Ричард Лаймон. Рассказы. - Ричард Карл Лаймон Страница 40

— Ответь, — сказала она дрожащим голосом. — Просто скажи, что это ты, Лайл. Можешь оставить деньги себе, если хочешь, просто скажи, что это ты.

Дверь слетела с петель и рухнула на пол. В комнату шагнуло что-то, что не было Лайлом.

Это вообще был не человек.

Это было слюнявое, мертвенно-белое чудовище прямиком из кошмара.

— Дженис? — голос Лайла эхом раздался по дому. — Дженис, где ты?

— Наверху, — позвала она. Она смотрела в окно. Солнечный свет пробивался сквозь щели в досках, посылая пыльные лучи на пол.

— Должен отдать тебе долг, — ответил он и она услышала, как он поднимается наверх. — Никогда бы не подумал, что ты сделаешь это. — Он появился у двери и посветил фонариком. — О нет… что?…. Что произошло?

— Это? — Нахмурившись, она поднесла прядь волос к лицу и посмотрела на них. — Думаю, я могу покрасить их, — пробормотала она.

— Что случилось? — спросил он снова.

— Оно пришло. Ты не мог бы дать мне ключ от наручников? — она показала на подоконник.

Он бросился через комнату, схватил ключ и присел рядом с ней.

— Приходил призрак? — спросил он. Его голос был приглушён страхом.

— Не призрак. Кое-кто другой.

— Кто?

— Я не знаю.

— Он причинил тебе боль?

Она покачала головой.

Лайл снял наручники и освободил её руку.

Схватив его за куртку, Дженис сильно дёрнула его. Он упал на неё. Его голова ударилась о металлические трубы батареи.

Дженис надела наручники на его запястье.

Пока он лежал там, стеная, взяла ключ. Она взяла свои пятьсот долларов из его бумажника.

— Что ты делаешь? — пробормотал он. — Отпусти меня.

Дженис покачала головой.

— Оно хочет тебя, Лайл. Оно хочет тебя, не меня. Оно вернётся сегодня ночью.

Перевод: Chico Moreno

Одинокая

Richard Laymon. «The Lonely One», 1985

Взявшись за поручень, Дорин сунула ноги в стремена и села на спину ярко раскрашенной карусельной лошади. Дожидаясь, пока аттракцион придёт в движение, она наблюдала, как остальные так же взбираются на лошадей: родители с маленькими детьми, молодые пары, люди постарше. Никто из них не был один.

Кроме Дорин. Вздохнув, она положила голову на металлическую перекладину, упёршись лбом и закрыла глаза. В горле появилось напряжение.

Но вот зазвучала весёлая музыка. Она подняла голову и карусель стала медленно приходить в движение. Её лошадь мягко поднималась вверх и опускалась вниз. Скорость возрастала. Карусель раскрутилась, а лошадь поднималась и опускалась.

— Привет.

Дорин обернулась. Следом за ней, во внешнем ряду, ехал на лошади молодой человек. Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ просто из вежливости и тут же отвела взгляд.

— Здесь снова чувствуешь себя ребёнком, да? — спросил он.

Она не ответила. Лишь крепче сжала поручень. В её вспотевших ладонях он сделался скользким.

— Ты часто приходишь сюда?

Она смотрела прямо перед собой. Почему он разговаривает с ней? Почему не может не лезть не в своё дело?

— Я помешал Вам? — спросил он.

Дорин кивнула.

— Простите, — ответил он. — Это лишь потому, что Вы выглядели одинокой и грустной. Не люблю, когда кто-то одинок и грустен на карусели. Полагается быть счастливым, когда едешь на одной из этих лошадей.

Пока он говорил, подбородок Дорин начал дрожать. Она повернулась к молодому человеку. — Я не хотела показаться грубой, — сказала она.

— Как насчёт улыбки?

Она попыталась улыбнуться.

Молодой человек пристально посмотрел ей в лицо и кивнул. — Уже лучше. Немного практики и у Вас всё получится. Как насчёт ещё одной? — Дорин снова улыбнулась. Когда её лошадь опускалась — его поднималась. Она продолжал смотреть на него и пространство за его спиной казалось большим вращающимся пятном. — Как тебя зовут? — спросил он.

— Дорин.

— Я Рон. Я всё ещё мешаю тебе?

— Уже не так сильно, — ответила она. Он казался хорошим. И она не хотела обидеть его, сказав правду.

Он усмехнулся. Его голубые глаза блеснули. На вид ему было не больше двадцати и он был очень красив. Золотистые волосы подпрыгивали в такт движению лошади. Ворот белой рубашки был расстёгнут, частично скрывая цепочку, блестевшую золотом на фоне загара.

— Вы пришли на пирс сами? — спросил он.

Дорин кивнула.

— Такая юная и красивая леди субботним вечером гуляет одна?

— Мне нравится беречь себя, — ответила она, надеясь, что он поймёт намёк.

— Глядя на Вас, не скажешь, что Вы от этого в восторге, — сказал он. — Я в первый раз на пирсе. Не хотите составить мне компанию?

— Нет, спасибо, — она покачала головой.

— Да ладно Вам. Одной не так уж и весело. Я обещаю вести себя хорошо.

— Дело не в этом, — ответила она.

— А в чём же тогда?

— Не важно. — Она помотала головой и отвернулась. Но краем глаза она видела, что Рон по-прежнему смотрит на неё.

— Я куплю Вам сахарную вату, — настаивал он.

— Нет, спасибо.

— Я выиграю для вас плюшевую зверушку.

Она снова обернулась. — Простите, — сказала она. — Просто забудьте обо мне, ладно? Дольше проживёте.

Карусель замедлила движение и остановилась. Дорин слезла с лошади. Не глядя на Рона, она спустилась с платформы и быстрым шагом направилась ко входным воротам, однако путь ей преградила семья с тремя маленькими детьми.

— Вам так просто не уйти, — послышался голос Рона позади.

— Пожалуйста, уходите, — сказала Дорин в ответ.

— Что вы имели в виду? На счёт того, что я проживу дольше?

— Ничего.

Пока Дорин пыталась покинуть территорию аттракциона, Рон подошёл ближе. Снаружи, огни пирса Санта Моники были окутаны туманом. Они казались тусклыми и нечёткими, будто были обёрнуты тканью. Дрожа от прохлады ночного воздуха, Дорин потёрла руки.

— Что Вы имели в виду? — снова спросил Рон.

Она повернулась к нему. Он хмурился. — Просто хотела отпугнуть Вас.

— Зачем?

— Потому что, похоже, Вы славный парень и я не хотела, чтобы с Вами случилось что-нибудь плохое.

— А почему оно должно со мной произойти?

— Всегда происходит. Почему, Вы думаете, я одна? Мне не нравится одиночество. Я ненавижу его. Но я как ходячее проклятие.

— Не говорите глупостей.

Рон взял её руку в свои, но она тут же вырвала её обратно. — Не вижу в этом ничего глупого, — сказала она. — Это происходит постоянно. Снова и снова. Каждый раз, когда я встречаю кого-то, он погибает.

Рон вскинул брови.

— Шутите!

— Если бы.

— И сколько раз это происходило?

— Это происходило чаще, чем я хотела бы об этом вспоминать. Я пыталась предупреждать парней, как сейчас. Но бесполезно. Они все не верили мне или же думали, что с ними ничего такого не случится. Но это всегда происходит.

— И