Вера Лукницкая - Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) Страница 41

Ато-Атми раздумывал. Впервые на его памяти белый человек пришел совершенно без оружия и с открытым взглядом говорит слова, которые он никогда еще не слыхал от белого человека. Он хорошо знал, что Рас Маконен больше других благоволит к этому коренастому господину с окладистой, отливающей медью бородкой. В чем же здесь дело? Может быть, в том, что Елисеев - доктор, а Рас недомогал? Так или иначе, абиссинский историк внимательно разглядывал русского, пытаясь определить, не хитрит ли он. Но Елисеев не думал хитрить. Он прямо смотрел в глаза приближенному вице-короля.

- О какой дружбе может идти речь, - медленно заговорил Ато-Атми, когда френджи (европейцы) разорвали наш континент на зоны влияния и превращают свободные народы в рабов?

- Браться соединяются не по цвету кожи, - ответил Елисеев, продолжая смотреть в глаза Ато-Атми. - Россия ценит свободолюбие и верит в победу абиссинцев над поработителями.

Ато-Атми опустил голову. Ответ пришелся по душе.

Елисеева принял вице-король - влиятельный вождь Харара Рас Маконен. Он предложил путешественнику - в знак почтения - сесть на софу, возле которой на полу сидел азмари (певец). Старец касался узловатыми пальцами единственной струны самодельной лиры и пел, как будто для самого себя, тихо, монотонно. Елисеев прислушался.

В синем небе полощется солнце,

Глубоко отражается в водах

Это краски Атто Гедуарка

Превратились сегодня в живые.

Самым красным, что было сегодня,

Тамариск, нарисованный Атто,

Самым черным, что стало сегодня,

Увидал его враг-итальянец.

Вот к картине подкрался он близко,

Вот протягивает свои пальцы,

Облаченные в толстые перстни,

Но споткнется нечаянно о хворост...

А споткнется и свалится в яму

С ядовитыми змеями рядом,

Итальянца они поцелуют

Усыпляет змея в полминуты.

- Я знаю, что Россия ничем не может помочь Абиссинии. Мы ничего и не просим от нее, мы желаем только одного: чтобы Россия всегда с симпатией относилась к нам, верила в дружбу единоверного ей народа и подавала ему добрые советы, - улыбнулся вождь.

Доктор Елисеев поклонился. Несмотря на 35-летний возраст, пышное одеяние и улыбку, Рас Маконен выглядел очень болезненно. Он казался светлее, чем люди его свиты. Может быть, это болезнь бледностью проступала сквозь темную кожу его породистого лица?

- Мы имеем, - прибавил он после паузы, во время которой можно было внимательно разглядеть величественного владыку, - мы имеем много фальшивых людей в Европе. Мы в них изверились, но мы всегда будем верить России, которая дала жизнь многим христианским народам и не обманывала ничьего доверия.

Вдруг он поднялся, играя отполированным до блеска зубом носорога, - это означало, что он хорошо настроен. Его лицо приблизилось к гостю, и Елисеев понял, что вельможа действительно нездоров. Выразительные глаза лихорадочно блестели, на лбу была испарина, губы подрагивали.

- Если Россия такая, как ты, - сказал он живо и страстно, - я верю России! Но ты ничего не просишь. Ты мой почетный гость. Проси что-нибудь!

- Я врач.

- Я это знаю. Потому ты и здесь...

- Мне ничего не надо, великий вождь, а вам, - решился добавить Елисеев, - я полагаю, нужна моя помощь?

Умный Рас Маконен на мгновение задержал пронзительный взгляд на докторе. Он быстро свел разговор к светской беседе: предложил гостю послушать абиссинские песни, проявлял любознательность, пригласил доктора погостить в его королевском дворце.

Эфиопский народ, сражаясь в итало-абиссинской войне, отстоит свою независимость: разгромит итальянцев сначала в том же 1895 году, а полностью - в будущем, 1896-м, году в битве при Адуа, которая станет исторической. И весь мир вскоре узнает о провалившихся планах итальянских империалистов. А негус Менелик провозгласит новую столицу Абиссинии - Аддис-Абебу. Русская экспедиция вернется с первым в истории послом Абиссинии в Россию.

Елисеева к тому времени уже не будет на свете, но до этого он с почетом и дарами вернется на родину, поэтически опишет природу Эфиопии, сделает научный доклад на заседании Императорского Русского географического общества о своем последнем путешествии, подарит коллекции и экспонаты, собранные им, Обществу любителей естествознания, антропологии и этнографии, золотой медали которого он был удостоен, и Русскому географическому обществу, медалью которого он был также награжден.

