Татьяна Суденко - Савелий Мительман Страница 4

Ужин людоеда, 1991, холст, масло, 86х70 см.

Трагедию страны Мительман не связывал с одной личностью. Художник и власть, свободомыслие и конформизм – эти вопросы не будут давать ему покоя на протяжении всей жизни. Тоталитарное сознание, унифицированное мышление вызывало протест у любого творческого человека. Лаконично и образно мясорубка власти показана в картине "Процесс". Из однородного фарша выскакивают такие же однородные, неотличимые человечки. Все из одного куска мяса, - так и хочется сказать, «пушечного мяса». Еще был жив Брежнев, о гласности не было и помину. А художник настойчиво продолжает поднимать запрещенные темы. В картине "Конформист", написанной в 1982 году, мягкий, образованный интеллигент предпочитает сжимать синицу в руке, нежели гоняться за журавлем в небе. Мительман проповедует другую жизненную позицию. Он нонкоформист по самоощущению и глубокому убеждению. Всякое давление он воспринимает как покушение на свою индивидуальность. Он против того, чтобы художник превращался в ангажированного живописца, готового исполнить любой госзаказ. В начале 70-х он написал Манифест нонкоформизма, где говорилось: "Нонконформизм - это неприятие и неподчинение господствующей идеологии, это нежелание находиться на службе у кого бы то ни было". Образно эта позиция выражена в картине "Икар". Современному Икару, чтобы взмыть в небо, надо не только смастерить крылья, но и оторваться от земли, выдрав с корнем фонарный столб, к которому он прикован цепью. Разумеется, такое свободомыслие художника порождало столкновения с властями. У Мительмана случались обыски в мастерской, были конфискованы две картины, которые впоследствии оказались в собственности тогдашнего Министра Внутренних Дел Щелокова. Вот уж действительно парадокс: пресекали, но ценили.

В семидесятые годы Савелий участвовал во многих квартирных выставках. В 1974 году художники-нонконформисты решили устроить выставку альтернативного искусства на пустыре в Беляево, которая вошла в историю под названием "бульдозерной выставки". Спустя 30 лет в преддверии юбилея этой выставки, Мительман так описывает эти события: «Явившись на беляевский пустырь со своими опусами, я был уже закаленным бойцом нонконформизма. Что было потом, всем известно. Груды чернозема вперемешку с саженцами и полотнами подгребались бульдозерами и забрасывались на самосвалы, а поливальные машины охлаждали возникавшие конфликты и страсти. Вовремя сориентировавшись и перевязав свое достояние, из участника этого абсурдистского спектакля я превратился в наблюдателя и присоединился к группе иностранцев, пытавшихся зафиксировать эту необычную акцию. Бравые молодцы в штатском отбирали фотоаппараты, изымали пленки». В статьях, посвященных «бульдозерной выставке», Мительман, как правило, не упоминается. Больше пишут о тех, кто открыто пошел на запланированное столкновение с милицией. Савелий же честно принес на пустырь лучшие свои работы и, естественно, не хотел подвергать их уничтожению. Осенью того же года одумавшиеся чиновники от культуры разрешили провести выставку неофициального искусства в парке Измайлово. Савелий экспонировал в Измайлово несколько самых острых своих картин. Вскоре, чтобы замазать свои ошибки, власти легализовали движение нонконформизма в рамках Объединенного комитета художников-графиков. Андеграунд поднялся на несколько ступенек к свету и к людям, а подвальчик на Малой Грузинской стал одним из самых притягательных мест для москвичей. Савелий Мительман был постоянным участником акций на Малой Грузинской, а с 1978 года стал членом Объединенного комитета художников-графиков, впоследствии преобразованного в Международную федерацию художников ЮНЕСКО.

Среди многих гражданских тем в творчестве Мительмана значительное место занимает тема Владимира Маяковского. Поэта-бунтаря художник воспринимал как родственную душу. Ему близки страстность и ранимость Маяковского, презрение к сытости и мещанству. Вне всяких политических конъюнктур, он ценит его мощный поэтический дар, новаторство, смелость в обращении со стихотворной формой. И по-прежнему считает его величайшим поэтом ХХ века. Маяковскому и его творчеству Савелий посвятил несколько работ, образный строй которых состоит из поэтических метафор и перекликается с сегодняшним днем.

Вам, проживающим за оргией оргию,Имеющим ванную и теплый клозет!Как вам не стыдно о представленных к ГеоргиюВычитывать из столбцов газет?

Картина "Вам" по одноименному стихотворению Маяковского написана Савелием Мительманом в 1984 году. Сытая, развращенная публика ничего не желает знать ни о калеках, ни о смерти, прибирающей костлявой рукой молодых ребят. Проще в ужасе отшатнуться или заткнуть уши руками. Это не воспоминание о Первой мировой войне, о которой писал Маяковский. Это размышление о бессмысленности жертв в Афганистане, когда с удручающей регулярностью в Россию стал приходить "груз 200".

Поэма "Облако в штанах" послужила материалом для нескольких работ художника. Картина "Когда я абсолютно спокоен", - это прямая цитата из "Облака в штанах":

"Любители святотатств, преступлений, боен,А самое страшное видели - лицо мое,Когда я абсолютно спокоен?"

