Вера Лукницкая - Николай Гумилев Страница 36

Вернувшись из африканской экспедиции, Гумилев стремится наверстать упущенное: не пропускает ни одного интересного события в городе - концерта, литературного вечера, спектакля, не отказывается ни от одной встречи и пирушки, он всегда считал, что все, что дарит нам случай, - богатство для поэта. Случайная улыбка, разговор о пустяках, прогулки, мучительные бессонницы - все для поэта благо и благодать.

<>

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

29.01.1926

АА: "...стремление Николая Степановича к серьезной работе нашло почву в "Цехе". Там были серьезные, ищущие знаний товарищи-поэты: Мандельштам, Нарбут, которые все отдавали настоящей работе, самоусовершенствованию.

Городецкий сблизился с Николаем Степановичем осенью 1911г. - перед "Цехом", незадолго. Весной 1911г. с Городецким у Николая Степановича не было решительно ничего общего и никаких отношений. Интересно следить за датами собраний "Цеха": с одной стороны - количество собраний в первом, втором, третьем году (сначала 3 раза, потом 2 раза в месяц, а потом и еще реже). С другой стороны, видно, что собрания у Городецкого перестали бывать.

"Нимфа", как ее звали, жена Городецкого Анна Алексеевна, искала развлечений, веселья, и конечно же такие собрания с казавшимися ей скучными и неинтересными людьми, как Николай Степанович, Мандельштам, например, были ей не по душе..."

Сергей Городецкий, пожалуй, интересовал Гумилева больше, чем кто-либо в тот год. Люди столь различные оказались волею судьбы вместе - их объединила общая идея, желание следовать новым принципам в искусстве, создавать свои, новые традиции и ломать устоявшиеся мнения.

Георгий Иванов писал, что, как правило, сходятся только крайности и только этим можно объяснить этот странный союз.

Началось знакомство, вероятно, в 1908г.: Гумилев был приглашен участвовать в альманахе Городецкого "Кружок молодых", а в 1909г. Гумилев пригласил Городецкого участвовать в журнале "Остров". Дружбы и привязанности душевной не возникло, осталось - знакомство, более того, Гумилев довольно резко говорил о Городецком, а Городецкий язвительно отозвался о сборнике "Жемчуга", написав рецензию по псевдонимом Росмер37.

И тем не менее в 1911г., после возвращения Гумилева из Абиссинии, они сблизились. "Городецкий, - говорила Ахматова, - искал в то время очередной спасательный круг".

Гумилев, конечно же, понимая различие характеров и темпераментов, стремился объяснить самому себе, что же их сблизило, что ему понравилось в этом человек, что ему было интересно в нем. В его творчестве Гумилев ищет ответ и вот как объясняет свой интерес:

"Сергея Городецкого невозможно воспринимать только как поэта. Читая его стихи, невольно думаешь больше, чем о них, о сильной и страстной и вместе с тем по-славянски нежной, чистой и певучей душе человека, о том расцвете всех духовных и физических сил, который за последнее время начинают обозначать словом "акмеизм". Гордость без высокомерия и нежность без слезливости, из этих элементов сплетается творчество Городецкого. По форме его стихи напоминают нам уже пройденный поэтом этап символизма. Если стиль писателя есть взаимодействие между его внутренним законом и законами языка и стихосложения, то Сергей Городецкий вместе с символистами отдает предпочтение первому...".

В 1913г.Гумилев участвовал в чествовании приезжавшего в Петербург Э. Верхарна.

В декабре этого года вышел последний, двойной, номер журнала "Гиперборей". На этом издание прекратилось.

Н а п и с а н о:

Зима 1912/13 года - стихотворение "Ислам" ("В ночном кафе мы молча пили кьянти...").

9 апреля - стихотворение "Я сегодня опять услышал...".

Около 23-24 апреля - стихотворение "Когда зеленый луч, последний на закате...".

Вторая половина мая - стихотворение "Когда вступила в спальню Дездемона...".

Лето - стихотворение "Африканская ночь".

Сентябрь - пьеса "Актеон".

Конец года-переведена поэма Вьеле Гриффена"Кавалькада Изольды; "Я вежлив с жизнью современною...".

Переведены (большею частью осенью и в конце года) почти все стихотворения "Эмалей и камей" Теофиля Готье.

Написана драматическая сцена "Игра".

Н а п е ч а т а н о:

Стихотворения: "Персей" (приложение к жур. "Нива", No 1); "Влюбленная в Дьявола" (в сб. "Сатанизм". М., к-во "Заря"); "Нет тебя тревожней и капризней..." , "Вилла Боргезе" (приложение к жур. "Нива", No 2); "Тразименское озеро" (приложение к жур. "Нива", No 4); "На Палатине" (приложение к жур. "Нива", No 5); "Да, мир хорош, как старец у порога..." (Нива, No 34); "Дездемона" (Нива, No 46); "Неаполь" (Заветы, No 5); "Пятистопные ямбы" (Аполлон, No 3).

Переводы: Теофиля Готье - "Загробное кокетство", "Костры и могилы", "Средь шумов и криков" - из вариаций на тему "Венецианский карнавал"; "Поэма женщины" (Северные записки, No 12); "Слепой", "Песня" (жур. "За 7 дней", No 43); Франсуа Вийона - строфы из "Большого завещания" и баллада "О дамах прошлых веков" (Аполлон, No 4).

