНИКИ НЕКРОПОЛЯ МАСТЕРОВ ИСКУССТВ

1 В 1934 г. группа ленинградских писателей и ученых, среди которых были К. Федин, В. Десницкий, О. Форш, М. Зощенко, С. Маршак, Ю. Тынянов, А. Чапыгин, Л. Соболев, В. Каверин и И. Груздев, обратилась с письмом к М. Горькому о содействии в организации помощи «редчайшему музею-самородку» и создании пантеона деятелей русской культуры. Результатом явилось решение Ленсовета о передаче Музею-некрополю Тихвинского кладбища и создании на его территории Некрополя мастеров искусств.

2 Погребения в Некрополе мастеров искусств после перепланировки 1935—1939 гг. были крайне редки. С 1966 г. некрополь для погребений закрыт.