Это полотно - по существу портрет Маяковского. Когда Мительман впервые внимательно вгляделся в фотографию гениального юноши, он так описал свое впечатление: "Взгляд, как из бездны, пронзал своей неприкаянностью, бросал вызов этому миру. Маленькие зрачки глядели тревожно, почти угрожающе". Картина "Тринадцатый апостол", написана в том же 1983 году. Это тоже портрет Маяковского, но только не буквальный, вдохновленный фотографией, а преображенный видением художника: "Я, ... может быть, просто в самом обыкновенном Евангелии тринадцатый апостол" - так, с откровенным вызовом позиционировал себя поэт. На обоих полотнах напряженность и пафос поэмы переданы насыщенным колоритом и вихревой, мятущейся динамикой образов. Образ горящего дома обобщается до образа горящей страны, где "небо окровавили бойней". Рушатся церкви, выбрасываются люди из горящего дома, "улица корчится безъязыкая". Лирическая поэма Маяковского, помимо фантастической обнаженности чувств, наполнена гиперболизированными метафорами и имеет мощный социальный подтекст. Савелию удалось перевести ассоциации поэта на живописный язык и воплотить их в ярких, ошеломляющих реалиях.

"Брутальность любви" 1984 года вдохновлена поэмой Маяковского "Про это", - "Вся сеть телефонная рвется на нити", - в отчаянии писал поэт, ожидая звонка от своей возлюбленной. Драма взаимоотношений обостренно и выпукло преподносится Мительманом на полотне. На одном конце телефонной трубки изящная и спокойная Лиля Брик, на другом - "окровавленный сердца лоскут" Маяковского. Нестандартные образы поэмы продуманно вписываются в композицию картины, не перегружая ее, и в то же время, наполняя эмоциональной мощью. Тут и "протекающая от слез комната", и "горы-груди", и герой стоит "прикручен к перилам канатами строк". Красный цветовой акцент в центре картины привлекает к ней внимание и держит всю смысловую и композиционную нагрузку.

Любимому поэту посвящена картина 1990 года "Звезда Маяковского". Прошло всего шестьдесят лет после смерти Владимира Владимировича, - всего-то меньше одной сознательной человеческой жизни, но его уже "сбросили с парохода современности", совершенно по-мещански посчитав неприличным якшаться с "певцом советской действительности". При этом забывая, что, собственно, сам Владимир Владимирович в конце жизни поставил точку на своих взаимоотношениях с «Софьей Власьевной», - так диссиденты в письмах именовали советскую власть, и Мительман любил пользоваться этим наименованием. Картина «Звезда Маяковского» довольно лаконична. Художник обнажает ту внутреннюю, скрытую от всех Голгофу, которая творилась в душе поэта.

Поколение, повторявшее вслед за Виктором Цоем «Перемен, мы ждем перемен», наконец дождалось их. Перестройка и гласность сняли все прежде существующие запреты: «Что не запрещено, то разрешено». Для творческих людей открылись невиданные ранее возможности. Савелий Мительман в это время интенсивно работает, пишет по нескольку картин в месяц. И это при том, что картины немаленькие и требуют детальной прорисовки. Многие из картин расходятся по знакомым, дарятся, увозятся из страны, оседают в частных собраниях. Жизнь кипит: вернисажи в Измайлово, на набережной у ЦДХ, художники вышли на Арбат. В 1991 году Савелий среди защитников Белого Дома – для него это жизненная необходимость. И как радостный, победный финал – рукопожатие Ельцина, фактически уже ставшего президентом свободной России. Об этом Савелий пишет в поэме о своей жизни «Тутта ла стория». Однако крутые политические разломы в истории страны не обходятся без потерь. То, что история нашей страны периодически подвергается ревизии, и бесстрастно сбрасываются в небытие люди, целые поколения, народы, художник прекрасно выразил в картине "Клио - муза истории". Эта картина всегда находит отклик у зрителей. На выставках художника в книге отзывов посетители обязательно пишут самые теплые слова и благодарность за создание этой картины. Свободолюбивый художник, всю свою жизнь ждавший перемен, должен признать, что не все перемены во благо. Так много обещавшая перестройка, для Мительмана вылилась в "Катастройку-90", - катастрофическую подмену поступательного движения страны мелочной барахолкой с лозунгами. Не забыт художником и очередной благодетель, министр финансов В.Павлов - человек, по существу ограбивший страну. Бездарной денежной реформой он превратил все трудовые накопления, образно говоря, в туалетную бумагу. В картине 1991 года "После премьеры" Павлов со слоновьими ногами - аллюзия со слоном в посудной лавке - изображен в том самом отхожем месте, куда слил все народные деньги. Картины «Рекет», «Крушение идеи», «Бюрократические игры», «Мутант», «Харизматический лидер», «Прощание с эпохой», «Кладбище Победы», «Сон нувориша» и проч. уже своими названиями раскрывают актуальность тем художника. Безрадостные реалии новейшей истории Мительман обобщил в картине «Хроника перемен». Она решена как канонические жития святых. В центре вместо святого – «киндер-сюрприз», а в клеймах – картинки этих самых безрадостных перемен.