Россия примет первое эфиопское посольство во главе с принцем Дамто и организует сбор средств, которые вместе с группой русских врачей и фельдшеров отправит в помощь героическому эфиопскому народу...

А пока...

Пока солнцем блестит на блюде теплая инджира (лепешка), прохладный тетч (питье) утоляет жажду, медленная, дипломатично переключенная вице-королем из деловой в светскую беседа продолжается. Приглашение настойчиво повторяется...

Рас Маконен оказался радушным хозяином. Елисеев задержался в Хараре в его дворце.

Елисеев заметил, что вице-король чем-то встревожен, но свою тревогу тщательно скрывает, делает вид, что всем доволен, а в глазах его то появляется отчаяние, то даже мелькает страх.

Идут ритуальные пляски на ночном празднике в честь русских. На главной площади Харара звучит призывная музыка. Первый раз обнялись на ветру флаги России и Эфиопии. Командир военного гарнизона разодет в пеструю тунику и золотую накидку, в лиловый бархатный колпак с золотыми кисточками и звенящими бубенчиками.

Гремят залпы, и солдаты в львиных и леопардовых шкурах воспевают храбрость абиссинцев и воздают честь и хвалу негусу Менелику, вице-королю Расу Маконену и русским гостям.

И даже в такой торжественной обстановке мелькает насторожившее доктора выражение глаз вице-короля. Правда, одна военная песня принесла ему кратковременную радость. Это была вторая улыбка Раса Маконена, которую увидел Елисеев за эти две недели празднеств.

Под ритмичный стук барабанов и звуки военных рожков начались военные пляски с дикими возгласами и выкриками, олицетворяющими непобедимость:

Змеи больно впиваются в кожу,

Леопарды уносят младенцев,

Топчут буйволы наши посевы,

И дожди размывают жилище.

Хуже этих великих несчастий

Только наши враги - итальянцы,

Что шагают в военных одеждах,

Поливая страну нашей кровью.

Языки их зеленые сразу

Вместе с горлами вырвем мы ночью,

Когда в головы злых итальянцев,

Словно змеи, войдут наши копья.

А тому, кто в бою отличится,

И изрубит врагов итальянцев,

И отнимет их ружья стальные,

Рас-владыка пожалует лошадь,

Быстроногую сильную лошадь...

После очередного залпа вельможные хозяева, по обычаю страны, начали церемонию подношений гостям. Елисеев опять был отмечен вице-королем особенно. Его буквально засыпали подарками. Абиссинская картина "Бог на льве" местного художника Ато-Энгедуарка, два огромных кувшина, наполненные медовым тетчем и пивом из дурры, несколько жирных овец... Но это было не все. Сюрпризы ждали Елисеева в день отъезда: белый мул со всей упряжью, седло с шелковым ковром, плащ из львиной шкуры с золотой пряжкой и серебряными бляхами, два копья, шелковая туника с серебряными пуговицами, щит, выложенный серебряными пластинами. И это тоже было не все...

А сейчас пока вокруг площади у горящих костров резали волов и ягнят, с невероятной быстротой разделывали туши, мясо зажаривали на концах стрел и копий и шипящее, сочное подносили почетным гостям, великим правителям и вельможам. Увенчался ночной парад национальной спортивной игрой состязанием в беге на дромадерах.

Рас Маконен, казалось, увлекся азартом соревнующихся. И все Елисеев вновь уловил странное его состояние...

Но вот, устроив при разъезде не менее торжественный прощальный парад, потом приказав снарядить два каравана - один для экспедиции Леонтьева, другой для Елисеева - и, главное, заручившись обещанием доктора дождаться хозяина, Рас Маконен предоставил гостю полную свободу в своем дворце, а сам отбыл со своей свитой проводить экспедицию Леонтьева в Антото.

Он доехал с караваном до первой стоянки и... повернул обратно. Он спешил в Харар. Он никак не решался довериться доктору, но и отпустить его от себя не мог, он мучился...

А во дворце тем временем шла своя дворцовая жизнь. "Полная свобода", предоставленная вице-королем, заключалась в тщательной охране Елисеева. Практически ученый не мог выбираться далеко за пределы Харара для собирания коллекций и своих наблюдений, да и в самом городе он не посетил мест, его интересующих, чувствуя, что охрана, которая выражала волю своего вождя, под благовидными предлогами этого не допустит. Тогда Елисеев, чтобы не терять времени, занялся врачеванием и одновременно, как всегда, изучением типов людей.

Поток больных был нескончаем: зобатые, слепые, чесоточные, хромые... Больные приходили к "мудрому адхалибу" и так низко кланялись, что старались коснуться своими головами его ног, веря, очевидно, что от такого прикосновения им сообщится невиданная Божественная сила.