Статья - "Наследие символизма и акмеизм" (Аполлон, No 1).

Рецензии: "Вяч. Иванов. Нежная тайна" (Гиперборей, No 4); "Я. Любяр. Противоречия" (Гиперборей, No 4); "Антология современной поэзии. Изд. 2-е, переработанное и дополненное" (Аполлон, No 2).

"Письма о русской поэзии": "Вяч. Иванов. Нежная тайна. Изд-во "Оры". СПБ."; "В. Гарднер. От жизни к жизни. Из-во "Альциона". М."; "А. Скалдин. Стихотворения. Изд-во "Оры""; "А. Рославлев. Цевница. Изд-во "Союз". СПБ."; "Я. Любяр. Противоречия. 3 тома, СПБ."; "В. Курдюмов. Пудреное сердце. СПБ."; "В. Шершеневич. Carmina. М." (Аполлон, No 3).

О Г у м и л е в е:

И. В. Инсаров. О "Цехе Поэтов" (газ. "Нижегородец",. Нижний Новгород, No 198, 211, 216, 248).

В. Львов-Рогачевский. Символисты и наследники их (Современник, No 6).

Б. С. (Б. Лавренев). Замерзающий Парнас (Жатва, No 4).

Вступление от редакции к статье А. Долинина "Акмеизм" (Заветы, No 5).

С. Городецкий. Некоторые течения в совр. русской поэзии (Аполлон, No 1).

А. Е. Редько. У подножия африканского идола (Русское богатство, No 7).

М. Кузмин. Рецензия на "Чужое небо" (Литературное и научно-популярное приложение к жур. "Нива", No 1).

В. Брюсов. Новые течения в русской поэзии. Акмеизм (Русская мысль, No 4).

А. Долинин. Акмеизм (Заветы, No 5).

Влад. Гиппиус. Литературная суета (Речь, 17 февраля).

Д. Философов. Акмеисты и М. П. Неведомский (Речь, 17 февраля).

М. Неведомский. Еще год молчания. Наша художественная литература в 1912 году (жур. "За 7 дней", No 1). Глава из статьи, с. 12.

В. Ховин. Модернизированный Адам (сб. "Небосклоны" эгофутуристов. Изд-во "Петербургский глашатай", 1913).

Г. Иванов. Стихи в журналах 1912 года. Обзор (Аполлон, No 1). Упоминание о Н. Г. и о журнале "Гиперборей".

1914

И все идет душа, горда своим уделом...

Гумилев - частый гость "Бродячей собаки" в ту зиму.

Вспоминает С. С у д е й к и н: ""Бродячая собака" была открыта каждый вечер. Каждый входящий должен был расписаться в огромной книге, лежащей на аналое перед большой зажженной красной свечой. Публика входила со двора и проходила, как через игольное ухо, маленькую дверь. Главная же дверь на улицу открывалась только для своих. На окнах были ставни, на ставнях были написаны фантастические птицы. На стене между окон я написал "Цветы зла" Бодлера.

Все мы бражники здесь, блудницы,

как невесело вместе нам!

На стенах цветы и птицы

томятся по облакам.

Кузмин написал знаменитый гимн "Бродячей собаки", который начинался, кажется, строфой:

Не боясь собачей ямы,

наши шумы, наши гамы

посещает, посещает,

посещает Сологуб.

У входа, - продолжал вспоминать Судейкин, - всегда стояли или Пронин (хозяин кабачка. - В. Л.), или Луцевич, или Цыбульский. Поэты, музыканты, артисты, ученые пускались даром. Все остальные назывались "фармацевтами", и бралось с них за вход по внешнему виду и по настроению.

Вечера были объявленные и необъявленные. На необъявленные вечера входная плата была от одного рубля до трех.

На этих вечерах бывали экспромтные выступления поэтов, музыкантов и артистов. На вечер объявленный, то есть подготовленный (а готовились часто месяц к одному вечеру), входная плата была от пяти рублей и выше.

Разве можно описать все вечера "Бродячей собаки", все постановки, все спектакли...

Решалось все просто. А почему не устроить вечер романса Зои Лодий? А почему и не устроить? А почему не устроить вечер Ванды Ландовской? А почему и не устроить? А почему не устроить вечер Далькроза с конкурсом императорского балета, вечер "Цеха Поэтов", вечер чествования Козьмы Пруткова, вечер современной музыки, доклад о французской живописи? А почему и не устроить?

Так осуществлялись вереницы вечеров. У нас был свой оркестр, в котором играли: Бай, Карпиловский, братья Левьен, Хейфец, Эльман.

Я опишу вам, как могу, несколько объявленных вечеров. Вот один: "Вертеп кукольный. Рождественская мистерия"38. Слова и музыка Кузмина. Постановка Евреинова. На маленькой сцене декорация: на фоне синего коленкора написана битва между ангелами и черно-красными демонами. Перед синим доминирующим пятном стояло ложе, обтянутое красным кумачом. Красным кумачом затянуты все подмостки. На красном ложе золотой Ирод в черном шерстяном парике с золотом. Весь зал переделан, чувствуется как бы "тайная вечеря". Длинные узкие столы, за ними сидит публика, всюду свечи...