Код Средневековья. Иероним Босх - Валерия Александровна Косякова Страница 40

солнца. Иссиня-голубые горы не похожи на что-либо встречающееся в природе. Птицы всевозможных мастей чертят зигзаги и спирали в воздухе, исчезая в пещерах причудливых скал. Пернатые будто сомнамбулически повторяют геометрию собственного маршрута. Вылетая из трещин ущелья, они устремляются в них же: словно вылупляясь из яйца и возвращаясь в него – в место своего происхождения. Здесь странно всё: священный единорог, пьющий из озера среди косуль, быков и невиданных зверушек; слон, погоняемый наездницей-обезьяной; загадочное вислоухое существо, вобравшее в себя черты собаки, кенгуру, тушканчика и каких-то других тварей; зловещий взгляд жирафа (Рис. 1).

Неужели это рай?! Рай, где лев убивает слабую лань, а свирепый вепрь сражается с демоническим ящером (в аду триптиха «Страшный суд» можно увидеть точно такое же существо, изрыгающее пламень). Может ли быть раем это пространство, исполненное насилия и сомнительных тварей, подобных тем птицегадам, что выползают из озера в нижней части правой створки триптиха «Сад земных наслаждений» (рис. 8)? Странный, полный намёков и аллегорий, таинственный и завораживающий, весьма нетрадиционный и нетипичный рай развёрнут взору на картинах Босха.

Рис 1.

Представления Босха о рае весьма индивидуальны и уникальны. Образ рая встречается только на соответствующих створках триптихов художника, а произведений, посвящённых исключительно и всецело идее рая, у Босха нет. Рай – это всегда имманентная часть и фрагмент некоего целого, он вплетён в притчу о человечестве и грехопадении, жизни, смерти и воздаянии. Однако же рай как важнейший топос христианской доктрины – это не просто значимая, значительная, но знаковая, ключевая в творчестве Босха категория. Рай – это точка истока истории, возникновения бытия, это место создания и появления человека, его блаженства и благоденствия, но также и место его проступка и вины, его преступления и грехопадения, его досадной, невосполнимой утраты. Для Босха, художника-мыслителя, рай видится сложным, проблематичным и весьма противоречивым пространством соседства сакрального и профанного, божественного и человеческого, идеального и ущербного, вечного и тленного, экзотического и монструозного, чудесного, чу́дного и чудно́го.

Рис. 2. Триптих «Сад земных наслаждений», ок. 1490–1500 гг. Museo del Prado, Madrid.

Рай до Иеронима

Безусловно концепция рая существовала задолго до рождения Иеронима Босха и даже задолго до появления христианства. К сожалению, до сих пор не выяснена этимологическая родословная «рая». Вполне возможно, слово «рай» происходит от древнеиранского «raȳ» (богатство, счастье), но также, вероятно, его предком было древнеиндийское «rayíș» (дар, владение). Мифы и предания совершенно разных культур и религий, рассказы и притчи независимо друг от друга повествуют о некоем истинном бытии или о лучшей жизни, чаще всего обретаемой достойным человеком за порогом смерти. Рай – некое идеальное место и/или состояние, он мог представляться и как прекрасный огороженный сад или остров, и как вздымающаяся высоко над землёй крона огромного древа или далёкая вершина горы, и, конечно, как заоблачные чертоги, как небесное царство. Фундаментальные характеристики рая – его предельная удалённость и отделённость от мира, его вожделенность и недостижимость, – что всегда и автоматически делало это место трансцендентным, сакральным, заветным, благим. В раю обитают боги, избранные и блаженные, – такое понимание рая свойственно мифологии шумеров, Египта, Греции, Рима.

Наперекор словам преподобного Ефрема Сирина: «сокровенное лоно рая недоступно созерцанию», – образы рая многажды успешно изображались и выражались в христианском искусстве, унаследовавшем античные традиции, в коих бытовало представление об Элизиуме (также известные как Елисейские поля). Изначально Элизиум – уголок загробного мира, где царит вечная весна, место посмертного пребывания героев; но позже он становится доступен лишь для блаженных душой и посвящённых. Древнегреческий поэт Пиндар рассказывал об острове, где среди тенистых кущ праведники проводят блаженную жизнь, устраивая спортивные игры и музыкальные вечера. А древнеримский поэт Вергилий понимал Элизиум как место воздаяния праведным. Идея «острова блаженных» легла в основу представлений о христианском рае и оказала значительное влияние на создание зримых образов райских угодий. Позднее, в новозаветной концепции, рай стал пониматься не просто как физическое место, а как идея, связанная со внутренним состоянием веры и надежды на близость с Богом (Мф. 17:1–6, Мк. 9:1–8, Лк. 9:28–36).

В раннем христианстве образ земного рая и загробного мира не были разведены. Однако постепенно патристика отмежевала рай земной, где жили прародители, от рая небесного, уготованного праведным душам и устроенного иерархически, многоступенчато, согласно божественному замыслу, порядку. Например, в греческой традиции (Климент Александрийский, Ориген) были распространены представления о «семи небесах». Ангелы жили на «первом небе», архангелы – на «втором», но в разных «слоях» (в высших сферах – Силы, Власти, Господства; ещё выше – серафимы, херувимы); а на «третьем небе» располагался рай (Апостол Павел упоминает третьи «райские» небеса, куда был восхи́щен некий человек (Кор. 12:2–4)). Считалось, что именно из этого пространства (пока земной рай не отделили от земного) были изгнаны Адам и Ева. Однако пространство сие может открываться избранным, а значит рай – вполне реальное и не изолированное от человека место, куда возможно попасть ещё до Страшного суда.

Исполненные весьма чувственных подробностей и отнюдь не лишённые поэтических нюансов образы создаёт в своих произведениях Ефрем Сирин: он описывает райские деревья, пищу, растительный сок и источники живой воды. Наглядная и зримая картина развёрнута в сочинениях Григория Нисского: в его описаниях земной рай окружён достигающей небес огненной стеной, за которой находится древо жизни, дарующее бессмертие, а также исток четырёх величайших рек, снабжающих мир водой. Сразу же припоминаются водоёмы в «Саду земных наслаждений» Иеронима Босха. В самом центре этого триптиха изображён источник/фонтан, от которого в разные стороны расходятся водные потоки. Можно предположить, что эти четыре реки устремлены в направлении чётырёх же сторон света: проистекающие из единого истока, реки эти будто охватывают и насыщают водой целый мир, как и в текстах Григория Нисского. Вместе с тем источник четырёх рек на центральной панели триптиха очевидно зарифмован с источником/фонтаном в центре створки, изображающей рай.

Помимо Григория Нисского, многие средневековые авторы обрисовали те же приметы рая. Например, точно такой же райский образ представляет в XIII веке епископ Жак Витрийский в своей «Иерусалимской истории». Текст его живописует райские угодья как источник, из которого проистекают четыре реки. Этот источник окружают целебные воды, что лечат болезни, укрепляют память или вызывают