100 величайших соборов Европы - Саймон Дженкинс Страница 48

В отличие от Северной Европы, Италию не раздирали Реформация и религиозные войны. При Контрреформации у нее даже нашлись ресурсы для усиленной перестройки и обновления интерьеров соборов. Это заставило Френсиса Бампуса в 1926 году в отчаянии написать, что для итальянских храмов перестройка XVII–XVIII веков означала, что «собор — это наименее интересный храм города». В то же время в этот период расцвело церковное барокко. Трудно найти капеллу или алтарь, которые это не затронуло бы. Результатом стали великолепные достижения Рима 1650-х годов: Латеранская базилика Борромини и площадь Святого Петра Бернини.

Именно в Италии собор открыто превращается в художественную галерею. Картины, фрески и скульптуры Джотто, Чимабуэ, Синьорелли, Микеланджело и Донателло, которые в любой другой стране оказались бы в музее, по-прежнему находятся в тех местах, для которых они предназначались, — в храмах. Они могут вызвать так называемый синдром Стендаля: приступ сердцебиения и головокружения от чрезмерно острой реакции на произведения искусства. Джонатан Китс писал, что стоит ему только оказаться во Флоренции, как он ощущает «желание бежать из этого сокрушительного совершенства». Однако эти картины и фрески способны оживить даже самый унылый храм.

Соборам Италии, как и Испании, на пользу пошел относительный упадок городов в XIX и начале XX века. Счастье, что в XIX веке каналы Венеции не были засыпаны. Ни промышленные, ни политические революции почти не затронули итальянские города. Центры Флоренции, Сиены и Болоньи сохранили свою бесценную красоту, служа идеальным архитектурным обрамлением для своих соборов.

Ассизи, базилика Святого Франциска

✣✣✣

Ассизи: серебряный город на холме

Если меня попросят назвать место, пейзаж которого ближе всего к совершенству, моим ответом будет Умбрия. Зеленые долины расстилаются между лесистыми холмами, по которым величественно шествуют дубы, оливы и кипарисы. Склоны мерцают искрящимися белыми городами, дома которых компактно расположились внутри древних стен. Именно так и должны жить европейцы.

Ни один ландшафт Умбрии не радует глаз так, как вид Ассизи, чей силуэт вознесен на скалистую вершину, царя над окрестностями. Здесь в 1209 году местный плейбой по имени Франческо основал орден из дюжины нищенствующих монахов. Они отказались от всего имущества и посвятили себя «Даме бедности» — жизни молитвенной, мирной и добродетельной. Для создания ордена требовалось благословение папы, которым был не кто иной, как властный Иннокентий III (годы папства 1198–1216), глава церкви и бич альбигойцев. Он счел, что Франциск достаточно мягко осуждает епископскую роскошь, так что вполне может получить такое разрешение.

Если использовать современную терминологию, то движение Франциска «выстрелило». Он вернулся из своего отшельничества со стигматами, став после апостола Петра первым, кто был ими отмечен. Последователи называли его вторым Христом. Одна из его последовательниц, Клара, основала женский орден клариссинок. После смерти в 1226 году Франциск был сразу канонизирован, и над Ассизи вознеслись базилика и монастырь. Базилику Святого Франциска следует отличать от кафедрального собора Сан-Руфино.

Храм состоит из двух частей, одна находится над другой. Принимая во внимание размер соседнего монашеского братства и миллионы людей, посетивших его в ходе столетий, можно только удивляться, что храм не изменился и остался столь же скромным. Он стоит на цоколе из гигантских аркад, построенных всего через тридцать лет после смерти святого. Это шедевр средневекового строительства.

Храмы строились по одной и той же схеме. Нижний — романский и похожий на крипту — был начат в 1228 году. Под ним есть действительно крипта, XIX века, в которой находится гробница святого Франциска. Там проходят ежедневные мессы. Затем был построен верхний храм, и общее освящение прошло в 1253 году. Фрески обоих храмов создали выдающиеся художники XIII–XIV веков.

В нижний храм ведет ренессансный портик 1487 года, который был построен вокруг более раннего готического портала. Вместе они создают красивое единство двух контрастных стилей. Внутри собора обнаруживаются полукруглые арки с невысоким сводом, а живописные фрески на стенах заключены в замысловатые рамки. На фресках справа изображено житие Христа, а слева — Святого Франциска, словно для того, чтобы провести между ними параллель. Лучшие фрески находятся в капелле Святого Мартина слева от входа, с яркими изображениями сцен жития святого, выполненными Симоне Мартини (предположительно 1284–1344). Лица удивительно реалистичны. Уверен, что в одной из женщин мы видим копию портрета Лауры Петрарки, написанного Мартини.

В правом трансепте нижнего храма находится фреска Чимабуэ (ум. 1302) с Мадонной и святым Франциском, а рядом — более яркие изображения детства Христа, созданные Джотто (1267–1337). У противоположного трансепта — Страсти Господни Пьетро Лоренцетти (1280–1348), ученика Дуччо. В местном путеводителе есть намек на спорность этой атрибуции, в частности из-за того, насколько тут велико влияние Джотто и его мастерской. Но лучше всего просто восхищаться всеми этими интерьерами, калейдоскопом поблекших красок.

Джотто. «Проповедь птицам»

Фрески в верхней капелле

В верхний храм попадают с верхней площади, и он повторяет нижний, но в большем масштабе. Он расписан от пола до потолка и служит напоминанием о том, как должны были выглядеть подобные храмы: не как сегодняшние голые и унылые залы, а полные зрительных впечатлений — книжки с картинками своего времени. Храм, по сути, служит галереей с 28 фресками со сценами жития святого Франциска, созданных неизвестными (возможно, римскими) художниками. В их числе знаменитая «Проповедь птицам». Когда я впервые попал в собор в 1980-х годах, мне запомнилось впечатление от перехода из таинственной темноты нижнего храма в сияние верхнего с его сводом в виде синего неба, усыпанного звездами.

В 1997 году не самым мелким чудом Франциска стало то, что базилика уцелела при землетрясении. Из-за него раскрошилась большая часть штукатурки, и в верхнем храме обрушились своды секции входа и средокрестие. На записях землетрясения видно, как падает свод. Катастрофа привела к возрождению споров о том, как далеко можно зайти в вопросе реставрации поврежденных фресок. Некоторые сейчас приобрели яркие цвета, некоторые остались выцветшими или поврежденными, а какие-то участки вообще покрыты серой штукатуркой. Немалая часть по-прежнему великолепна, но иным ученые споры помешали хорошо выглядеть. Иначе обстоит дело с «Распятием» Чимабуэ (около 1280) в левом трансепте: его краски почернели из-за химической реакции, оставив фотографический негатив оригинала. Теперь перед